Я проникаю в сумерки, как вор.
Как самозванец, лжекороль, Иуда.
Я пробиваюсь к небу, словно ствол.
Чтоб корни в ветви обратило чудо.
И, словно плод, перевернулся мир.
В миг единения темноты и света
Мы не едины, миф и свет един.
А сумерки пристанище поэта.
И шествуя глумливо вслед за тьмой,
От ужаса священного немея.
Торжественно склонюсь пред тишиной.
Вновь ничего произнести не смея.