Я проникаю в сумерки, как вор.
Как самозванец, лжекороль, Иуда.
Я пробиваюсь к небу, словно ствол,
Чтоб корни в ветви обратило чудо.
И, словно плод, перевернулся мир
В миг единения темноты и света.
Мы не едины, миф и свет един.
А сумерки пристанище поэта.
И шествуя глумливо вслед за тьмой,
От ужаса священного немея,
Торжественно склонюсь пред тишиной.
Вновь ничего произнести не смея.