Возвращаясь, я попал под дождь. Тот самый ледяной ноябрьский дождь, превращающий тёмное пространство в непроходимое месиво. Ветром дождевые струи скручивало в плети. Они хлестали со всех сторон беспощадно и точно. Лужи на просёлочной дороге вскипали, будто от пулемётных очередей. Прилипший к мокрой насквозь одежде плащ не только не спасал от ветра, а, раздуваясь, словно специально подставлял непогоде сухие ещё места, заливая их холодной жижей. Передвигая полными воды сапогами, я оскальзывался и шёл всё медленнее. А дождю будто этого только и надо было: он отшвыривал меня на обочину, и я проваливался в канаву выше колена, заправляя сапоги свежей порцией жидкого холода. Меня утешала мысль о том, что по такой буре откапывать сундуки будет легче. Что мимо по дороге никто не осмелиться про-ехать. Что тьма стоит такая, какая редко бывает в этих местах. И – никаких звуков, ничего слышно не будет!
Доползя до своего приюта в конюшне, я вынул документы из сумки и понял, что уничтожил доказательства хищений навсегда. И это было теперь мне на руку. Осталось не простудиться, не заболеть. Но я заболел…
Странно было лежать в постели в незнакомом месте, забываясь от высокой температуры, закрывая глаза с одним желанием, чтобы они открылись там, где тебя знают и ждут. Дождь хлестал в оконное стекло по-прежнему, а под столом валялась пустая бутылка из-под воды. Хотелось пить. Ломота и вялость сковывали тело. В голове призрачные пустые сундуки с открытыми крышками, как с парусами, плыли по течению грязных потоков. Сердце билось в барабанных перепонках и за яблоками глаз. Мёрзли ноги. Я попытался прокричать, но из меня вырвался то ли рык, то ли вой. И тут заболела голова, заболела так, что стены расплылись. Я в очередной раз закрыл глаза и забылся на какое-то время. Очнулся от того, что кто-то приложил к моему лбу мокрую тряпку. Я едва смог узнать девушку-администратора в очках, за которыми блестели живые глаза. В руках у неё был мокрый от дождя платок.
- Пит, что с вами? Вас полдня ищут. Вы заболели?
- Ищет… кто? – прошипел я. Говорить оказалось больно.
- Все ищут. Всем ключи нужны. Я возьму связку?
- Да. И воды.
Девушка ушла с ключами, но не прошло и часа, как она вернулась. Без ключей.
- Как дела? Лучше? Вам воды принесли?
- Нет.
- Значит, плохо просили. – Она подняла пустую бутылку с пола. - Столько хватит?
Я моргнул ей утвердительно. Кивать гудящей головой не было сил. Я закрыл глаза и погрузился во мрак. Девушка исчезла на долгое время. Когда я проснулся от её голоса, в комнате было уже полутемно. Дождь за окном не унимался. Очень хотелось пить.
- Что-то вы совсем… - сказала она. – Может, скорую вызвать?
- Воды… - прошептал я.
- А что? Еще не принесли? Где ваша бутылка? У вас же была бутылка?
Она посмотрела под стол и, ничего не найдя, собралась уйти молча. Я успел поймать её за руку.
- Деньги. Возьми деньги в кармане,- проговорил я, притянув её к себе. – Дай воды…
Девушка вырвала тонкое запястье из моей руки, подошла к плащу, вынула из кармана кошелёк, открыла:
- Тут мокрые все, - брезгливо поморщилась она. – Я возьму с собой, посушить. Так вам с газом или без газа? Без? Я по смене передам…
И скрылась за дверью.
Пришлось встать. По стеночке, цепляясь за выступы и чужие двери, я доплёлся до туалета. Открыл в раковине воду и припал к крану. Напившись, я почувствовал себя намного уверенней. Громко поссал. Еще раз попил воды впрок. Развернувшись, дойдя до своей двери, я дёрнул за ручку и понял, что дверь захлопнулась. Не успокоившись, я прошёл еще десяток шагов до ворот конюшни и распахнул створку на улицу. В полутьме лил ноябрьский дождь. Ветер затихал. Аня вела своего фриза с прогулки. Заметив меня, помахала издалека рукой, опустила ниже капюшон дождевика и заторопилась дальше. Больше помощи ждать было неоткуда. Закрыв ворота, я вспомнил, что где-то в углу коридора валялась забытая солома. Пройдя в темноте до предполагаемого места, я нащупал её голой ногой, повалился навзничь на доски и скоро уснул.
Я не помню тех своих снов. Помню несколько ночных пробуждений, в которых явь была мрачной и холодной, во сне было лучше, но уснуть не всегда удавалось от холода. К рассвету я подобрал под себя оставшуюся солому со всего коридора. Наверное, сильно испачкался. Поэтому, когда та же девушка-администратор в золотых очках прогремела у меня над ухом связкой с ключами и спросила: « Эй! Вы кто? Как вы сюда попали?», я понял, что узнать меня было уже трудно. Я привстал на локте на полу и дёрнул за связку. Девушка разжала пальцы и ойкнула.
- Где вода? – спросил я у неё. – Деньги посушили?
- Почему вы здесь? Вы пьяны? – в свою очередь спросила она.
- Как вас зовут?
- Магда. Магдалина.
- Идите за мной, Магда.
Я неуверенно встал, прошел к своей двери и открыл её ключом:
- Проходите.
Опустив голову, Магда мелкими шажками просеменила внутрь.
Я закрыл дверь изнутри и приказал снять сарафан.
- Холодно же!
- Ничего. Зато не испачкается. Презервативы с собой?
- Я с утра не беру. После обеда обычно.
- Значит, изменим цель.
- Ой! А крем у вас есть какой-нибудь?
- «Для» бритья. Или – «после» лучше?
- «После» без спирта?
- Без.
- Лучше «после».
- Стоп! Очки не снимайте!
- Какая разница? Вам оттуда всё равно не видно будет!
- Сказано: не снимай! Значит: не снимай!
- Мы уже на «ты»?! Да, пожалуйста! Так удобно будет?
- В подоконник руками упрись и голову подними, чтобы я в окне тебя видел.
- Так или выше?
- Выше! Вот так. Выдохни… Вхожу…
- Постучите немного сначала туда, головкой… И крема по-больше. У нас на ресепшн такой ещё есть, не жалейте. Вот… Вот… Видите меня?
- Вижу. А теперь очки береги!
- По… по… медленнее чуть-чуть. Куда вы торопитесь?
- С газом, говоришь, есть? И без газа? Да?!
- Да! Да!
- Я какую воду заказывал?
- Без! Без!
- А ты что принесла?
- Ни…че…го…не…при…не…сла… за…бы…ла
- Кобыла! Что нужно теперь с тобой делать?
- Тра…хать…в…жо…пу… Тра…хать…в…жо…пу…е…е…е…
Я, конечно, её сильно испачкал. Пришлось испортить оба полотенца и наволочку. Зрелище было не из приятных. Но боль в голове исчезла начисто. Я согрелся и заказал Магде сауну, минут через сорок. И травяного чаю с мёдом после неё. И малинового варенья. Тоже - после. А сейчас – абсента, сюда, в постель, и яичницу с салом, и новую девку с ресепшн, чтобы бельё поменяла заодно!
- Повтори, как её зовут?
- Марфа.
- Ты ей так и скажи: ожил твой брат Лазарь, Марфа! Дуй к нему со всеми прибамбасами и тазик захвати, чтобы ноги ему обмыть.
- Тазиков в прейскуранте нет.
- Значит, будут! На высушенные из кошелька мои денежки! Андастенд, Магда?
- Яволь, майн херц!..