Ах, мифы Греции!
Кто вас не раз читал,
Не два, а много боле,
Кто грани потаённые искал
В богов коварстве и героев доле,
Кто смысл метафор как кристалл вращал
В запутанной игре хитросплетений,
Тот древней мудрости открыл портал,
Как в блеске молнии внезапных озарений.
Средь бесконечных греческих историй,
В которых звёзды буйствуют и море
До края Ойкумены всей,
Сказанье есть,
В котором был герой по имени Персей.
Героев восхвалять положено в обычьях мифа:
Мол, победили, вынесли, преодолели.
По мне, так от героев этих больше лиха,
Чем от чудовищ тех, что плоть людскую ели.
Герои все преграды обойдут,
И силу миру явят, и сноровку,
Но как ослы - осуществляют труд,
В виду имея пред собой одну морковку.
Да если б хоть они морковку эту съели, -
Не «морщат лоб» герои о конечной цели.
Для удали не надо мудрости вериг.
Ввязался стать игрушкой политических интриг
Персей под лозунгом – «Я защищаю мать».
Зачем тут лишнего герою понимать?
Коварство – привилегия богов.
А для правдивых хватит и устава.
Приказ от Полидекта, и Персей готов
Идти в Сицилию, добыть чудовище и славу.
А кто Медуза? Девушка, чей лик
Являет чудодейственную силу?
Как образ её в Греции возник?
И почему Олимп хотел загнать её в могилу?
Её, обиженную, смертную – истерзанный объект
Боялись боги больше, чем забвенья.
Тут подвернулись им Персей и Полидект,
(но люди - это лишь связующие звенья).
Богам пристала власть, их кубок – слава.
Афина, Зевс, Гермес и прочие, достигшие вершин,
Не забывали - восседают не по праву -
Титаны миром правили с седых старин.
От вероломства собственного яда
Горчил нектар в бокалах вечном пире,-
Ещё певцы старейшие Эллады
Титанов вспоминали под бренчание лиры.
И знала испытавшая Эллада
Напасти войн Афины, Зевса гнев, торги Гермеса,
Пройдя века по каменным дорогам,
Что нет суровее и твёрже Правды взгляда,
И каменеют он него: и смертные, и боги,
И к Правде было много интереса.
Однако имя ей назначено – Медуза,
Пугать им стали всех на площадях и в храмах,
Нашли героя, юношу - не труса,
Переписали все трагедии и драмы,
Чтобы Персея Правда не смутила,
Ему кривое зеркало как щит
Медузы лик нещадно исказило,
И был противник праведной рукой убит.
И вот в волшебной сумке голова,
Из тела вылетел Пегас и с золотым мечом боец,
И путано народная молва
Передаёт истории конец.
В народе ходят разные сюжеты.
О том, как тем же адамантовым серпом
Персей убил и мать Медузы – Кето,
Как Андромеду страстно полюбил потом,
Взял в жёны.
Но родные не желали свадьбы.
Персей всех скопом в камень обратил,
(эх! правду бы о том кому узнать бы?…),
Был в гору обращён титан Атлант,
И Полидект окаменел, и многие,
Кого и нет в помине,
Пока не возвратил Гермесу адамант,
А голову не подарил Афине.
Всех приключений, каверз, передряг
Рассказывать – не доберёшься до финала.
Да им цена – в базарный день – пятак,
Ведь правды с той поры среди богов не стало.
Она таится в скалах, рудниках,
Читается лишь в свойствах минералов,
К познанию стремящихся руках
И твердых фактах, что прочней металла.
И хоть кристаллам назначают цену,
Дома, скульптуры можно выгодно продать,
Но свойства камня твёрды, неизменны,
И камню на торговлю наплевать.
Но жив дитя Медузы – конь Пегас крылатый.
Свободен, скачет и не знает бед,
И треплет за загривок буйный и патлатый
Его беспечно всяк простой поэт.
Но лишь певец коня внуздав, пришпоря,
К корысти или власти низменной строкой,-
Ему дано испить презренья море
И обрести в бесславии покой.
Даров гермесовых Пегас в полёте минет,
Брезгливо наземь сбросив седока,
К пииту тут же обратит он хвост свою и спину,
И оборвёт движение строка.
Вернуть крылатого нет шансов в палестины,
Хоть Зевсу самому донос пиши,
Ну, что поделаешь –
Весь в мать - упрямая скотина -
Беспутный отпрыск каменной души.