подвинув житейское в бок, забрела война
сморкаясь в пол, вонючие сняв ботинки
спросила: какого хера нет ни хрена
столы без водки, а через час поминки
все тридцать последних, шумно-цветастых лет
от Горбача и ламбады до крэка с тверком
проводим в последний…
случается…
вот, их нет…
и лучше без слов, так пристойнее на поверку
в такой тишине не бывал никогда ещё
и память призвав, постарался пройти обратно
но там — всё беззвучно и серо
и лишь, хлыщом, цветной арлекин
проплывает
с лицом квадратным