Николай Чамов
http://stihi.ru/avtor/nchamov
Старая геологическая песенка
Дожди, дожди, дожди – весьма банально,
ломать маршрут, конечно, не резон;
четвёртый месяц тянется нормально
большой таёжно-бархатный сезон.
А письма – это просто предрассудки
как острова, как солнце, как моря;
которые уж дьявольские сутки
живём в тайге вдвоём – костёр и я.
Так одинок мой полинялый терем,
кочующий в затерянном краю;
представь себе, дожди – такие звери:
разъели даже карточку твою.
Промокшая таёжная пехота,
любой пехоте слякоть – не беда;
нужна моей Стране моя Работа –
большая очень важная руда.
Мне не грозит, пожалуй, только слава –
я у неё давно забытый сын;
Якутия моя – моя держава
и озеро моё Эльгыгытгын!
Дожди, дожди, дожди – косые строчки,
да мокрых шишек чуткий перезвон;
маршрут, маршрут, маршрут – на картах точки,
а в этих точках – прожитый сезон.
Предзимье
Николай Чамов
Предзимье – странная пора,
где сплетены и так красивы
наивность вёсен, зрелость нивы,
туман рассветный, вечера,
любви волшебные касанья
и, наконец-то, пониманье,
что нет ни завтра, ни вчера –
одна сплошная цепь ошибок;
полёт в ничто красив, но зыбок,
и в душу смотрит со двора
такая странная пора –
предзимье – время тишины,
а не плутания по свету,
всплывают в памяти сюжеты
и все несбывшиеся сны,
и недоплаканные слёзы;
пора, когда метаморфозы
тебе не так уже страшны;
любовь не столько страсть, как нежность,
а роковая неизбежность
зимы – лишь взгляд со стороны,
и нету больше новизны
в предзимье – не лавина с гор,
а спуск в приют, пугавший прежде,
хотя и в нём есть дань надежде;
пора, где важен разговор
под зябкой пелериной снега,
где опыт с мудростью стратега
перебирает весь узор
тобою вышитый; отныне
не изменить его – унынье
готовит мрачный приговор…
но ты гони его во двор,
где обретается предзимье.
Пароходный календарь
Николай Чамов
Время, знаешь ли, без нас не живёт,
это мы решаем – ночь или рань
и придумываем разный отсчёт
то в минутах, то в количествах бань.
Чередой идут то качка, то штиль
и стирается условная грань
между долгой нитью пройденных миль
и цепочкой состоявшихся бань.
Деловито так бежит пароход,
гладит брюхом океанскую длань;
раз в декаду банный день: - Эй, народ,
нам до берега всего восемь бань!
Занимательная география
Николай Чамов
Север там, где верх у карты,
юг – совсем наоборот;
это я со школьной парты
уяснил и в свой черёд,
внемля зову флор и фаун,
убежал в огромный мир,
где на юге ждал Кейптаун,
а на севере – Лонгир.
Совершал наивный топот
по планете организм, но
широт различных опыт
вытеснял максимализм:
всё менялось - ап энд даун,
аръергардом был фронтир,
ждал на севере Кейптаун,
а на юге спал Лонгир.
Мне давно родными стали
и Полярная и Крест,
башмаки мои стоптали
много диких дивных мест;
понял я, что всё условно -
и “меркатор” и “ламберт”,
а экзотику дословно
лучше выразит мольберт.
Но бегу от тёплых саун,
и листаю вновь до дыр
карты лоций, где Кейптаун
и продрогший вдрызг Лонгир.
Экспедиционное
Николай Чамов!
Перемелется день, перевалит за дальние горы,
заберётся в чертоги уткнувшихся в небо вершин.
Побредёт день на запад, где нас дожидается город,
так надолго оставленный в силу известных причин.
День который по счёту? Да кто же упомнит такое?
День, незримо пришедший и сгинувший так же легко;
а в безлюдном краю нам «Маяк» говорит про людское –
мы не очень-то верим ему: это так далеко.
Наши лица, как карты, вбирают морщины маршрутов,
только это, поверьте, не очень тревожит мужчин;
здесь иные дела, но бывает, что мы почему-то,
закурив перед сном, по-особому долго молчим.
А во снах к нам приходят такие простые сюжеты:
снятся нам города, писем завтрашних белый туман;
чтобы это понять, надо просто пройти через это,
пережить этот вечно щемящий дорожный роман.
Доброй ночи, друзья – москвичи, киевляне, рижане!
Мы придём к вам однажды, не вечно дороге идти;
а о том, как завидуют нам, где-то там, горожане,
скажут нам перед сном в передаче «Для тех, кто в пути»