Юный Данко с пылающим сердцем в руке,
Сорок лет позади. Ты стоишь в тупике.
Кто оценит святое горение?
Царь — по-прежнему царь, раб остался рабом.
Упираешься в стену расквашенным лбом,
И приходит прозрение.
Сорок лет, что дарованы были тебе,
Посвятив благородной, но тщетной ходьбе,
Стал на мир человечий озлобленным.
Ты и раньше зубами скрипел в пустоте,
Понимая, что выбрал дороги не те,
Ну, а нынче особенно.
Ничего не поправить — ори не ори…
Будто скальпелем вырезал дырку внутри
Бестелесный хирург. И бессонница
Донимает которую ночь до утра.
И звенит темнота. И зияет дыра.
И уже не заполнится.
В голове вереницей плывут миражи
Бесполезных надежд — и своих, и чужих.
Утомленный фантомными болями,
Ты от страсти и страха уже не дрожишь.
Впрочем, ты и вчера не цеплялся за жизнь,
А сегодня тем более.