И мой пробьёт последний,
и ждать недолго час:
порою может летней,
жар солнца, горяча
на к кладбищу дороге,
прогретая им пыль,
ползут печально дроги
и шепчет мне ковыль:
"Прощай, усталый странник,
о бренном дне забудь,
в иных пора быть странах,
где ждёт иная суть…"
А лучше бы зимою:
снег, небольшой мороз,
всего за гробом трое,
а кто…, то не вопрос:
жена, сын да и друга седая голова,
идут печали в муках…
Им не нужны слова
и музыка Шопена,
всё ясно без того:
тот стал предметом тлена,
не жить им без кого…
Дай Бог, что так и было,
дня, умер, не болев,
ушла враз жизни сила,
дух сгинул, отлетев…