* * *
Mach Einen herrlich, Herr, mach Einen grosz,
bau seinem Leben einen schoenen Schosz,
und seine Scham errichte wie ein Tor
in einem blonden Wald von jungen Haaren,
und ziehe durch das Glied des Unsagbaren
den Reisigen, den weiszen Heeresscharen,
den tausend Samen, die sich sammeln, vor.
Und eine Nacht gieb, dass der Mensch empfinge
was keines Menschen Tiefen noch betrat;
gieb eine Nacht da bluehen alle Dinge,
und mach sie duftender als die Syringe
und wiegender denn deines Windes Schwinge
und jubelnder als Josaphat.
Und gieb ihm eines langen Tragens Zeit
und mach ihn weit in wachsenden Gewaendern,
und schenk ihm eines Sternes Einsamkeit,
dass keines Auges Staunen ihn beschreit,
wenn seine Zuege schmelzend sich veraendern.
Erneue ihn mit einer reinen Speise,
mit Tau, mit ungetoetetem Gericht,
mit jenem Leben, das wie Andacht leise
und warm wie Atem aus den Feldern bricht.
Mach, dass er seine Kindheit wieder weisz;
das Unbewusste und das Wunderbare
und seiner ahnungsvollen Anfangsjahre
unendlich dunkelreichen Sagenkreis.
Und also heisz ihn seiner Stunde warten,
da er den Tod gebaeren wird, den Herrn:
allein und rauschend wie ein groszer Garten,
und ein Versammelter aus fern.
(16.04.1903, Viareggio)
---
aus: "Stunden-Buch", III.
* * *
...Так сотвори Великаго, Господь.
И вылепи великолепной плоть,
и пах его воздвигни, как врата,
средь молодых волос пресветлой чащи,
и выбрось через член животворящий
безчисленных семян поток бурлящий,
как белых рыцарей в минувшия лета.
Дай ночь ему, чтоб ведал ощущенье
глубин, где слепнет повседневный взгляд;
дай Ночь: устрой вселенное цветенье
в сиреневом душистом воплощеньи,-
нежнее, чем Эола дуновенье,
восторженнее, чем Иосафат.
Дай Ношу протяженнаго пути,
дай вырасти из собственной одежды,
звезд одиночество дай обрести,
от черт его текущих отврати
глаза у пораженнаго невежды.
Дай пищу без убийства, дай напиться
ему прозрачной святости ключей.
Дай с чистой, как молитва, жизнью слиться,
что теплым паром рвется из полей.
Дай детство заново ему прожить,
верни все тайны и очарованья,
дай в отроческом смутном ожиданьи
безкрайним морем темных сказок плыть.
И повели, чтоб дожидался срока,--
Когда он сможет Боже Смерть родить.
Как пышные сады ждут нож жестокий
Садовника, -- чтоб вновь плодоносить.
.
.
.(
-