Астрелла

От метро до холостяцкой однушки было ровно пятнадцать минут ходу. Я всегда использовал это время для того чтобы закрыть прошлый день и подготовить себя к следующему.
Мерно топал по хрупкому снегу, зарывшись носом в колючий шерстяной мамин шарф.
Мерзли уши, но шапок  я не люблю и не ношу принципиально. Не знаю, почему так, но не нравится мне сооружение, на голове подбитое мехом или связанной из пестрой пряжи.
Топ-топ-топ. Хруп-хруп-хруп.
Зам директора все-таки - скотина. Врать в глаза. Использовать как раба, а потом с такой же невинностью говорить о финансовых потерях и что я как организатор работ не сумел устроить хорошую погоду, и в результате чего компания потерпела убытки. Убытки, которые вызвали срыв сроков сдачи объекта. За срыв сроков были начислены штрафы и на премию денег просто нет.
Меня все-таки поимели.
Поимели в извращенной форме, причем настолько нежно, ласково и исподволь, что целых два месяца я этого даже не замечал.
Хотелось поиграть в Павку Корчакина. Построить узкоколейку, обдирая ногти и зарабатывая мневмонию. Орать давай и вперед! А кому давать, и в какой перед? Короче все… Завтра увольняюсь.
Я остановился у двери и всунул ключ в замочную скважину. Из приоткрытой двери вылетел ошарашенный Матроскин, и с диким воплем полетел по лестницам во двор,  перепрыгивая через половину лестничного пролета сразу. Мне стало интересно. Я приоткрыл дверь пошире и просунул голову внутрь.
Зима и было уже темно. Фонари, ломаясь в старом тюле, причудливо фиолетово легли на стены. В квартире, почему то было холодно. Холодно и тихо. Тихо настолько, насколько тихо в пустых квартирах никогда не бывает. Всегда кто-то ругается сверху. Бренчит проезжающий рядом трамвай. Шумит вода в трубах.
Я вошел в прихожую. Тщательно вытер ботинки о коврик и включил свет. Ничего такого, чтобы могло испугать Матроскина до степени полуинфаркта я не увидел. Все было на своих местах. Никто не рылся в шкафах или ящиках. Не вспарывал мебель в поисках наркотиков или оружия.
Только вот на диване то ли лежало скрученное одеяло, которое я забыл утром убрать. То ли под ним кто то спал. И холодно. Я прошел в единственную жилую комнату, Повертел головой. Холодно. Надо же. Просто холодно не бывает. Я коснулся батареи и сразу отдернул пальцы. Истопники старались вовсю. Но холодно.
Я подошел к единственному окну в комнате и со вздохом отдернул тюль, так красиво оформивший мою стену в старых выцветших обоях.
Так и есть. Кто-то запулил камнем в стекло. Причем не рукой.
Стекло было пробито словно пулей. Отверстие имело размер около сантиметра и от него бежали в разные стороны тонкие змеистые трещины.
Стеклопакет я поставил всего три дня назад и был вовсе не первым, кто сделал это в нашем доме. Интересно кому успел насолить простой инженерный работник, который и соседей то по именам не знает, поскольку появляется не так уж часто.
Даже Матроскин не всегда узнает. На период длительных командировок приходится сдавать ее тете Глаше. Единственной соседке, которую я знаю и которая по счастью от кошек без ума. Мне с ней повезло.
Я подошел к окну и засунул в дырку указательный палец. В принципе через такое отверстие может уходить какое-то количество тепла, но оно гораздо меньше форточки. Что за черт?!
Я проследил траекторию стрельбы. Получалось,  что палили, откуда то сверху. Причем с очень большой силой. Что-то я не припомню высотки рядом. А мысль о том, что кто-то выстрелил из рогатки шариком от подшипника с самолета - казалась еще более дикой.
Я развернулся и встал затылком к отверстию.
Пробита фанерная спинка старого стула. Пустой литровый аквариум на стопке из книг.
Сразу в голову полезли нехорошие мысли. Это могло быть снайперской пулей, потому что след упирался в кучу тряпья на диване. Могли подумать, что я спал.
Но… Я лихорадочно стал перебирать в памяти всех тех, кому мог так сильно насолить. Получалось, что мотив убийства был только у Матроскина потому, что однажды уезжая, я забыл оставить ключи тете Глаше и ему еды.
Он жрал лук в ящике, стоявшем под кухонным столом. Плакал, но жрал. Я застал его за этим занятием, и выражение его морды мне тогда не понравилось.
Был бы он человеком. Да. Мог бы, и садануть из винтореза с парашютной вышки. Про нее-то я как раз и забыл. Стоит уже лет тридцать - никому до нее дела нет кроме любителей - скалолазов. Старая ржавая. Осталась еще со времен ГТО. Тогда все хотели стать летчиками и как Чкалов перелететь через северный полюс на фанерном самолете. Я тоже хотел. Только на реактивном. Но это уже другая история.
Я присел на диван и осторожно приподнял край старого лоскутного одеяла. Тоже произведение мамы, внезапно оказавшееся последним писком моды постельного белья.
Под ним, обняв себя за плечи, словно ей некого было больше любить, лежала полупрозрачная девушка с голубоватым оттенком кожи. Красивая словно  Мэрилин Монро и холодная как Снежная Королева из сказки. Она спала. Грудь мерно поднималась и опускалась. Изо рта шел парок. Длинные фиолетовые ресницы закрывали почти половину щек.
 Я приподнял одеяло повыше. Она была совсем голой. Меня это скорее озадачило, чем возбудило. Ей должно быть холодно. Я положил ладонь на плечо и сразу отдернул. Мне показалось, что я прикоснулся к промерзшей железной трубе, а не к человеку из плоти и крови. Одеяло, которым она укрылась, было жестким, словно висело на морозе несколько часов.
Получалось, что она под ним не грелась, а спасала Матроскина от полного замерзания. Она поглощала тепло из воздуха квартиры. Высасывала его словно пылесос. Я полез пятерней в волосы. Чем и кем бы она ни была. Роботом. Пришельцем с другой планеты. Похоже, ей просто не хватало энергии, и если совсем отрешиться от диалектического материализма, то она проникла в квартиру именно через это отверстие в стекле или пробила его сама. Своим….. Телом?
Была маленькой-маленькой а потом стала большой-большой? Дур-дом. – Произнес я членораздельно. В чудеса я уже давно не верил и все пытался найти достойное объяснение происходящему.
Кто-то из детворы мог спереть у деда охотничий карабин, залезть на вышку и пульнуть оттуда, а потом сигануть со страху в какую ни, будь щель, из которой его не выковырять уже никакими силами.
Но девушка!
 У нее должны были быть как минимум ключи. Или она умеет проходить сквозь стены? Или она инопланетянка? – Я вздрогнул. Столь ненормального вторжения я себе не мог даже представить? Где автоматы, лучеметы, огромные космические корабли, солдаты со щупальцами и одним глазом под колпаком космического шлема? Что пошло не так? У них осталась только она? Я скосил глаза на диван. И все? И это все на что они способны?
Я испытал усталое разочарование. Все выглядело уже не невозможным, а просто странным.
Я прошел на кухню и включил газовую плиту. Все четыре конфорки и духовку. От плиты пахнуло жаром синего пламени, и я торопливо выбрался из кухни. Прошел к дивану и положил ломкое одеяло на спинку дивана. Если девушке не хватало тепла, то одеяло только мешало ей его получать.
В принципе, если верить фантастическому бреду – она могла поглощать энергию прямо из пространства, останавливая молекулы, т.е. снижая интенсивность Броуновского движения.
Температуру то есть. Я поднял палец вверх. Надо же. Я еще не забыл что такое Броуновское движение.
Кошмар!
Я посмотрел на диван. Девушка перевернулась на спину и стала из голубовато прозрачной, похожей на вырубленную из цельного куска льда, на почти обычного человека. Кожа приобрела молочный оттенок и перестала быть прозрачной. Ресницы, правда, остались фиолетовыми и волосы не хотели менять цвет. Остались иссинябелыми. Седыми. Какими они бывают у глубоких стариков. Но как ни странно признаков глубокой старости в ней не наблюдалось. По земным меркам ей было лет двадцать пять. Грудь торчала неприлично вверх и вызывала жгучее желание ее потрогать. Холостяцкая жизнь имеет свои недостатки. Я стянул с себя свитер и прикрыл голую грудь девушки.
Прошел на жаркую кухню и поставил облупленный эмалированный чайник на огонь. Из напитков был только зеленый чай – старый дракон в таблетках и растворимый кофе. Полкоробки сахара. И заскорузлый батон в хлебнице. Мне бы этого для ужина вполне хватило. Но на званый ужин походило с большой натяжкой.
Гостя чем-то надо было кормить. Я полез в холодильник и, о чудо. Там осталось три яйца и три скрюченных и промороженных сардельки, одиноко схоронившиеся в глубине морозилки.
Я с трудом отодрал их от снежной шубы морозильника и положил на клеенчатый стол.
Однако. Даже тарелок было катастрофически мало. Но тем не менее. Через сорок минут я соорудил, что то похожее на французский завтрак. Правда кофе был не натуральным, но тосты были на самом деле жаренными и яйца вареными всмятку. Сардельки шли отдельным блюдом. И на него я рассчитывал вообще то сам. Две вилки. Один охотничий нож с ручкой в виде лапы волка. В общем. Все что имеем. Я установил приборы на широкую шаткую табуретку и, балансируя, пошел в гостиную. Аккуратно поставил импровизированный столик перед постелью, и за неимением прочей мебели сел прямо на коробку из-под телевизора.
Осталось ждать, когда девушка проснется и все мне объяснит.
В дверь осторожно поскреблись и жалобный голос Матроскина доказал что это не взвод инопланетных захватчиков.
Я глубоко вздохнул. Купить, что ни будь, ему поесть я забыл. Придется делить с братом меньшим то, что буду, есть сам.
Одна сарделька ему. Я сморщил нос, представляя габариты Матроскина и сардельки.
Ничего! - Вдруг разозлился я. - Сутки проживет.
Сарделек было три.  Две я ему решил не отдавать даже под страхом смертной казни. Встал и открыл входную дверь.
Матроскин вел себя удивительно покладисто. Правда вздыбленные усы и подрагивающий хвост выдавали настороженность и жгучее желание удрать, но голод не тетка. Я сбросил ему с тарелки сардельку. Тот с укоризной посмотрел мне в глаза. Перехватил ее  зубами поперек, словно мышь и протиснулся под шкаф. Там видимо ему было спокойней. Перечить ему я не стал. Он и без того испытал сегодня сильнейший стресс. Пусть отдыхает.
А как же я? – Я посмотрел на «Голубую леди», как я ее мысленно уже окрестил и несколько грубовато потряс за плечо.
- Девушка! Вам пора просыпаться! Вы так и не сказали, откуда вы и где живете. Может быть, мне вызвать милицию и они отвезут вас домой?
Леди словно не спала вовсе, распахнула глаза и уставилась, не мигая прямо мне в лицо. Я смутился. Так на меня давно не смотрели. С интересом вызовом и желанием убить одновременно.
Я не причиню вам зла. – Устало проговорил я. И снова сел на коробку. – Вот то, что удалось собрать из еды. Вам надо подкрепиться. Похоже, что вы издалека.
Она живо натянула свитер, взяла чашку и кусок жаленого хлеба. Быстро и аккуратно съела хлеб, выпила кофе, оставив мне вожделенные сардельки. Вздохнула и протянула мне руку в мужском жесте дружбы.
- Астрелла.
- Кирилл – улыбнулся я и пожал узкую, но крепкую ладонь. – Голос ее был несколько необычным, словно говорило сразу несколько человек в огромном зале, но неприятным назвать его было нельзя. Я почти успокоился.
Контакт третьего рода между разными разумными мирами был установлен, и мы начали общаться. Несколько не хватало фотографов и вспышек блистеров, но я это компенсировал нажатой кнопкой видео на своем мобильнике. Для истории буде все запечатлено. Не иначе.
- Как вы здесь оказались? – Задал я вопрос искренне меня мучивший.
- Упала – Хмыкнула Астрелла, похрустывая остатками жареного хлеба. – Я передернул плечами.
- Упала. Надо же. Откуда упала? – Я невольно посмотрел вверх.
- С неба – улыбнулась Астрелла. Там дорожки узкие, можно оступиться.
- И вы оступились … - Хмыкнул я. – С этой узкой небесной дорожки. – Я оправил клетчатую рубашку, которую обычно надевал под свитер. Она была из толстой фланели. В ней было тепло, и свитер переставал быть колючим. Правда рубашка выглядела не очень презентабельно и это меня несколько смущало. Хотя Астрелла вообще была одета только в свитер. Я склонил голову на бок. В общем, то мы не на приеме в колонном зале.
В голове крутились странные мысли. Рука тянулась к телефону для того чтобы вызвать сразу медиков, полицию и журналистов. Правда я так и не мог определиться, кого вызывать в первую очередь. Я отвел руку от телефона и показал на дырку в аквариуме.
- Это след от вашего… Падения?
- Ну да… - улыбнулась Астрелла. – и мне показалось, что зубов у нее гораздо больше, чем у обычного человека.
- И как вы падали. Просто свернулись клубочком? – Астрелла взяла меня за руку и с пониманием.
- Есть многое, что обычный человек понять не в силах. Только поверить. Вам остается поверить. Понять вы все равно не сможете. – Я выдернул руку из ее ладони. Сунул, почему то в карман и обиженно произнес. – Вообще-то у меня кандидатский минимум по астофизике.
- И что? – Многоголосо засмеялась Астрелла. - Вам это только мешает. Есть же огромное количество вселенных. Вы одна вселенная. Я другая. Ваш…. – Она наморщила лоб. – Ваше животное – еще одна вселенная. Они проходят друг сквозь друга, смешиваются, оставляют, что то каждая друг в друге. Воспоминания, любовь, ласку, энергию, вещи. Я вот, например,  оставлю в вашей вселенной свой обломанный ноготь. –
Она улыбнулась, но не мне, а Матроскину. Позвала его – Мурлыкнув, что то на его кошачьем языке. Тот вылез из-под дивана. Важно прошествовал по старому ковру и потеревшись о ноги Астреллы улегся клубком, словно она прожила в этой квартире всю его кошачью жизнь.
- Вот, например, взять вашего Эйнштейна. – Она смотрела на обломанный ноготь и недовольно морщилась. Я рванулся было, предложить ей что ни будь, поправить поломку, но вовремя вспомнил, что инструмент у меня только слесарный, и править свои ногти тяжелым напильником для металла она вряд ли станет.
- Он замечательный ученый и его заключения для вашей вселенной верны. Но – Она посмотрела на меня в упор, словно я был тем самым Эйнштейном и сдавал физику в университете. – Что случится с материальным предметом, если его разогнать до скорости света? Максимально возможной скорости для вашей вселенной, как он утверждал.
- Масса должна возрасти до бесконечности. – Хмуро отозвался, вспомнив ломаные линии на зеленой преподавательской доске.
- Масса должна стать бесконечной. А линейные размеры? – Она посмотрела на меня, улыбаясь, словно на первоклашку.
- Нулевыми. – Буркнул я в ответ. Мое время терзаний не соответствий законов физики химии математики и механики реальному положению вещей давно перестали меня интересовать.
Когда то я бы орал на студенческой конференции, что все неправда и вся наша вселенная состоит из кусочков криво нарезанной бумаги.
- То, есть. Он исчезнет из вашей вселенной, причем оставив в пространстве точку с бесконечной массой. Ваши физики сошлись на том, этого просто не может быть. Не может быть бесконечной скорости и бесконечной массы. Просто потому что не может быть и все. Так же как не может быть обратного течения времени. И индивидуальных вселенных.
Под ее многоголосую лекцию я мирно и с удовольствием сжевал сардельки, слегка припорошенные жареным луком. Запил растворимым кофе с медом, потому что сахар пришлось отдать гостье весь. И остался вполне доволен.
Астрелла могла говорить что угодно. И каким угодно голосом. Мне было уже все равно. Жизнь со своими законами вселенскими или житейскими все равно заставит меня завтра взять газету, телефон и искать новую работу.
Потом когда я получу из рук очередного пройдохи-начальника свою заработную плату я пойду в магазин куплю что ни будь поесть и постараюсь не забыть сдернуть с полки пакетик Вискаса, в противном случае – Матроски меня просто предаст. Уйдет к тете Глаше на постоянное поселение.
- Вы меня совсем не слушаете – Обиженным голосом произнесла девушка с неба. – Надо же. Она может обижаться. – Я глубоко вздохнул.
- Простите Астрелла. Но жизнь человека слишком коротка и он не успевает застать те короткие периоды чудес, которые иногда происходят на белом свете. – Я прикрыл рот ладонью. Столько патетики в моих речах было и грусти, что впору было заплакать. Обычно я так не говорил.
Астрелла засмеялась.
- Значит, вам повезло Кирилл.
- В чем же? В том, что я попал на пятьсот долларов и мне придется менять стекла? Аквариум… Ну с ним да… Его давно пора выбросить. Золотая рыбка, которая в нем жила давно умерла с тоски. Так в чем мне повезло? В том, что я увидел инопланетное существо? Прекрасное и недостижимое?
- За прекрасное спасибо. – Откинулась на спинку дивана Астрелла и вытянула длинные стройные ноги. – Но вот насколько недостижимое? Вы же накормили меня завтраком,  восполнили мой энергетический баланс. Сделали для меня много хороших вещей. Взять хотя бы этот свитер. – Она улыбнулась, обнажив снова частокол белоснежных зубов – Мне сразу захотелось предложить ей, что-нибудь попробовать ими перекусить. Например, тот же нож с рукоятью в виде лапы волка. Чисто из любопытства. Но я сдержался. Нож был подарком старого друга. А вдруг она сможет это сделать? Тогда клинок будет уже не починить. – Я практически в норме и смогу вернуться обратно. Вы достигли цели своей задачи. Помогли мне в тяжелую минуту. А в квартире мог бы оказаться и другой человек. Не такой добрый как вы. – Она протянула руку и что-то взяла над моей головой. Положила ее на ладонь.
- Вот смотрите – Она потыкала на ладошке, какую то колючую черную звёздочку. – Это ваш страх. - Когда то очень давно. Еще в вашем младенчестве он оказался в вашем сердце и мешал вам жить, так как вы этого хотели. – Я взял с ее ладони черную колючку и с удивление стал ее разглядывать. – Надо же. Может быть, это та огромная крыса, которую я испугался, когда решил спрятаться у мусорных бачков? Неужели она мне испортила жизнь? Или та ночь когда, оставшись дома один, я увидел женщину в белом. Она была доброй. Эта женщина. Вылечила мне болевший живот. Но я тогда испугался очень сильно. Честное слово. Я же считал, что привидений не существует. Кто его знает? Все равно эта штука теперь лишняя. Я встал, приоткрыл дверку шкафчика под мойкой и выбросил колючку в ведро. Астрелла удовлетворенно улыбнулась.
- Может быть, вы там все повытаскиваете … Лишнее? – Я улыбнулся. Наверное, первый раз после нашей встречи. На душе стало легко. Почему то легко и спокойно.
- Нет. Часть страхов связана с вашей личностью. Если вы перестанете бояться трамваев, то обязательно попадете под колеса. Зачем? Ваша жизнь и без того коротка. Не так ли? – Она склонила голову на бок. Я молчал. Ночь, которую мы не спали, казалась длинной и сладкой. Я давно так не говорил ни с кем. Мне было просто хорошо молчать с этой девушкой из поднебесья.
- А чем вы там занимаетесь? У себя наверху? Я, например, пишу программы для умных машин. Они считают цифры и дают добрые советы. – Астрелла встала. Потянулась длинным телом. Взъерошила седые волосы. – Я танцую.
- Как это? – Опешил я.
- Танцую. – Улыбнулась снова Астрелла. – Бегаю по узким небесным дорожкам. Смешу звезды, и они начинают складываться в созвездия или пускать красивый звездный дождь. У каждого созвездия есть название и оно влияет на судьбу человека, который родился в день, когда я танцевала этот танец.
- Офигеть. – Только и удалось мне из себя выдавить. – Значит судьба человека зависит от того что вы там танцуете?
- Не только – Улыбнулась Астрелла. – Остальное здесь. – Она постучала обломанным ногтем мне в клетчатую рубашку. Снова сморщилась.
Обломанный ноготь ей явно не нравился.
- Вырастет. Буркнул я, поднимаясь с коробки. Заточите, как положено. Будет лучше нового.
- Знаете что, Кирилл? – Астрелла осмотрела комнату, диван, пыльный телевизор, разбитый аквариум. – Мне хочется вам помочь. Дать шанс все это. – Она развела руки в стороны. – Изменить. Именно изменить потому, что вы другой. Это не для вас.
- Я знаю это.
- Не для меня. – Набычившись, ответил я. – Мои мечты были совсем другими. Я хотел строить самолеты.
- Тогда так… Она протянула мне мой старый мобильник. – У вас есть один единственный звонок, когда я улечу обратно. Я думаю, что вы потратите его с пользой.
- Т.е. мне повезло. – Буркнул я. – Вы исполните мое желание. Любое. Какое захочу.
- Да. – Просто ответила Астрелла и стала присматриваться к стеклу на окне.
- Хорошо. – Вдруг легко согласился я. – Вам помочь чем-нибудь?
- Нет, не стоит, я справлюсь – Произнесла девушка и яркий оранжевый росчерк, с шипением, появившийся над диваном долго еще держался в воздухе комнаты, отдавая запахом озона.
Я подошел к окну и дырки в нем не обнаружил. Только легкие волны, словно отверстие заплавили газовой горелкой. Аквариум тоже был цел, и в спинке стула не было рваной дырки.
- Померещилось. – Вздохнул я. – Переработал. Пора в отпуск. Куда-нибудь. И поспать. – Я, не раздеваясь, прилег на диван и прикрыл глаза. В голове шумело и булькало. Завтра суббота,  на работу не надо. Может и отосплюсь. Блаженно вытянул я ноги. Все. Это был просто сон. Я спал. И мне приснилось. Приснилось что-то очень хорошее.
Звонок был громким и неприятным. Я с трудом разлепил веки и потянулся за телефоном.
- Четыре утра! Какого черта надо было в это время кому то звонить?! Блин! – Телефон выскальзывал из рук. Я с трудом сфокусировал зрение. Звонила Лена бывшая жена. Я не видел ее лет пятнадцать и столько же не разговаривал. Разошлись дороги и все…
- Аня в больнице! – Аня это моя дочь. Результат тех скомканных и непонятных отношений. Чудный умный прекрасный ребенок, выросший в современную красавицу-вамп, который часто забегал ко мне в гости попить чая или просто потрещать за жизнь.
Я вздрогнул. Сон слетел моментально. Ленка не звонила мне никогда. За все пятнадцать лет, что мы были в разводе, я не слышал ее голоса ни по какому поводу. Ни разу. Она давно нашла себе мужчину, и они жили долго и счастливо.
Наверное, и умрут в один день.
- Что с ней? – Ленка плакала. Как обычно делала все десять лет, что я с ней прожил.
- Конкретней. – Уже устав от ее слез, произнес я в трубку.
- Какой-то урод сбил ее на переходе. Она не сможет ходить. – Мысли двигались туго.
В голове шумело. Я же не врач. Надо было искать хорошего врача делать операцию искать деньги. Может быть, придется продать эту халупу. У кого то, что то занимать. И она позвонила мне.
Черт бы ее побрал! Ей было все равно жив я или давно умер. Но она позвонила мне, как случилось что то серьезное.
Позвонила мне! Хотя даже не отвечала на смски, когда я поздравлял ее с днем рождения. Что за порода такая сволочная? Может быть, я, поэтому теперь холостяк? Пресловутый стакан воды перед смертью,  терялся где то в требований денег, быть дома, копать картошку, стирать пеленки.
Какое-то детское и слабое – А мне? А я? – Тонуло и исчезало. Растворялось и терялось.
- Ладно. Промычал я в трубку. Не реви. Сделаю что могу. – Я сбросил номер, потому что уже не мог переносить ее рыданий. Снова взял телефон набрал «скорую».
- К вам должна была поступить девушка.
- Да поступила. Только что. Делаем что можем.
- Диагноз можно узнать?
- Перелом позвоночника с разрывом нервного столба в районе грудного отдела.
- Спасибо. – Я сбросил вызов. Стал листать справочник. Я надеялся найти Сейфермана. Нейрохирурга, которых на всю Россию было человек десять не больше. Вот он бы дал дельный совет. Искал, пока не вспомнил, что он умер совсем недавно.
- Черт. – Боль и страх пока не проникли сквозь остаточную пелену сонности. Пальцы автоматически листали справочник. Листали до тех пор, пока даже я – полный кретин в медицине понял, что это за диагноз.
Моя девочка никогда не поднимется с инвалидной коляски. Никогда. И никто и ничто не сможет ей помочь. Ни Сейферман, ни Хоттабыч.
Мир завертелся. Поплыли стены. Матроскин фыркнул и сиганул под шкаф. Первый раз в жизни я не знал что делать. Я глубоко вздохнул. Делать, что то надо было все равно. Хотя бы быть с ней рядом.
- Алло! Такси? Вызов примите, пожалуйста! – Я натянул вытертую кожаную куртку. Сел зашнуровывать ботинки. Взгляд снова упал на светящийся список фамилий и номеров.
Астрелла – 12345. – Какой странный номер. Я покачал телефон на ладони. А если это не сон? И У меня на самом деле есть целое желание. Целое огромное желание изменить всю жизнь целиком. Летать на самолете. Купить свою яхту. Дом в Майями. Грудастую модель в качестве управляющего несметным состоянием. Картинки вспыхивали перед глазами и гасли снова - одна ярче другой.
Я бы мог объездить весь мир. Скататься, наконец, в долину гейзеров, о которой мечтал с глубокого полузабытого детства.
Стать великим художником. Знаменитым программистом. Архитектором. Построить свою башню, которую бы назвали моим именем. Жить вечно, в конце концов. Или найти ту женщину, которую удалось бы полюбить всем сердцем.
Женщину, которую я люблю всем сердцем. Пальцы уже сами тыкали в кнопки. Я давно ее уже нашел, просто это была не совсем та любовь, которой мне хотелось. Но, это была настоящая любовь.
Я нажал вызов, ни на что не надеясь. Одно единственное желание. Одно. Господи! Пусть оно будет одно единственное.
На другом конце послышался треск и длинные гудки вызова.
- Кирилл. Ну, уже пять часов утра. Я днем сплю. – Я узнал голос Астреллы и ледяные иглы, проткнувшие почти остановившееся сердце стали понемногу таять.
- Ты обещала мне. – Я думал, что я это произнес, но горло перехватило, и в трубку я отправил сдавленный сип вместо фразы.
- Что? Тебя совсем не слышно! – Я прокашлялся.
- Ты обещала мне. – Произнес я в трубку более внятно.
- Ты про желание? – Разочарованно произнесла Астрелла. – Как обычно миллион долларов?
- Нет. –
- Два, три десять? –
- Нет. –
- А что же? – Астрелла оживилась. Странный ты Кирилл. Ты первый кто этого не просит.
- Моя дочь больна. – Свел я разговор сразу к сути.
- Дочь. – Астрелла замолчала. – У вас у людей это генетические полукопии. И что? Сделай еще одну. Это же ничего не стоит. Я прикрыл глаза.
- Мне ничего не надо. Только сделай так, чтобы она была здорова. – Я сжал телефон изо всех сил. Мне показалось, что сейчас что-нибудь произойдет. Произойдет то, что обычно происходит в этих случаях в кино. Садится батарея, рвется связь. В дверь врываются бандиты и бьют по морде. Взрывается фугас, заложенный в дом еще со времен второй мировой войны. Гаснет электричество на всем земном шаре.
- Хорошо. – Вдруг раздался ее органный голос. Но больше желаний не будет.
- Пусть. – Телефон хрюкнул что-то нечленораздельное и в трубке раздались короткие гудки. Я посмотрел на справочник. Имени Астрелла в нем уже не было. Я встал, протопал в ванную как был. В теплой куртке зимних ботинках и сунул голову под струю холодной воды.
Кожа под волосами болезненно сжалась, прося пощады. Я помучил ее еще минуту, до тех пор, пока не утихла головная боль. Вытер волосы полотенцем и снова набрал «скорую».
- К вам должна была поступить девушка.
- Да поступала. С ней все хорошо. Синяки ссадины. Мы сделали уколы против столбняка и отправили ее домой.
- Мать с ней была?
- Да какая-то женщина была рядом. Ругала ее, что она так поздно ходит по улицам одна. А вы ей кто?
- Я ее папа. Спасибо. – Меня зашатало. Я уронил телефон на пол и рухнул на диван. Ни слез, ни рыданий. Лежал каменно, словно гранитная глыба, вывезенная из Карского ущелья.
Мелькала, какая-то маленькая сволочная мысль – а ведь все могло быть иначе. Все могло быть совершенно иначе, будь ты хоть немного подонком…
Ты бы мог возить ее по врачам. Самым лучшим врачам в мире. Показывать красивую девушку в коляске репортерам и пускать скупую слезу. Нагрести еще кучу бабла на этих фотках и создать фонд колясочников. Устроить состязания колясочников, по каким ни будь видам спорта. Устроить так чтобы Аня стала королевой красоты колясочников. Сделать главой фонда колясочников. Баллотировать ее в президенты от фракции колясочников.
Но… Я счастливо улыбнулся. Протопал снова в комнату к продавленному дивану. Сел на него. Сбросил мокрую куртку и шарф прямо на пол. Скинул ботинки. Лег.
Я сделал правильный выбор, правильный потому что сердце пело. Пело длинной радостной нотой, и я вспоминал и вспоминал ее «мелкую», как она прыгает в синем купальнике симпатичным смугленышем по горячему морскому песку.
Теперь она всегда может это делать. Прыгать по горячему песку. В синем купальнике и охать от того что он сильно прогрет солнцем.
- Господи! – Произнес я, поворачиваясь на другой бок. – Хорошо то как. Завтра же суббота. Хоть высплюсь.
Звонкий щелчок в стекло не дал уснуть. Одновременно хрупнул аквариум, и хрустнула спинка стула. Рядом на подушке вздулся пузырь из смятых перьев и из него, словно из зародыша пронизанного извилистыми жилами быстро стало вырастать тело.
Оно оформилось за несколько секунд. Оправило мой свитер, потому что он был коротковат, для таких длинных и красивых ног, и село в старое кресло. Это была Астрелла. Она хмурилась и смотрела на меня, словно я был для нее восьмым чудом света.
- Кирилл… Я так и не поняла, почему ты не выбрал миллион долларов?! В этом сарае нормально жить не-во-змож-но!
- Эх ты… Чудо заморское. – Расплылся я в радостной улыбке. – Ничего-то ты в жизни не понимаешь. Ложилась бы лучше спать.
- Утро вечера мудренее. Давай сюда. На диван