Как хочется порой надеть лосины,
Иль даже нет, велюровую юбку.
Купить пять сигарет у бабы Нины
И покурить, зайдя во двор за будку.
У мамы свистнуть модный плащ японский,
Духи "Клима", чтоб шлейф незабываем,
На голове сварганить хвостик конский,
И в ночь на дискотеку на трамвае.
Как хочется поставить лаком чёлку,
Глаза накрасить тушью "Ленинградской",
Почувствовать себя опять девчонкой
И под гитару что-нибудь забацать.
Тебе шестнадцать, а родителям за сорок,
Они тебя совсем не понимают,
И папа наведя приличный "шорох",
Из за тебя всё маму обвиняет.
А мама за шкирняк тебя и в кухню
И целый час нотации читает,
А у тебя в мозгах "скорей бы чухнуть",
В подъезде ведь парнишка ожидает.
Ты хочешь убежать с ним на "толкучку",
Купить кассету, чтоб ночами слушать,
Мечтать, как вы идете с ним под ручку,
Ведь для тебя он самый-самый лучший.
Как хочется спросить: "Ну мам, ну можно?
Ну можно мне в двенадцать возвращаться?"
И слышать в сотый раз, что очень сложно,
Что в десять надо папе отчитаться.
Что завтра эта гребанная школа,
Элементарно нужно высыпаться,
И ты с такой тоской, обидой, болью
До десяти всего идёшь на свои танцы.
И как тебе вдруг стало сорок восемь?
Лосины это как-то не прилично.
И папы с мамой нет уже лет восемь,
И куришь на балконе своем личном.
И сыновьям твоим шестнадцать, двадцать,
Вчера со старшим вместе пили пиво.
И хорошо, что сыновья не дочки,
Иначе б каждый день с ума сходила.
Теперь я не хожу уже на танцы,
Все больше рестораны посещаю,
А хочется вернуться в те шестнадцать,
Когда от мамы взбучку получаю.