Знать душа моя из приверед –
надоела мировая грязь,
опереточный кордебалет,
где и шут гороховый и князь –
всё одно, попробуй разбери,
да и разбираться ни к чему.
За окном рифмуют сизари
жизнь и смерть, свободу и тюрьму.
У меня же, как ни заводи,
не идёт мелодия на взлёт,
только эхо от неё в груди
еле слышный голос подаёт.
Лишь одним жива я до сих пор –
жаркими ознобами души.
Ангел мой хранитель и суфлёр
не даёт уйти ей в виражи,
оторвавшись с корнем от земли -
в небо, за незримую черту.
За окном рифмуют сизари
боль и страх, надежду и мечту.