Во времена единорогов,
Циклопов, леших, домовых,
Дочь родилась у старых йогов,
От лет почти что не живых.
Как получилось с ними это
Никто не сможет угадать.
На стотринадцатое лето
Кормила грудью дочку мать.
Когда взрослее стало чадо,
На восемнадцатом году,
Дочь подлила двум йогам яда
В их ежедневную еду.
Скончались йоги на рассвете,
Оставив дочке жемчуга,
Что собирали в море эти
Два неуёмных старика.
И зажила она с размахом –
Пиры, охота, бла, бла, бла…
И с каждым юношеским пахом
Чудные делала дела.
А звали ту срамную деву,
Что для родни страшней врага,
(То имя видите везде вы)…
Как бы вы думали? Йага!