...Я слышал, как она вошла. В ванной я заранее зажёг свечу, снаружи окно должно было остаться незаметным. Руфь не торопилась. Тихо прожурчала вода, даже унитаз отработал слаженно и почти бесшумно. Расположение мебели она знала прекрасно, поэтому добралась в темноте до кровати без лишних телодвижений. Присела на край.
- Сколько времени мы не виделись, Пит?
- Часа два. Может, больше…
- Нет. Мы не виделись уже два года. С кем ты живешь? Сам с собой? А мог бы…
- Что я могу?
- Всё ты можешь. Только не веришь в то, что можешь. Почему я должна убеждать тебя в том, что ты живой? И почему – я? Тебе так удобно, что ли?
- У меня никого нет, кроме тебя.
- Правда? Неправда… Тебе никто не нужен. Даже твоя придуманная падчерица. И я - тем более. Может, сейчас, на какое-то время… Да и то… Что, не так?
- А я тебе зачем?
- Затем, что живой. Пока…
- Так я и останусь живым.
- Для кого? Опять для себя? Неужели ты не понимаешь, что тебя, такого, уже не может быть?
- Это плохо?
- Это вообще – никак! Тебе всю жизнь придётся скрываться и притворяться другим человеком. Ради чего? Жить в страхе разоблачения, разорвать все связи, потерять всё, лучшую половину жизни, будто её и не было. А будет ли другая? Неизвестно…
- Я не передумаю. Я уже всё решил. А тебя всё устраивает в твоей жизни?
- Представляешь, да! Я добилась, чего хотела. Теперь главное – не потерять.
- А мне терять не страшно. Я ничего не добился. И не верю ни во что. Хотя очень хочу поверить.
- Получается, мы делаем это ради твоей будущей веры, которой может и не случиться?
- Именно так. Вот Апостолы, они же смогли поверить и других заставили поверить.
- Заставили?! Они просто предложили выбор. Кто-то согласился, кто-то нет. Но ты-то должен понимать, что выбор – это путь, а не спасение? Апостолы не от страха смерти спасали, они учили праведному пути к тому, как принимать и понимать смерть. Они учили любви. А ты чему можешь научить?
- Я хочу научить сначала себя.
- Любить? Себя? Ты ничего не перепутал?
- Научиться верить.
- Этому не научишься. Это дано или не дано. Как и любить. Я женщина. Меня учить не надо. Я сама, кого хочешь, научу.
Руфь провела во тьме пальцами по моему лицу, зная, как неприятно мне всегда было переносить это прикосновение, я пытался отстраниться, но не успел. Тело Руфи уже погружалось в меня всей своей горячей темной плазмой, будто чугун в конвертор. Оставалось подать кислород на фурму и начать плавку, добавляя эрогонный аргон для более глубокого перемешивания, добиваясь заданной температуры поворотами языка вокруг сосков. Сталь обещала выйти конструкционной…