Для тех, кто любит аудио-версии, милости прошу,
по ссылке можно послушать сказку в авторском исполнении
https://www.youtube.com/watch?v=NPJJ8Vzswnk&ab
10-11.10.2022.
Жил-был на свете отшельник. Место его обитания находилось высоко в горах, далеко от человеческих дорог, деревень и городов. Бытие его было очень простым и незамысловатым: встать вместе с солнышком, спуститься в долину, собрать орехи, ягоды и грибы для пропитания, а также душистых трав для ароматного чая, запастись хворостом для костра в пещере, и, вернувшись после трудов насущных, приступить к самому важному и приятному, что было в его жизни.
Что же было самым важным и приятным для отшельника? Он имел удивительный дар - слышал Божественное. Каждый вечер оно являлось к нему мистическим образом и повествовало о тайнах мироздания, о сущем, об истине и любви, о высоких идеях и светоносных идеалах. Отшельник слушал, затаив дыхание, и только успевал запоминать Божественное знание и мудрые мысли. Благодаря этому дару, всё мистическое откровение, нисходящее на него, отшельник воплощал в стихотворные строчки и песни, которые он пел – вдохновенно и радостно. Так Божественное одаряло человека своим признанием и присутствием, а человек возвращал дар Божественному обратно. И своим единственным долгом и жизненным заданием человек считал - хранить в памяти Божественное Откровение, как Высшее благо, которое получено им. Так и жил отшельник-мистик день за днём, год за годом, отдавая насущному малую толику своего времени и внимания, а духовному общению и мистическому опыту львиную долю своей сущности и всего своего существования.
Долго так жил отшельник, внимая Божественному – искренне и чутко – и полностью доверяя происходящему и не усматривая никаких противоречий в том, что с ним случается. Внутренних озарений и постижений ему было вдоволь, чтобы жить осмысленной и полноценной жизнью. Но вот однажды в его голове поселилось сомнение, которое росло и ширилось, чтобы однажды вырваться наружу вопросом. А поскольку ни с кем, кроме Божественного, отшельник общаться не имел возможности, потому что жил уединённой и одинокой жизнью, то и обратился к невидимому, но мудрому собеседнику со своей проблемой:
- О, Божественное! Ты знаешь меня сверху донизу, вдоль и поперёк. Ты видишь всего меня насквозь, ведь мои уши и уста, и всё существо всегда настроены на твои мудрость и бесконечную благодать.
- Всё верно, мой доверчивый ученик! – отвечало Божественное, - Именно поэтому мне ведомо, что в сердце у тебя поселилась некая дилемма и терзает тебя.
- Да, что-то случилось со мной в последнее время. Вопрос, который гложет и мучает, словно дикий волк заплутавшую в горах овцу: а кто ещё, кроме меня, слышит тебя, о, Божественное? И если ты щедро делишься со мной твоей сияющей мудростью, то не значит ли это, что и мне нужно последовать твоему примеру и пойти к людям, чтобы донести твои смыслы и твою благодать тем, кто не слышит твоего божественного голоса и не причастился твоих истин?
- Что ж, ответить на этот вопрос я тебе, увы, не могу, - с улыбкой отвечало Божественное.
- Но почему? – воскликнул мистик.
- Потому что ответ на этот вопрос можешь и должен найти ты сам. Если в тебе созрела мысль о том, что ты должен поделиться с другими мной, значит это твой выбор и твоя судьба.
- А ты будешь со мной?
- Я всегда с тобой, в твоей памяти, в твоих словах и песнях. Но там, во внешнем мире, ты перестанешь слышать мой голос и я не смогу приходить к тебе так же свободно и ежедневно, как здесь – на горных вершинах.
- Но почему?
- И на этот вопрос ты тоже сам найдёшь ответ.
- О, Божественное, ты можешь дать мне своё напутствие и благословение? – слегка озадаченный таким ответом, попросил отшельник напоследок своего единственного и любимого собеседника.
- Помни главное: куда бы ты ни пошёл, с кем бы ты ни вступил в диалог, что бы тебе ни ответили люди, не настаивай на своей правде, никого не меряй своими мерками, не суди своим судом. Будь требователен только к себе и снисходителен к другим. Как ты умеешь слушать и слышать меня, попытайся слушать и слышать других. Не бойся быть собой и отдавать другим то, что ты можешь и хочешь отдать. Но ежели получишь отказ, - не огорчайся и не расстраивайся, а смирись. Что ж, отправляйся в дорогу, иди туда, куда зовёт тебя твоё сомнение, и делай то, что сердце подскажет и будь, что будет.
… И отшельник спустился с горы и пошёл бродить по свету, чтобы поделиться с людьми Божественной мудростью.
В первой деревне, куда он пришёл, ему встретился человек, работающий на поле. Он пахал землю плугом и засевал зёрна в борозды. Отшельник обратился к пахарю с такими словами:
- Здравствуй, мил человек. Как твой плуг взрезает землю, как твоя рука бросает зёрна в почву, так и Божественное снизошло ко мне, вспахало мой разум, бросило зёрна истины в моё сердце, и теперь я пришёл к тебе, чтобы поделиться высшей мудростью, чтобы она была и тебе в помощь, на счастье и благодать.
- Погоди! – отвечает ему пахарь, - Прежде, чем ты поделишься со мной чем-то странным и неизведанным, о котором я знать не знаю, ведать не ведаю, ответь мне на мои вопросы: то, чем ты поделиться со мной хочешь, поможет мне никогда не уставать во время вспашки? Или может быть отведёт засуху от моего поля и вовремя направит дождь, чтобы посевы росли высоко и злаки были тучными и щедрыми? И чтобы хлеб, испечённый из моей пшеницы, всегда был вкусен и сытен. И чтобы с каждого урожая моей семье хватило на пропитание, а оставшиеся излишки я мог продать и заработать сверх того?
- Нет, - грустно ответил отшельник, - Увы, зёрна, которые я предлагаю тебе, из Иного мира, и хлеб, из них испечённый, насыщает не насущный, а духовный голод.
- Ну, этот голод мне неведом, так что иди – ищи ветра в поле, которому можешь вещать о своём Божественном, мне, простому пахарю, это без надобности! - простодушно ответил пахарь и вернулся к своей работе, а мистик пошёл дальше…
Путь-дорога привела его в город. И первый, кто встретился ему, был горшечник, который стоял возле гончарного круга и работал с глиной. Он брал кусок податливого материала, мял его в ловких руках, потом бросал на движущийся круг и обеими руками мастерски изготавливал новую форму будущего горшка. Отшельник некоторое время наблюдал за работой горшечника, который вылепленный горшок клал в раскалённую печь для обжига и вытягивал в нужное время, когда тот уже был готов.
- Здравствуй, мил человек. Как твои умелые руки ловко мнут глину и лепят горшок, как твоя печь обжигает готовое изделие и придаёт ему прочность для будущего использования, так и Божественное взяло в свои руки мой разум, подобный податливой глине, чтобы размять, придать форму, обжечь высшей истиной моё сердце, и теперь я пришёл к тебе, чтобы поделиться высшей мудростью, чтобы она была и тебе в помощь, на счастье и благодать.
- Погоди! – отвечает ему горшечник, - Прежде, чем ты поделишься со мной чем-то странным и неизведанным, о котором я знать не знаю, ведать не ведаю, ответь мне на мои вопросы: какая польза будет мне от того, чем ты хочешь со мной поделиться? Смогу ли я расходовать глины в два раза меньше, а делать горшков в два раза больше? Или может я стану более искусным и начну делать не горшки, а удивительные вазы, которые продаются в два раза дороже? И заработаю на продаже много, и стану самым знаменитым горшечником нашего города?
- Нет, - снова грустно ответил отшельник, - Увы, глина, обрабатывать которую я тебя могу научить, из Иного мира, и горшки, которые могут получиться от овладения моим искусством, невозможно увидеть воочию и налить в них воду или вино, потому что они предназначены для хранения совсем другого напитка, который утоляет не насущную, а духовную жажду.
- Ну, эта жажда мне неведома, так что иди – ищи дождя в колодце, которому можешь вещать о своём Божественном, мне, простому горшечнику, это без надобности! – с ухмылкой ответил горшечник и вернулся к своей работе, а мистик пошёл дальше по городу.
Шёл, шёл и увидел кузню. В кузнице ярко горел огонь в плавильной печи, а рядом - в поте лица - трудился могучий кузнец. Сначала он плавил металл в горниле, потом жидкую массу заливал в специальную форму и закаливал. А потом, держа предмет в одной руке, в другую руку брал тяжёлый молот и бил по наковальне, чтобы придать изделию правильную форму. Отшельник, несмотря на жаркую атмосферу в помещении, с интересом и восхищением наблюдал за работой мастера кузнечного дела, из-под рук которого являлся миру красивый меч. Когда меч был готов, кузнец, довольный результатом своего труда, вышел из кузницы и присел отдохнуть. И тогда отшельник обратился к нему со словами:
- Здравствуй, мил человек. Как всеразрушающий огонь твоей печи раскаляет твёрдый металл, делая его текучим, как ты помещаешь его в готовую форму, а потом молотом бьёшь по наковальне – сильно и твёрдо, чтобы из бесформенного куска создать удивительный меч, так и Божественное раскалило добела мой разум, подобный куску металла, чтобы вложить в истинную форму и закалить в горниле осознанной реальности, придав моему сердцу качества меча, разрубающего невежество силой истины, и теперь я пришёл к тебе, чтобы Божественное было и тебе в помощь, на счастье и благодать.
- Погоди! – отвечает ему кузнец, - Прежде, чем ты поделишься со мной чем-то странным и неизведанным, о котором я знать не знаю, ведать не ведаю, ответь мне на мои вопросы: может ли твоя мудрость научить меня находить куски металла в горах как можно больше и как можно чаще? Или ты можешь сделать так, чтобы моя работа меня не утомляла, и чтобы я мог трудиться без сна и без отдыха, делая всё больше и лучше самых разных вещей, спрос на которые всегда велик, а времени на выполнение заказов всегда недостаточно?
- Нет, - грустно признал отшельник, - Увы, металл, обрабатывать который я тебя могу научить, из Иного мира, и мечом, который можно выковать благодаря моему искусству, невозможно разрубить человеческое тело, только собственную узость ума, потому что этот меч – оружие для борьбы с демонами лжи и невежества, обмана и самообмана, зависти и предательства, которых привечают люди внутри себя, а не снаружи. Воин, который овладеет мечом Божественного, непобедим в битве тьмы со светом, но этот бой невидим и неслышим вовне и потому людям кажется, что его и нет вовсе.
- Ну, и зачем нужен меч для невидимых врагов и неслышной битвы? У меня нет заказчиков на такое оружие, так что иди – ищи молнию в остывающем пепле, которой можешь вещать о своём Божественном, мне, простому кузнецу, такое мастерство без надобности! – с достоинством ответил кузнец и вернулся в кузницу, а мистик пошёл дальше по городу и оказался на базарной площади, где вовсю шла торговля: было многолюдно, разноголосо и крикливо.
Мистик, утомившийся бродить от одного человека к другому, пытаясь поделиться с каждым своей мудростью, присел в тени раскидистого дерева для отдыха и раздумий. Чуть погодя он достал из наплечного мешка инструмент, подтянул струны, а потом запел песню о Божественном. Он пел тихо и проникновенно, а базар вокруг покупал и продавал всевозможные товары и еду, торговал и торговался, бурлил и шумел на разные голоса, кричал и спорил, и никому не было никакого дела до поющего тихую песню уставшего человека.
В какой-то момент мистику показалось, что он так одинок, и Божественное оставило его, хотя в каждом слове песни, в каждом звуке нежного голоса чувствовалось дыхание незримого. Вдруг возле него остановилась проходящая мимо мать с младенцем на руках. В безуспешной попытке успокоить раскричавшееся чадо, она вдруг обнаружила, что, услышав песню, дитя удивительным образом успокоилось. И тогда женщина поближе подошла к певцу и села неподалёку. А ребенок у неё на руках совсем затих, заулыбался и стал агукать, словно бы вторя песне. Радостная мать, поражённая переменой в малыше, баюкала его у себя на коленях и тетешкала, а песня сменяла одна другую, умиротворяя и унося куда-то вдаль, в неземные края, где живёт истина, красота и благодать. И хотя женщина не понимала слов, но чутко, как и младенец, проникалась внутренним чувством гармонии и наполненности. Время для младенца и матери рядом с мистиком-музыкантом будто бы замерло, и только сердца бились в унисон с Божественным.
Когда отшельник спел все песни, которые вспомнились ему здесь и сейчас, он замолчал. И тогда женщина достала из своей сумы бутыль воды и хлебную лепешку и поделилась с музыкантом, искренне поблагодарив за то, что он подарил ей и её ребенку минуты счастья и мира.
Когда с отшельником такое происшествие случилось впервые, он просто искренне принял от женщины дары пропитания и пустился в путь дальше. Но проходя деревню за деревней, меняя город за городом, видя одну страну за другой, обращаясь к людям разных ремесел и сословий, разных народов и вероисповеданий, он не встречал отклика в их сердцах и умах. И только когда он брал в руки инструмент и начинал петь свои песни, почему-то дети и женщины притягивались, словно к магниту, к его искусству, располагаясь поблизости и внимая его песням. Дети разных возрастов играли рядом с ним, порой втягивая и отшельника в свои ребяческие затеи, и он, смеясь и увлекаясь, рассказывал им сказки и загадывал каверзные загадки обо всём на свете, что увидел и узнал. А женщины, обнаружив, что их чада доверяют удивительному незнакомцу свои жизни и поверяют свои секреты, не могли нарадоваться, и тоже искренне вовлекались в игру. Некоторые женщины запоминали песни и сказки, рассказанные странным путешественником, и потом ещё долго пересказывали удивительные истории и пели дивные песни долгими вечерами, чтобы успокоить и убаюкать перед сном детей. И всегда удивлялись: почему малыши помнят именно эти сказки и хотят слушать именно эти песни?
Многие годы ходил по свету отшельник-мистик, в конце концов, он очень устал и состарился. И потерял голос. Однако что-то гнало его всё вперёд и вперёд, потому что, как ему казалось, он так и не нашёл никого, кому бы смог передать мудрость Божественного. Это очень огорчало человека, изнуряя чуткую и ранимую душу. Разговаривая сам с собой, как раньше с Божественным, мистик вычитывал сам себя строго и жестко:
- Ты обманул ожидания Божественного! Оно доверило тебе свои истины и смыслы, а ты не смог достучаться до умов и сердец взрослых людей! Значит ты что-то делал неправильно, может не так стучал, может не смог узреть суть человеческой души? Или не сумел подобрать нужных слов и найти ключ от закрытого сердца?
Мистик постоянно размышлял об этом, изводя себя и укоряя за то, что не смог поделиться с миром даром, которым его наделило Божественное. И вдруг случилось чудо, которое не случалось с ним все эти годы странствий. Однажды, прямо посередине монолога с самим собой, когда человек побивал себя камнями самоуничижения и посыпал голову пеплом отчаяния, он вдруг услышал голос давно не вступавшего с ним в диалог Божественного:
- Как поживаешь, мой ученик! Как тебе ходится-бродится по дорогам людским? Утолил ли голод сомнений, жажду вопросов, поделился ли мудростью с миром?
- О, Божественное! Как же я давно не слышал твоего чистого и незамутнённого внешним миром голоса! Пожалуйста, не покидай меня больше. Нет, я не смог ничего сделать для людей, потому что их умы закрыты на сто замков, каждый из которых – их собственное мнение. Они смотрят только вовне, а внутренний мир и его интересы совсем не тревожат их. Люди видят глазами и слышат ушами только то, что хотят, что приносит им пользу или прибыль. Они не нуждаются в Божественном, хотя я старался изо всех сил донести до них истину и любовь. Увы мне и ах, я потерпел поражение. Впустив в свою душу сомнение и возжелав поделиться с миром внешним, я потерял свой внутренний мир, в котором ты светило мне и одаривало меня.
О, Божественное, моя жизнь подходит к завершению, и теперь я хочу только одного: вернуться к себе в горы. И пусть снова всё будет, как прежде: ты будешь приходить ко мне, и я снова буду внимать тебе, оставив свои желания и сомнения здесь, в мире, где среди криков и суматохи перестали слушать Божественное и потеряли самую суть.
- То, что случается, случается по моему Промыслу, моим творениям неведомому. Ты не ведал, что творил и что сотворено твоей жизнью. Зёрна божественного, которые упали благодаря тебе в благодатную почву, еще принесут в будущем щедрый урожай культуры. Горшки божественного, которые были обожжены благодаря тебе и приняли божественную форму, еще напоят нектаром философии будущие поколения мыслителей. Меч истины, который ты выковал своими сказками и песнями, еще подхватят и поднимут смелые и умелые будущие потомки, выросшие из тех младенцев, которых ты, сам того не понимая, воспитывал искренним искусством, даже не подозревая о высоком предназначении.
И слушая Божественное, мистик успокаивался, умиротворялся и улыбался. А Божественное окружило его своим сиянием и повело вверх – всё выше и выше – Туда, где нет ничего, кроме Истины, Любви и Гармонии.