Просыпается Старший Катон,
Что о роскоши создал закон
И крушеньем грозил Карфагену.
Просыпается — машет рукой,
Погружается в прежний покой —
Так он воспринимает геенну.
Восстаёт Чингисхан Темуджин,
Созывает потомков-мужчин,
Узнаёт по заветному гену .
Материт безлошадный народ,
Возвращается в вечный поход —
Так он воспринимает геенну.
Тщетный чаятель царских удач,
Подымается батька Пугач,
Клонит шапку и чует измену.
Озаряется старым крестом,
Кривоного седлает престол —
Так… да нет, надоел я рефрену.
Пьют рабы, не спешит господин.
Сшиблись водка и валокордин.
Сквозь гранит из карельських украин
Прорывается зелен-вьюнок,
Мелкой змейкою пляшет у ног.
Вышли во поле Каин и Каин.
Подружить миллионы племён
Снаряжается Наполеон,
Да непросто спуститься с утёса.
Пенный саван вселенского сна,
Пеленает волна-солона —
Самозванца и псевдоколосса.
Прорывается зелень-вьюнок.
Бьёт копытом в луну горбунок,
Потеряв по дороге Ивана.
В однозвучьях провисшей струной
Сочинитель сочится смурной:
Океан — окунав — Окинава.
Поминальный не снится кулич,
Гаснет свечка, монашку не кличь.
Недвижимо томится Ильич.
Этажами растут мавзолеи.
Юбилеи прошли на ура.
Век считается за полтора.
Хором врут немчура-доктора,
Что в земле — не в пример тяжелее.