Праздничный обед, посвященный юбилею Любовь Федоровны, подошел к концу. Гости все разошлись, и её дочка Вера, с внучкой Юлей, занялись уборкой и мытьем посуды. Когда же, посуда была вымыта и натерта до блеска, Любовь Федоровна, занялась своим любимым делом – расстановкой чистой и блестящей посуды, по своим местам в буфете. Ей нравилось заниматься этим, так сказать, наводить уют в своём милом домашнем буфете.
Этой привычке, её научила мама, приучая Любу, с самого детства, к работе по дому. И Любушка (так ласково называла её мама) всегда с удовольствием помогала маме по хозяйству. Особенно, ей нравилось возиться с посудой. Мыть её, потом вытирать, и расставлять по полкам, в их старинном буфете, который помнил еще её прабабушку.
Вначале, в следствие своего маленького роста, Любе доверяли расставлять посуду только на нижних полках. И это были, только чашки и блюдца. Но, по мере взросления, ей стали доверять и верхние полки. Уже к десяти годам, мама доверяла Любушке, весь буфет.
Именно с тех времен, Люба и полюбила, не только возиться с посудой, но и покупать её. Ведь, что греха таить, Люба иногда разбивала, то тарелку, то чашку, через что, очень расстраивалась. Мама же, успокаивая рыдающую дочку, всегда гладила её по голове и приговаривала: «Ничего страшного, Любушка, это же на счастье». А чтобы успокоить дочь окончательно, разрешала ей в магазине, выбирать самой, тарелку, или чашку, взамен утраченной.
С тех пор, выбор посуды, стал для Любы особым ритуалом, к которому она подходила со всей душой и ответственностью. Но, особенно, ей нравилось бродить с мамой, по «блошиному» рынку, где можно было встретить очень красивые и редкие экземпляры посуды, которые уже не встретишь в государственных магазинах. Видимо, с той поры, Люба и полюбила коллекционировать кухонную утварь, в особенности посуду.
И когда она, уже став взрослой, обзавелась своей семьей, то с особым трепетом продолжила своё любимое дело. Только коллекция Любовь Федоровны, не состояла из одних старинных раритетов. Её, скорей, привлекали неповторимость и особое изящество купленной вещи, чем громкое название фирмы, золотой декор, или её древность. Именно поэтому, каждая тарелка, или чашка, имели свои, еле уловимые отличия, которые не ускользали от внимательного взгляда, Любовь Фёдоровны.
Именно так, в её коллекции появилась – тарелка «Тамара», в ветвистом орнаменте которой, Любовь Фёдоровна, увидела девушку, сидящую на букве «Т». Так же, появились расписная деревянная ложка «Дуняша», кофейник «Федя», чашка «Глаша», канделябр «Генрих» (купленный мужем в Германии), и еще много различной кухонной утвари, которую с любовью выбирала Любовь Фёдоровна.
Но, вся эта посуда не стояла постоянно, в буфете, как в музее, а использовалась по праздникам, на ровне с обычной посудой. Любовь Фёдоровна считала, что посуда, как и люди, должны участвовать в жизни, а не стоять за стеклом, собирая пыль.
Вот и в свой праздничный юбилей, Любовь Фёдоровна, достала из буфета всю посуду, в том числе и коллекционную, собранную за многие годы в самых разных местах.
Но, в этот раз, ценный «раритет», сам нашел свою новую хозяйку. Это была старинная китайская пиала, сделанная из фарфора. Она была украшена замысловатыми китайскими иероглифами и очень красивыми цветами, которые составляли основной узор, по всей её окружности. Этот старинный раритет, подарили ей дочка Вера, с зятем Геннадием. Зная привязанность, Любовь Фёдоровны, к таким вещам, они очень долго искали подходящий подарок, но всё-таки нашли его, в одном из антикварных магазинов столицы.
Подарок, Любовь Фёдоровне, очень понравился. И вот теперь, когда все гости разошлись, она уже могла более детально рассмотреть подарок. Китайские иероглифы были не только по окружности пиалы, но, и на самом донышке. «Видимо, это клеймо мастера» - размышляла Любовь Фёдоровна, - «и мастера действительно замечательного».
Она медленно прокрутила пиалу несколько раз, любуясь точностью линий и красотой самих цветов, нарисованных так точно, что они выглядели будто живые. И даже казалось, будто они источают запах.
- Надо же, - восхищенно заключила Любовь Фёдоровна, - зять говорил, что ей больше ста лет, а как цвета сохранились, просто удивительно. Красота то какая. Как же мне тебя назвать? - задумалась Любовь Фёдоровна. Ведь у всех её коллекционных и не обычных вещей, были имена. – А назову ка, я тебя, просто – Алла, - улыбнулась Любовь Фёдоровна, - раз ты пиАЛЛА.
Она подошла к буфету, и открыв его центральную часть, бережно водрузила пиалу на самое видно место, отодвинув немного в стороны, чашки и тарелки…
…А, когда в доме, затихли все звуки, и семейство Любовь Фёдоровны, погрузилось в страну сладких снов, «жители» старинного буфета, начинали жить своей жизнью. Каждый из них, вспоминал свою историю появления на свет, а также, тех людей, которым они успели послужить, до новой хозяйки – Любовь Фёдоровны.
Но, сегодня, в буфете, было особенно шумно. Ведь все «жители» буфета, обсуждали появление новой соседки, занявшей центральное место на средней полке. Первой, заговорила тарелка «Тамара», так как именно её отодвинули в сторону с прежнего места:
- Нет, как вам это нравиться, - возмущенно заявила она, - только появилась, и сразу на самое видное место!
- Да, да, да, - зашумели другие тарелки и блюдца, - как так можно. Какая бестактность, какой моветон.
- И то, верно, - сонно добавил кофейник-Федя, зевнув своим носиком, - такой вот «марафон».
Все уже привыкли к словам, сказанным Федей невпопад, поэтому, не обратили внимания. Просто, Федя, как всегда не высыпался, и поэтому полусонный часто путал слова. А всему причиной, был бодрящий кофе, который заливали в него с самого утра, и он, долго потом, не мог уснуть.
Пиала поняла, что эти возмущения были в её адрес, и решила сказать своё слово:
- Просто я, очень ценная, и очень старинная пиала, - горделиво заявила Алла, - поэтому моё место в самом центре, чтобы мной могли любоваться все вокруг.
- А я, вот, рада нашей новой соседке, - весело заявила чашка-Глаша, - в кои-то веки, появился новый житель, старинный, и наверно знающий много интересных историй. А то, мы, тут уже все наши истории по третьему кругу скоро рассказывать будем.
- Да! - горделиво, подтвердила пиала-Алла, - я очень старинная, и не мало повидала на своём веку. Именно поэтому, я очень ценная, и стою, как вы все вместе взятые. Так, что не нужно, тут рядом со мной, тереться и закрывать меня для обозрения.
- Да, мы, только хотели познакомиться, - попыталась оправдаться, чашка-Глаша, - и больше ничего.
- Я сама решу, когда и с кем знакомиться, - высокомерно заключила пиала.
- А мы и так знаем, что тебя зовут – Алла, - ехидно произнесла тарелка-Тамара. – Тоже мне, важность какая.
- Друзья! Давайте не будем сориться, - с улыбкой произнесла чашка-Глаша, - от плохих мыслей эмаль портиться.
- Это верно, - снова добавил сонный кофейник-Федя, - сорится не нужно, а то, от этого, медаль испортится.
- Какая еще «медаль»? – не поняла пиала-Алла, но уточнять не стала.
- И всё-таки, я представлюсь, - сказала чашка-Глаша, - а за одно, познакомлю тебя, с твоими соседями. Меня зовут чашка-Глаша, справа от тебя тарелка-Тамара, дальше блюдца и чашки- сёстры Сервизные, рядом кофейник-Федя, есть еще чайник-Ваня, но, он на другой полке живет. Думаю, вы еще не раз, встретитесь с ним, и с другими жителями буфета, на нашем столе. Там и познакомитесь.
- Да, не собираюсь я, ни с кем, встречаться, а тем более знакомиться, - высокомерно заявила пиала. – Мне хватает того, что у меня – есть я! И вообще, оставьте меня в покое, я спать хочу.
Все обитатели буфета очень расстроились, что от их новой соседки, не будет интересных историй, но не стали с ней сориться из-за этого, а просто потихоньку уснули.
И только пиала-Алла, долго не могла уснуть, размышляя о своём новом положении, и окружении, которое было её не достойно: «Даааа, и куда меня только судьба не забрасывала, - вздохнула пиала, - но, повсюду были такие же важные и ценные вещи. А тут? Одни простушки вокруг, и все со своими странностями. Толи дело, мои сёстры-пиалы, - горько вздохнула Алла, вспоминая, как они погибли при землетрясении, и как она одна только, осталась целой.
После этого, всё изменилось. К ней стали относиться как к редкому экземпляру. Её хранили, бережно передавая из поколения в поколение. Но, главное, она больше не дарила людям наслаждение чайным напитком. И людские губы больше не прикасались к ней, вкушая вкусный напиток - чай. Так, постепенно, её фарфоровая душа очерствела, и стала высокомерной, и эгоистичной».
Она недовольно посмотрела сначала на тарелку-Тамару, а затем на чашку-Глашу. «Повезло же мне, оказаться в таком сером обществе, - возмущенно подумала Алла. Вот бы случилось какое-нибудь происшествие, чтобы все они разбились, и осталась одна я, - мечтательно подумала Алла, и уснула».
В эту ночь, ей снился, её любимый сон - чайная церемония в прекрасном чайном домике, в саду цветущей сакуры. Там, на сандаловом столике, называемом «Чабань», стояли рядом с ней, её сёстры-пиалы, готовые подарить вкус и умиротворение своим хозяевам. В воздухе витали легкие, ненавязчивые ароматы жасмина и лаванды. Вокруг были слышны пение птиц и легкие звуки музыки. Все окружение дышало миром и спокойствием. Мастер чайной церемонии приготовился к священнодействию, но тут, какой-то непонятный звук, прервал сладкий сон Аллы, и она проснулась.
Этим «звуком» оказался хозяйский кот Гоша, запрыгнувший на стойку буфета, и вынюхивающий чем бы поживиться. В буфет, он заглядывал не часто, но всегда надеялся, что может когда-нибудь, хозяйка там забудет что-то вкусное. Вот и в этот раз, он увидел, что хозяйка поставила туда какую-то посудину. Причем, сделала это очень бережно.
«Наверное, что-то очень вкусное прячет», размышлял Гоша, надеясь, что обнаружит там какое-то лакомство.
Гоша давно уже жил в этом доме, и за это время, даже научился открывать створки буфета. Поддев своей когтистой лапой, одну из створок, он медленно приоткрыл её, и просунув туда свою мохнатую морду, принюхался. «Странно, - задумался Гоша, - ничем вкусным не пахнет. Только этими горькими напитками – кофе, да чаем». Он привстал на задних лапах, и дотянулся до средней полки, где стояла пиала-Алла.
- Убирайся прочь, лохматое чудовище, - закричала пиала, – не приближайся ко мне! Ты не достоин меня касаться!
- Ну, и чего ты раскричалась, - зевнула, Тамара, проснувшаяся от крика. – Это наш кот Гоша, он иногда заглядывает к нам побеседовать. Привет, Гоша, давно тебя здесь не было видно, - сонно поприветствовала кота, Тамара.
- Привет, «круглобокие», - по-простецки поздоровался Гоша, - вижу у вас тут пополнение. А у этого «пополнения» случайно ничем нельзя поживиться? С этим вопросом, он положил лапу на край пиалы, чтобы наклонить её, и посмотреть, что там внутри.
Проснувшаяся в этот момент чашка-Глаша, тут же с ужасом поняла, что еще мгновение, и пиала соскользнет с полки и разобьется на десятки осколков. Немедля, ни секунды, она закричала: - Гоша, Гоша, подожди, не трогай эту пиалу. Она еще здесь новенькая, и в ней ничего нет, поверь мне.
Гоша замер, но лапу с пиалы не убрал, размышляя над тем, что сказала чашка-Глаша: - А вдруг, ты не знаешь, что хозяйка там спрятала. Она так бережно её ставила в буфет, - возразил Гоша.
- Бережно, потому что это подарок, - попыталась объяснить Глаша. – Ты же знаешь, что вчера у нашей хозяйки был юбилей. Тебе ли не знать…ведь ты вчера наелся от пуза.
- Это даааа, - замурлыкав, протянул, Гоша, - вкусняшек было не мало. Одна жаренная утка чего стоила, - вкусно облизнулся он, вспоминая вчерашнюю еду.
- Оставь её в покое, Гоша, - продолжила уговаривать кота, Глаша, - а за это, я столкну тебе, как-нибудь, кусочек колбаски со стола.
Услышав волшебное слово «колбаска», Гоша убрал лапу с пиалы, и уже обращаясь к чашке-Глаше, сказал: - Ну смотри, ты обещала... С этими словами, он высунул голову, из створок буфета, и побежал на кухню. Уж, там то точно, что-то съестное найдется.
Всё это время, пока Глаша говорила с котом, Алла, застыв от ужаса, стояла, боясь пошевелиться, или произнести хотя бы слово. И если бы не разноцветные цветы, то можно было бы увидеть, как от страха побелела, её чуть посеревшая эмаль. Такой ужас она испытывала только, когда было злосчастное землетрясение, и погибли её сёстры-пиалы. А, уж когда волосатая, когтистая лапа Гоши, начала наклонять её, пиала решила, что это всё, конец! Еще миг, и она полетит в низ, где разобьется на миллионы осколков. «Как же обидно, - думала Алла, - сколько перенести за свою долгую жизнь, а умереть, от какого-то волосатого чудовища, по кличке Гоша».
Когда же опасность миновала, Алла, не сразу даже поняла, что еще жива. И, только, когда к ней обратилась Глаша, Алла наконец пришла в себя, и осознала, что весь ужас уже позади. За эти секунды страха, в
ней, словно что-то треснуло, и растеклось приятным теплом, словно в неё, как прежде, налили горячий чай. Это было радостное осознание своего спасения. Спасения, которому она обязана была самой обычной чашке.
- Не бойся, всё уже позади, - с улыбкой сказала Глаша, пытаясь успокоить испуганную Аллу. Гоша тебя больше не тронет, не переживай.
И пиала, не много успокоившись, произнесла фразу, которую не говорила уже очень и очень давно: - Спасибо тебе, Глаша. Ты спасла мне жизнь. Прости меня, что была груба с тобой. И вы все, простите меня, - обратилась она к остальной посуде, - за мою дерзость и высокомерие. Вы все замечательные, и каждая из вас, уникальна по-своему. И я обещаю теперь, скрашивать ваши вечера, своими историями, а их у меня очень много накопилось, за столько-то лет.
Тут, вся посуда облегченно вздохнула и обрадовалась, что новая соседка не такая уж «злюка» и «воображуля», как они посчитали вначале.
- Добро пожаловать в семью, - бодро произнесла Тамара.
- Да, - улыбнулась Глаша, - мы очень рады, что ты появилась у нас.
Для самой же пиалы, это было таким облегчением, что она даже не могла передать, то чувство радости и восторга, что она снова не одна. Что у неё снова, есть друзья, так сказать, её новая семья. Ведь одиночество и эгоизм, которые она впустила в свою фарфоровую душу, на протяжении стольких лет, сделали её черствой, грубой и высокомерной… Теперь же, всё было позади. Пиала-Алла, твёрдо решила, что теперь, она будет жить и вести себя по-другому. И это решение её очень радовало.
Но, это была не единственная радость в то утро, которая ожидала Пиалу. Её ждал такой сюрприз, о котором она уже и перестала мечтать…
Дверцы буфета распахнулись, и Вера, дочка Любовь Фёдоровны, ловкими движениями стала расставлять на столе, посуду для завтрака. На столе, привычным кругом, расположились столовые приборы, тарелки, чашки и блюдца. Почетное место в центре стола заняли чайник-Ваня, и Кофейник-Федя, так как, кто-то в семье любил кофе, а кто-то чай.
Постепенно, была выставлена почти вся посуда с центральных полок, за исключением бокалов, выстроенных, как солдаты на параде – ровно, чётко и опрятно. А также, самой пиалы-Аллы, которая осталась на своём почетном центральном месте, в печальном одиночестве.
Впервые, за долгие десятки лет, Алла пожалела о своей исключительности и раритетной ценности. Ей так хотелось, стать самой обычной, и перенестись на стол, к своим новым друзьям. Туда, где кипела жизнь, где дымились оба чайника – Федя и Ваня, а в тарелки накладывали ароматные сырники.
Фарфоровое сердце Аллы, сжалось от нахлынувшей горечи её положения. Она даже успела подумать: «Уж, лучше бы меня разбил Гоша, чем просто так, стоять здесь и собирать пыль…».
Но, не успела она закончить свою грустную мысль, как добрые и нежные руки, Любовь Фёдоровны, подхватили её, и унесли на стол, к её новой и замечательной семье.
- Ну, что же, Верочка, - сказала Любовь Фёдоровна, - тебе уже давно нравится «Глаша». Возьми её себе, а я буду пить чай из вашего подарка, из моей прекрасной «Аллы». Тем более, что сегодня я купила замечательный чай «От Капорочки», с добавлением пряной гвоздики и имбиря. Такой чай не только вкусный, но и очень полезный. И попробую я его, из своей новой и прекрасной пиалы.
И никто из семьи Любовь Фёдоровны, кроме усатого «Гоши», не услышал, как радостно завопили все чашки, блюдца, тарелки и чайники, услышав такую замечательную новость. А счастливее самой пиалы-Аллы, в то утро, не было никого.
КОНЕЦ