Я поверю тому, что расскажешь молчком.
Я закрою глаза и представлю по буквам,
как потерянно рушится светлый твой дом -
он уже не дождётся обещанных внуков,
он уже не откроет привычно дверей.
Ты запомнил любимые вещи и лица.
Из осколков по памяти пишешь: поверь,
я не знаю, какому мне богу молиться.
Ты ведёшь меня в сад поседевших корней -
деревянные пепельно-чёрные трупы
и на слоги разбитый малыш со-ло-вей.
Я закрою глаза, но дрожащие губы
посчитают в надежде на чудо до трёх.
Только чудо смолчит, прячась где-то за гранью,
чудесами заведует, видимо, бог.
Ты на небо покажешь...на рыбу-пиранью,
что ныряет под землю - в асфальт, в чернозём.
По пути рушит всё ненасытная рыба
и сжирает добычу мгновенно, живьём,
оставляя не память, а рану с нарывом.
Ты испугано шепчешь чужие слова.
Оглянувшись, пойму я твоё эсперанто -
вой сирен, лёжа девочка плачет...жива!
и летят лепестки белоснежного банта,
и мальчонка сидит у качелей-ежей,
что скульптура застыл в искорёженном сквере,
обнажённый панельный пяти этажей,
красный цвет на летящей за прошлым портьере...
Я открою глаза,
хоть мне страшно поверить...
но верю.