Помнишь старый двор пятиэтажки,
и мой синий глянцевый портфель?
Первые стихи на промокашках
беззаботных, глупых пустомель.
Узкая, неровная дорожка
уводила тайно на пустырь.
Нас встречали две бездомных кошки,
ведь без них не полон детский мир.
Синий снег, огромные сугробы,
и Луна, похожая на сыр.
Всё тогда казалось нам особым,
чародеем виделся снегирь.
Дерево казалось великаном,
и оно умело говорить.
Клад, что прятал тролль среди туманов,
мы могли в два счёта находить.
Добрые, любимые хрущёвки,
с чертежами мама у стола.
Бабушка с привычною сноровкой
в тесной кухне пироги пекла.
Помнит твоё робкое признанье
узенький, наш лестничный пролёт.
Первые объятья и свиданья.
Это всё никто не отберёт!
Сносятся московские "хрущобы",
подрастают башни до небес.
Скромно отступает
"мир особый",
и к дворам потерян интерес.
Художник Евгений Лупшин.