В своей почти врожденной недородности
я знаю – в недород не пропаду,
не сдамся тошнотворной безысходности,
в тайгу благословенную уйду.
Гоню тем рабский страх, гоню растерянность,
пусть мне в глаза глядит безумный лик.
Он потерял свою самоуверенность —
всё чаще заплетается язык.
Случайно ль гениальная посредственность
взяла в полон любимую страну?
Не пропадём – вот наша безответственность.
Возьмём ли на себя мы всю вину?
Вину за то, что столько наворочено.
Назад тот фарш уже не провернуть.
Прекрасен мир – идея не просрочена ль,
когда идут солдаты на войну?
Когда во рвах растут на них опарыши,
а в телике - архангелы вранья,
в безумье вседержавности попавшие,
кричат, чтоб добровольцем шёл и я.
Патриотизм бушует до беспамятства,
до ненависти к тем, кто братом был,
Хрустальный куб любви, свободы, равенства
сверхпатриот во всех умах разбил.
Он рай сулит за гибель мира здешнего.
Змеиным жалом вьётся слово «мы».
С ним - не хочу, простите меня, грешного.
Уж лучше - до тюрьмы и до сумы.
Прекрасен мир, где мы достойны мщения,
Достойны Нюрнбергского суда:
Да будет мир. За всех прошу прощения.
Прощения не будет никогда.