Вся ее жизнь — пальцем зажатый repeat. В динамиках память, прокручиваясь, хрипит
от этих насточертевших уже повторов. Опять наступает новый ненастный вторник, где она молча курит в окно, пока кто-то спит.
Ей говорили: милая, жизнь — борьба. Громкости поубавишь, и ты слаба. Она скоростей не сбавляла, нахмурив брови. Теперь это всё сплошной пролегло любовью в виде полосок морщин в самом центре лба.
Жизнь, оказалось, не терпит, когда бежишь. Когда забываешь послушать, насколько жив. И себя обогнав, теперь она крутит память, как пластинку, до дыр: вот этого бы оставить, с этим бы всё иначе тогда сложить.
Дым сигаретный к рассвету почти белёс. Зябкое утро мурашками под бельё забирается, солнце восходит над этажами. Где ее память однажды в тисках зажало так, чтобы вечно озвучивать не ее?
Теперь это всё — опостылевший ей спектакль, где многие сцены она прожила не так: вполсилы, боясь уязвимости, не наотмашь.
Что ей осталось: обратная перемотка
или с чистого наконец-то начать листа?
8.10.22