Сказ про семь скоморохов, кособочников лупоглазеньких и Василису-кудесницу
А ехали как-то семь скоморохов на коне. На балалайках тренькали, во гудочки дудели. Кто тетёрочку прянишную жуёт, кто чаёк землянишный прихлёбывает. И ехали таково, не тужили, по сторонкам глядели, не торопилися, со всяким живьём здоровкались.
И всё чинно да ладком, да нежданно валится с небес гудящее чудо-юдо дымное, аж земля поокружно подпрыгнула, пыль взвеялась. Коник скомороший и тот в воздухе чуть завис, но потом всё ж поманеньку опустился. И выбегают из нутра железного эдакие страхопетненькие – зелёненькие, лупоглазенькие, с лягушатами схожи, токмо росточком с отрока, черти – не черти, лешие аль овинные, вобчем, не разбери кто. И к скоморохам кособочно бегмя бегут, да на ходу по-басурмански лопочут. Спужаться ли што ли, - думают скоморохи, - оборону взять да отпор дать? А коль им подмога надобна, а мы по кустам? Аль дубинками их? А ведь тоже, чай-небось, твари Божии, притом, ежли мы все друг дружку спасём, так и Господь нас спасёт. С коня, впротчем, слезли, ждут. А лягушатные уж приблизились да пуще прежнего подчирикивать да помявкивать затеялись. Вышед тогда наперёд скомороший старшой и мягко так обходительно им сказывает: Не, браться-кособочники, этак у нас не столкуется, рисуйте давайте. И сам прутик поднял и давай человечка рисовать и перстом на себя указует. Загугукали зелёненькие, сучки-веточки похватали, а у кого щупальцы, а у кого и клешни, чертят по землице. И выходит таково у них – солнышко, это словно дитя рисовало, а после рядком – пять кружочков. При сём потыкали они в третий от светила нашего кругляшок, а после в землицу под ногами, мол, это тут мы ноне, а следом уж на пятый внимание острят и на себя показывают. А то ж Зевс-патер, Юпитер, то бишь,- смотрят скоморохи, дивятся. - Надо ж, вы аж оттель принеслись! Далёконько. А кособоки подле Юпитера ещё точечку пристраивают и сызнова себя в грудь стучат. Экая тут рer aspera ad astra выходит, - старшой скоморох даж и головой покачал. Гу-гу-гу, - возбодрились тут юпитерцы, - рer asperа! Sic, sic! – Мол, таково оно, таково! И пошла у них тут-то беседа, никакого толмача не надобно. Вот и моя латынь к делу пришлась, - старшой скоморох ухмыляется. Да и младшие уж в сём наречии поднаторели, старшого слушая. А у лупоглазеньких, как тут же вызналось, все на латинянском чуть не искони толкуют, посколь в лета стародавние пилигримы с луны Юпитеровой на Землю уж прилетали, да прямиком к неким мудрым ромеям угодили. И выходит с их разговору-то, что сновали-мыкалися они во мгле небесной в разны стороны – то туда, то повсюду, деяли карту звёздную, а тут-то у них машинка летучая и попортилась, наземь бухнулась, да вся вдребезги, никакой починкой не выправишь. Вобчем, сидят плачут, горемычатся. Пропали, - голосят. - Беда-беда! – причитают. - Осталися мы тут-то на веки векочные, а там же чада-детки у нас малые. Вы вот-ко что, - сказывает им на энто скоморох старшой, - слезой дела не выправишь. Тут мерекать надобно, авось, что и насмыслится. Походил, походил чуть в сторонке, то в затылке почешет, то чело насмурит. Возвращается. Пошли, - говорит, и коника под уздцы. А все за ним. Здесь неподалече ведунья живёт Василисой наречёная, - говорит опять старшой скоморох, - ежели чудеса спонадобились – так то к ней. Возбодрились чуток кособоченькие, ковыляют.
Добрались вскорости до рощицы берёзовой, а там стёжка скрозь неё, а дале – и терем беленький, чистенький, ни злата на ём, ни резьбы, так бы мимо и прошёл, не приметил. Одно диковинно – стоит на особицу, никакого тебе даже хутора невдали. А во дворе кошки да собаки, белки да зайцы, медведи да куницы, да птахи повсюду, да протчая живность, никто друг дружку не задирает, не лается, всё миром. На пороге же хозяйка стоит – каблучок высокий на голове да сарафан – всё простой ниткой вышито. Знаю про вас, - молвит ведунья, - диво самолётное уж у меня сокрыто, никто вопросом, увидав, не озадачится, исправить-то его уже не исправишь, но спомогу вам. Заходите, гостями будете. Переглянулись скоморохи да лягушатные, да сказать нечево, одно слово – кудесница.
А засим всё скоренько управилось. Взмахнула Василиса рукой, а и вот тебе врата, да прям-ко в те края, где скитальцы занебесные обретаются. Оборачивается тут чаровница к скоморохам и сказывает: А хотите с ними туда – попроведовать? Три дня у вас есть. Токмо не запоздайте, воротца затворятся. Ну, нам бояться негоже, - старшой скоморох за всех ответствует, - мы своё ужо поотбоялись. Идём-ко, братцы! Да и двинулись.
Ох, и див-то всяких понавидали они! Всяк-то там по небу самочинно летает, все меж собою из дали в даль лицезреют да собеседуют и много всякого иного протчего. Но в одном скоморохам неясность вышла. Юпитерцы энти все какие-то, по-людскому сказать, неглядные. Кто колобком катится, кто аистом длинноногим вышагивает, а кто и вовсе с пугалом огородным схож. Приметил недоумение сие один тот кособоченький, что с ними на земле был, да таково говорит: Вы, братья-скоморохи, не чудитесь так, мы тут уж давно внешней взрачностью не заботимся, у нас душа напервей всего, вот оно кто во что горазд и сполучилося. У нас по нутру, по нраву встречают, а одёжка – то прах, шелуха бренная, преходящая. Пожал плечами скоморох старшой, тут уж домой пора, смысла ли вздориться, в диспуты встревать? А юпитерец тогда помолчал чуток да этако дале молвит: Хотя, по всему, мы тут с этим переусердствовали. Об равновесии-то мы и позапамятовали. А я вот как у вас побывал, так мысль сию мудрую и постиг. Переделываться будем. На том руки друг дружке пожали, да обратно – в Василисин дом. Да не с пустыми руками вернулись – ведунье лупоглазенькие велели мантию-невидимку передать, а скоморохов скатертью-самобранкой одарили.
Премудрой, вобчем, поклонились, гостинец вручили, на конька взобрались да поехали. Душа, оно-то первей, конечно, - молвит старшой. А голова? – ответствует второй. А сердце ретивое? – откликается третий. А руки-ноги? – спрашивает четвёртый. А очи? – жмёт плечами пятый. А нос да уши?- добавляет шестой. А и всё остатьнее на много пользы сгодиться, - итожит младшой. Cogito ergo sum, - засмеялся на то старшой скоморох. - Но тут, братцы, хоть думай, а хоть молчи, но токмо, что Господь сотворил, так то и верно. Совершенство искать – лишь время терять. Посколь в нас оно, в нас!.. В кажном! Покивали скоморохи, один другова по плечам похлопали и за своё, за прежнее – кто тетёрочку прянишную жуёт, кто чаёк землянишный прихлёбывает.