Сколь жаба не была-б умна,
Сколь не мудра была и прозорлива,
В болоте всё же жить её судьба!
И пучить глазки на луну тоскливо.
Не петь лягушке соловьём.
Её удел в трясине квакать.
Питаться жутким комаром.
В зелёную ныряя слякоть.
И лишь в мечтах летать, как птица.
Расправив гордо крылья на зарнице.
Во снах взлетать на пик горы Нанга Парбат.
Под жуткий лягушачий храп.
Печальна участь маленькой квакушки,
Что мнит себя огромною зверюшкой
Свирепым тигром, диким кабаном,
Могучим, с сильным хоботом слоном.
Она хотела б, как змея, ползти по травке.
В даль от болотной лягушачьей давки.
От жутких кваканий своих подруг,
Застопорить в ушах дотошный нервный звук.
В её мозгах царит поэзия и лира.
Она хотела б стать царицей мира.
Нести убогим жабам красоту.
Раскрыть их душам суть и широту.
Отрыть им Рай. Раскрыть заветы Бога.
И как прекрасна и легка к нему дорога.
Стать проповедницей их лягушачьих душ.
Единым океаном сделать сотни мелких луж.
И чтобы рыбы страстно в жаб влюблялись.
Касатки и акулы жабе поклонялись.
И охраняли бы покой могучие киты.
Кальмары рисовали с них прекрасные холсты.
Чтоб жемчуга дарили им крабы кавалеры.
Тащили роскошь из глубин ерши миллиардеры.
А жаба мудрость им несла и просветленье.
Свои стихи и прозы вдохновенье.
Но на болото, вдруг, совсем внезапно,
Голодная и злая опустилась цапля.
Она узрела в тине мечтающую жабу.
И учинила в раз над ней расправу.
Без сожаления квакушку проглотила.
Таков был рок! И злая, бля, сатира!
Ведь даже на болоте, с опаской нужно квакать.
Глазеть по сторонам, и лишнее не вякать.
Всегда найдётся тот, кто сможет проглотить.
Тобою, как закуской, свой голод утолить.
Не взирая на твои научные прозрения.
На знанье мудрого пути и тайные учения.
На красоту ментальных и душевных озарений.
И глубину божественных сердечных откровений!