* * *
Медные деньги безвременья, падают листья.
Умер посёлок, но всё ещё хочется жить.
К вечеру холодно. Топкая просека мглиста.
Тонкими иглами воздух предзимний прошит.
Так на валежину тихо присядешь и смотришь,
как поднимается дым в заповедную тусклую высь.
Бог этой местности — мой ускользающий кореш.
Мобилизуют его, на минуту он тут появись.
Но никого не видать на дурниной затянутом поле —
целая Ингрия здесь, а попробуй кого обнаружь.
Сердце уже не болит. Или просто не чувствует боли?
Эко же дров наломали скоты. А ещё чепухи намололи.
«Миру — война!», «Повторим!» —
неотвязная лютая
чушь.