«Итак, что мы знаем об Иосифе? Богатый еврей, который предоставил собственную усыпальницу для погребения распятого Иисуса Христа. Возможно, его тайный последователь. Иосиф при личном разговоре с Понтием Пилатом добился от него разрешения на захоронение Спасителя. Теперь вопросы.
Как он этого достиг в результате одной аудиенции? Как организовал сбор крови христовой в чашу, которую заранее приготовили и украли ещё с Тайной Вечери, и которой суждено было стать Священным Граалем? Кто осуществил кражу копья у Лонгина? Как происходил перенос тела Христова и погребение? Кто был ответственным за сохранение плащаницы, тернового венца и гвоздей после вознесения? И как это всё соответствует иудейским законам и традиции того времени?
Первая волна:
Благодаря климатическим, геологическим и географическим особенностям расположения Рамафаим-Цофим, родины Иосифа Аримофейского, в тридцати километрах на юго-запад от Иерусалима, стоимость земли в этом районе (в первом веке нашей эры) была одной из самых высоких в Палестине. Плодородные почвы; прогрессивные системы орошения, использующие, как сбор дождевых вод в искусственные водоемы и распределение их по полям каналами, так и подъёмные механизмы, применяемые при поливе возделываемых террасных садов и виноградников на склонах гор и холмов; обилие солнца и опыт выращивания хлебных злаков, - всё это позволяло землевладельцу не только получать прибавочную стоимость от землевладения, но и увеличивать её от года в год. Из экспортируемых товаров особенно славилась пшеница, «журавлиный горох», или Treticum spelta, которая, по свидетельству Плиния Старшего, давала чрезвычайно белую муку, пользовавшуюся в Риме необычайным спросом. Иосиф, будучи крупным землевладельцем, даже сократил посевы ячменя, традиционно выращиваемого в этих краях, в пользу производства экспортного товара. Именно Иосиф с легкой руки Никодима, своего коллеги по членству в Синедрионе, одним из первых внедрил в землепашестве не только сжигание жнива и трехпольное земледелие, но и внесение в почву органических удобрений в форме навоза, смешанного с соломой, которое редко, но использовалось в выращивании садов при террасном методе возделывания почвы. Мало того, Иосиф Аримафейский изменил саму меру земли. Если раньше такой мерой являлось вспаханное двумя волами, запряжёнными в один плуг, пространство при временном периоде в один световой день, то при Иосифе участились случаи продажи земли в зимнее время, а покупки – в летнее. Коалиция в лице Иосифа и Никодима провела в Синедрионе закон о системе мер и весов, согласно римскому стандарту. С тех пор земля мерилась в локтях, вплоть до разрушения Второго храма и завоевания Иерусалима в 70 году н.э., когда храм сравняли с землей, завалили мусором вместе с трупами защитников, а сверху перекопали волами. Римляне щедро вознаградили Иосифа за его деяния участием в приобретении им новых земельных наделов. Иосиф не остался в долгу перед властью, оказывая ей дополнительные услуги в лоббировании римских позиций как член Совета.
Исходя из вышеизложенного, следует сделать вывод, что Иосиф был значимой фигурой и в Синедрионе, и в правящих римских кругах. Близость его к Понтию Пилату была неоспоримой и явной. С мнением Иосифа не только считались в партии фарисеев, его побаивались. Он, будучи Членом Совета Синедриона, не был приглашен на обсуждение ситуации с новым Мессией в лице Иисуса Христа и его осуждением на смерть путем прямого обмана. Пользуясь тем, что Иосиф в Рамафе готовил обоз с подарками римским легионерам к пасхальным праздникам, Каиафа с Анной в Иерусалиме уже протащили в Синедрионе решение о казни Иисуса, не известив об этом одного из самых влиятельных членов Совета. Зачем фарисеям это было нужно?
Обладая огромным состоянием, Иосиф оплачивал такие налоги и делал такие партийные пожертвования, что потеря его для Синедриона была бы катастрофой в финансовом отношении. Открытое или тайное сочувствие его христианскому учению и дружба с Никодимом могли привести к тому, что он не сегодня-завтра может изменить иудейству и перейти на сторону врага. А это значит – отдать всё своё имущество христианам и уйти в ученики к бродячему пророку. По мнению Каиафы убийство Иисуса спасало не только иудейскую веру, но и фарисейскую казну.
Вторая волна:
Хочу уточнить. По поводу землевладения. По Библейским законам земля в Палестине распределялась у евреев по жребию среди родов и колен Израилевых. При этом, чтобы стать крупным землевладельцем, нужно было как минимум принадлежать к од-ному из родов, члены которого могли прирастить свои участки только за счет наделов, право на которые переходило по наследству к прямым потомкам, детям и внукам различных семей. Захват земли частного землевладельца, будь захватчик даже царем, каралось гневом Господним. Тому есть пример из Библии, когда царь Ахаз произвел захват участка латифундиста Набота, и был наказан приговором с неба. Таким образом, Иосиф мог разбогатеть только за счет или спекулятивных сделок, или прямого истребления собственных родственников, тайно или явно обходя закон. Отсюда – членство его в Синедрионе, среди таких же олигархов, именующих себя партией фарисеев, было и логичным, и обязывающим. Измена партийным интересам, самой философии алчности и безнаказанности, не могла произойти в одно мгновение. Приход Иисуса мог подвигнуть его только на очередную, глубоко продуманную акцию, ведущую к собственному обогащению. Он понимал, что христианство – не социально-экономическое учение, а нравственное. Его поведение было заранее просчитано и выверено с учетом всех возможных ситуаций, которые могут возникнуть как в партийном руководстве, так и в римской исполнительной власти. Мало того, он через Никодима отслеживал настроения и в христианской общине. Если принимать во внимание его не случайное отсутствие на заседании Синедриона, решающее судьбу Иисуса, Иосиф просчитал всё до секунды и только согласовал свои действия с Понтием Пилатом до и после распятия.
План был таков. Иосиф самоустраняется. Пилат умывает руки. Христа приговаривают и распинают. К этому времени у Иосифа уже выкуплена пещера рядом с местом казни, подготовлен материал для погребения. Свидетели смерти – три женщины и малолетний Иоанн Заведеев – в операцию не посвящены, но являются и свидетелями снятия мертвого тела Иисуса с креста тогда, когда к месту казни уже прибывают Иосиф и Никодим. Иоанн впоследствии должен зафиксировать это в своём Евангелии. Тело Иисуса, как человека смертного, не Бога – человека (!), хоронят до заката солнца по еврейскому обычаю. Моют, умащивают, заворачивают в чистую плащаницу и прячут в пещере неподалёку. Выставляют охрану огромного камня перед входом, якобы, чтобы его не сдвинули и не украли драгоценное тело сторонники христианства, во избежание очередных народных беспорядков. На самом деле Иосиф, таким образом, приобретал для себя тотем, который позже мог использовать в своих интересах. И в Синедрионе, запугивая им товарищей по партии, и в миру, владея и манипулируя высшим христианским символом. Никто, кроме него, не мог войти в пещеру к гробу Христа! Право частной собственности было священным!
Третья волна:
А Иисус возьми и воскресни! Тело исчезло. Спекулировать было не на чем.
Но и тут Иосиф подстраховался. У него остались чаша, копьё и плащаница. Предметы страстей Христовых. Артефакты.
Чашу, конечно, из дома матери Марка, Марии, после Тайной вечери вынес сам Иоанн и передал её женщинам как посуду, за которую они отвечали. Чаша была мобильная, походная. И очень дорогая, серебряная. Личная чаша Спасителя. Эдакий «золотой запас» семьи, не общины. Христа арестовали. Апостолы к тому времени разбежались от страха быть распятыми, как и их наставник. Хозяйственные женщины: Святая Мария, Мария из Магдалы и Саломия с малолетним сыном, Иоанном, не изменяли иудейскому закону, более того – они своим присутствием на погребении ближайшего родственника именно ему и следовали, карать их было не за что. Скорее всего, и столовалось святое семейство эти три дня всё там же, в том же доме в Гефсиманском саду. Женщины пользовались той же посудой и носили её с собой. От них через Иоанна чаша и была передана Никодиму. Никодим трижды упоминается в Евангелии от Иоанна, они были близко знакомы. В девятнадцатой главе он приносит на погребение Христа «состав из смирны и алоэ, литр около ста», чтобы умастить тело. Для омовения был необходим другой сосуд, вот и воспользовались Иосиф и Никодим для этого большой семейной чашей. По еврейским обычаям мужчину могут омыть только мужчины. Но и умащивать тогда должны были мужчины! Женщины только помогали нести тело и сосуды с благовониями, чтобы забальзамировать его (ни много, ни мало – сто литров!). А, значит, никто из присутствовавших на погребении в этот момент в его божественное происхождение не верил, стараясь втереть в кожу мертвого десять вёдер масла, чтобы подольше со-хранить бренное тело нетленным.
Христа хоронили как обыкновенного еврея, с тою лишь разницей, что организатором похорон выступал олигарх. Одного только масла на 17 (cемнадцать) миллионов рублей по курсу XXI века закупил Иосиф Аримофейский! Это без стоимости самой пещеры, жалования охраны у камня из центуриона Петрония и сотника Лонгина, его копья, плащаницы и затрат по трансферу в Европу. Каков же тогда был размер взятки самому Понтию Пилату за разрешение проведения этих похорон? Да в сотни раз больше, если не в тысячи! Но олигархи денег на ветер не бросают…
Четвертая волна:
Хочу дополнить. Казначеем в христианской общине значился Иуда Искариот. Этот способный молодой человек к этому времени уже повесился, уйдя от материальной ответственности и не предоставив отчетность о финансовом состоянии общины. Денег общественных с собой в ад он прихватить не мог. Апостолы разбежались, не успев растратить свою долю. Наставник, кормивший двумя рыбами тысячи людей, вернулся на небеса. Женщинам в то время общую кассу никто поручить не решился бы, но временно и тайно она ещё оставалась у них, в святом семействе. Поэтому женщинам срочно нужно было найти облачённого доверием человека, которому можно смело вверить финансовый руль партии христиан.
Иосиф подходил для этого поприща безошибочно. Судя по всему, произведя значительные растраты в дни погребения, он и не сомневался, что так оно и будет. В его схему пополнения казны помимо обобществления имущества всех христиан в Палестине входила целая пиар компания по Средиземноморью, Европе, Северной Африке, Малой Азии и даже Индии в целях распространения христианства как можно шире. Создание из нравственного учения учение экономически доходное было главной его целью. И, надо сказать, он преуспел в этом.
Синедрион обвинил Иосифа в ереси. Никодим выступил в Синедрионе с пламенной речью в защиту друга и тому изменили наказание со смертельного приговора на длительное заключение. Без явлений божественных ангелов Иосиф волшебным образом исчезает из закрытой тюремной камеры в Иерусалиме через несколько дней. Его находят на родине в Рамафе. Но обвинители ничего сами в дальнейшем не предпринимают, предоставив судьбу Иосифа на откуп правоверным иудеям. Иосиф просит защиту у римлян. Те присылают отряд легионеров, который честно защищает затворника от возмущенных соотечественников какое-то время. Но после устранения от должности Понтия Пилата делать это становится всё трудней. Римляне сами предлагают Иосифу покинуть Палестину и тайно организовывают его бегство. (У Никодима после побега друга отняли всё, что он заработал, и пустили по миру. Гамалиил, наставник апостола Павла и Никодима, вспоминает о нём единожды, как он, нищий, умер в слезах у гроба забитого камнями Стефана, их похоронили в общей могиле.)
Иосиф тем временем бежит из Палестины на "корабле без вёсел и парусов" непонятно куда в странной компании: Лазарь, Мария Магдалина, сестра Лазаря Марфа, её служанка Маркела, ученик Максим, ещё куча подозреваемых, сочувствующих христианам. Маршрут судна неизвестен. Конечная точка – Марсель. Расстояние от Яффы – две тысячи восемьсот пятьдесят четыре километра, если лететь на современном авиалайнере, время в пути четыре часа сорок минут. По тем временам, перемещаясь от острова к острову вдоль северной береговой линии Средиземного моря, с опытной командой моряков и хорошим штурманом, остановками для пополнения запасов пресной воды и пищи, такое путешествие заняло бы не меньше восьми-девяти месяцев, а то и года. (Вспомним последний путь Павла в Рим, занявший при плохой погоде и ремонте корабля почти два года!) Поэтому прибытие этих пассажиров в Марсель целыми и невредимыми воистину считалось чудом Божьим. Хотя, между нами говоря, денег у опального олигарха хватило бы на то, чтобы пересесть с утлой лодчонки где-нибудь в Тире на несколько торговых кораблей и в сопровождении римской эскадры прибыть в Марсель под звуки цимбал и шофаров сытым и свободным, да ещё и с партией товара.
Оставим в покое семейство Лазаря и Марию Магдалину. Последим за Иосифом.
Как материалист и прагматик, Иосиф Аримафейский понимал, что пропаганда веры, не подтверждённая артефактами, малопродуктивна.
Сгрузив с корабля чашу, копьё, плащаницу и терновый венок, он уже на набережной Марселя, в то время Массилии, был спокоен и уверен в себе, понимая, что в этой части света на его ношу мало кто обратит внимание и за сохранность её волноваться не стоит. Наверняка его уже там ждали встречающие купцы-подельщики, которых он заранее уведомил о своём прибытии. На сколько золотых ауреусов Иосиф привёз товара доподлинно неизвестно, но, судя по водоизмещению тогдашних плавательных средств, это была отнюдь не пшеница. Дальновидный Иосиф, понимая, что возвращение в Палестину для него уже невозможно, захватил с собой партию других материальных ценностей, вложив в них всё оставшееся состояние. Скорее всего, это были ароматические вещества, достаточно лёжкие в хранении, немыслимо дорогие, пользующиеся спросом как у патрицианок и патрициев, так и у служителей культа.
Сам выбор Массилии, крупнейшего торгового центра в Галлии, римской провинции и всего Средиземноморья, был не случаен. Здесь уже существовала сеть дорог, соединяющая крупные по-селения и города, с действующими акведуками, амфитеатрами и храмами. Лион или Лугдун, ставший столицей римской административной единицы ещё 43 году до н.э., был вдвое меньше Массилии, но к нему уже ходил водный транспорт от устья Роны, впадавшей в море недалеко от порта. В городе ещё действовал Совет Шестисот, состоящий из богатых торговцев, и трех старейшин из их числа – Тимухов, осуществляющих исполнительную власть всей Массилии и прилегающей прибрежной территории вплоть до Авиньона на северо-западе Галлии. Прибывший сюда Иосиф должен был чувствовать себя как рыба в воде.
Пятая волна:
Иосиф уже был извещён о собрании Апостолов, на котором двенадцатым, взамен Иуды Искариота, был выбран Матфий. Жребий был брошен Петром, сгоряча, но его непререкаемый авторитет сработал, выбор никто не посмел подвергнуть сомнению.
Рассуждая в заточении о том, кому могла быть передана казна общины, Иосиф сразу исключил Матфия, как человека нового, из списка возможных претендентов на пост казначея. Сам Пётр или брат его Андрей по безграмотности и отсутствию опыта не могли взять на себя эту ношу. Да и все рыбаки были не готовы к этому, ни книжник Иоанн, ни авантюрист Фома, ни ревнитель веры Симон Зилот. Разве что Филипп, но и тот был способен лишь на оперативное управление податями и занимался в основном распределением денежных средств и экономией, а не финансовыми потоками. Братья Алфеевы, и Левий Матфей, и Иаков, и Иуда-Фаддей, хоть и были когда-то причастны к мытарям и сборам налогов, эти не только не могли обращаться с общественными деньгами, но, как оказалось, и с собственными: спустили все свои сбережения на общину, не заработав ни копейки. Остается один - Нафанаил, Варфоломей. Этот умел делать деньги и держать язык за зубами, сидеть себе под смоковницей и не показываться лишний раз на глаза. И привёл его Филипп не просто так, они уже были знакомы, их семьи в Кане связывали не одни торговые дела. Но ни ему, как ни Иакову Праведному, как ни Павлу, ни Варнаве, остававшимся в Палестине, вручать казну было нельзя. Её просто необходимо было вывезти с материка в такое место, где христианство уже закрепилось, поставить там своего епископа, наделенного полным доверием и признанием самого Спасителя, да ещё и обязанного ему самой жизнью своей. И тогда Иосиф решил, что таким местом будет Кипр, а епископом и хранителем казны – Лазарь. Не стоило большого труда уговорить Павла и Варнаву, а также Святое семейство и Богоматерь, что такова историческая необходимость. Удобное расположение острова, благосклонное римское начальство, удалённость от Синедриона и воинствующих иудеев позволяло превратить Кипр в некую офшорную зону для сбережения христианских средств. Тогда Иосиф и организовал и финансировал это путешествие. От Тира до Массилии корабли Иосифа прошли с заходом на Кипр, оставив там большую часть казны и самого Лазаря. Сёстры Лазаря: Марфа и Мария, и с ними Мария Магдалина, и Мария, мать Марка, и Мария Клеопова, и Мария Заведеева, и Мария Алфеева, и с ними ещё двести жён христианских были доставлены Иосифом Аримафейским в Массилию.
Здесь они могли ходить и проповедовать без своих мужей и детей свободно и плодотворно, совершенно безнаказанно. Манипулировать ими Иосиф, облечённый доверием самой Богородицы и окраплённый кровью Христа, мог по своему усмотрению. Половина Европы была в его руках: Галлия, Испания, Германия, Британия. Он уже мнил себя последователем Пифея, открывшего и завалившего оловом и медью Корнуолла всю Европу до Палестины. Он уже предугадывал, как разместить артефакты в будущих храмах и монастырях. И зачатки легенд – о короле Артуре, Святом Граале, Копье Лонгина, Парсифале, Плащанице и Терновом венце – уже бродили в голове Иосифа. Эти легенды должны были стать основой новой культуры целых народов и наций. Церковь христова станет выше всякой власти. Короли и цари будут приползать на коленях, чтобы поцеловать ногу Первосвященнику. Он направит своих последователей на края света и огнём и мечом установит одну религию на всех – учение Христа! И настанет мир на всей Земле. И восторжествует справедливость любви и понимания.
Шестая волна:
Хочу добавить, что для этого требуются средства, и не малые! И выбор парфюмерного направления бизнеса Иосифа был не случайным. Процветающий и сибаритствующий Рим требовал всё больше благовоний. Ими пользовались все, включая плебс, рабынь и рабов, в дни народных гуляний ими натирали даже мулов. Без определенного запаха нельзя было находиться в присутственных местах, в цирке, в банях, на праздниках и даже в повседневной жизни. Доходило уже до того, что, выходя на улицу, требовалось умастить себя разными благовониями для разных частей тела отдельно: ноги – одно, пах и подмышки – второе, шея и лицо – третье, волосы – четвёртоё и т.п., чтобы не сильно отличаться от прохожих по запаху. Не все римские города могли позволить себе централизованную или вывозную канализацию, помои выливались в канавы и реки, городское население росло, запахи нечистот нужно было отбивать другим ароматом, а лучше тем, который был приятен и устойчив. Не нужно забывать о том, что спирта ещё не было. Все настаивалось на воде, маслах, кое-где с добавлением уксуса. При средиземноморском климате люди чаще потели, ароматические средства легко выветривались, и запахи исчезали вместе с потом. Для вторичного употребления средства необходима была переносная легкая и удобная посуда, которую можно было брать с собой, куда бы ты ни шёл. Иосиф организовал производство таких пузырьков и флаконов из глины и стекла на основе древних арибаллов, сосудов для благовоний, и в Галлии, и в Сирии, и на Кипре. В отличие от дорогих золотых и серебряных вещиц для духов, помад, пудр, ароматических солей, которые использовали и берегли аристократы, эти емкости были дёшевы, легко бились, терялись и требовали немедленной замены. Воспроизводство их требовало невысоких затрат, продажа их была легка и общедоступна. Спрос всегда превосходил предложение. Ценой можно было играть, как вздумается. Особым случаем можно считать открытие Иосифом в галльских горах нескольких альпийских жил с горным хрусталём, изделия из которого были редки и дорогостоящи. Считается, что два легендарных сосуда горного хрусталя, из которых пил император Нерон, были подарены ему Иосифом Аримафейским.
Вернёмся к еврейским женщинам, которые прибыли в Массилию.
Задолго до основания аббатства Сен-Виктор под Марселем, на этом месте Иосиф организовал женскую колонию, которая занималась как производством и разливом ароматических веществ, так и сбытом их по всей Галлии. Апостолессы Иосифа разносили по городам и дорогам Римской Империи не только духи и помады, но и слово Божье. Женщины, покупая товар, верили этим черноволосым продавщицам со всем присущим им откровением и сочувствием, заказывали следующую партию, встречались вновь, приводили знакомых. Вечерами свидетельницы Христовы задерживались в их домах, чтобы повторить свою проповедь, пригласить к себе в колонию и показать артефакты, которые были ещё общедоступны. Со временем женская община росла, не показываясь властям, скрываясь от мужей, отцов и братьев, им была ясна жертвенность христианского учения, он не были голословны, в руках у них были доказательства Страстей, и когда первый корабль доставил из Кипра Послания Павла, в колонии случилось ликование. Иосиф сам зачитывал их женской общине сразу перед своим отплытием в Британию, в Корнуолл. Он сам выбрал себе двенадцать спутниц из апостолесс (братия Галена) для этого путешествия, а из артефактов – плащаницу, чашу и копьё. Сестру Лазаря, Марфу, он оставил в Массилии управлять ароматным хозяйством, а для связи – два десятка голубей, которые и были первой почтовой голубиной связью между будущими аббатствами Гластонбери и Сен-Виктор. Но для этого Марфе со своим клиром нужно было по суше дойти до Ла-Манша, чтобы определить и расположить точки посадок птиц в пределах ста километров полёта и пронести до Балтийского побережья Благую весть и ароматы Востока.
Седьмая волна:
Иосиф отправился в Корнуолл. Обогнул Иберию, Бретань и высадился на полуострове в районе оловянных рудников. С символикой трех зайцев: преследующих друг друга, в круге, где у каждого по два уха, а у трёх – только три. Наградив этот древний символ вечного возвращения дополнительным смыслом – святой Троицы. Также как и трискеле, тройная спираль, основанная на вращательной спирали Архимеда, связанная с числами Фибоначчи, была известна ещё с древних Сиракуз, её изображали и в виде трёх ног, вертящихся друг за другом в круге, она стала позже трискелесом Сицилии, с медузой в центре, и, наконец, флагом острова Мэн. Надо напомнить, что евреи ещё с IV века до н.э. работали декурионами, надсмотрщиками на горных выработках и литейных мастерских в Толедо, среди них были и медеплавильщики, и мастера по бронзе. Олово поставлялось сюда из Корнуолла с незапамятных времён.
Прибыв на полуостров, Иосиф в короткое время склонил на свою сторону представителей местной власти, проповедуя христианское учение, и даже получил земли на болотах в районе Гластонбери. Тут он воткнул, по преданию, свой посох в землю и из него выросло терновое дерево, которое живо до сих пор. Тут и находится остров Авалон, где был похоронен легендарный король Артур. Сюда Иосиф и доставил главный свой артефакт – чашу, Святой Грааль, которая и послужила неоспоримым доказательством тому, что именно Иосиф станет первым христианским проповедником Британии.
Но помимо проповедей он не оставил главное своё занятие – коммерческий проект ароматного мира. Касситериты и особенно станины, руды олова, содержали в себе помимо меди и железа мышьяк, который хоть и в небольших количествах, но попадал в изделия. Температуры отжига руды было недостаточно, чтобы удалить из неё полностью не только мышьяк, но и серу. Алюминием до тугоплавких нерастворимых соединений расплав ещё не обрабатывали. Эти яды, как в бронзовой, так и в оловянной посуде, попадали в ароматические смолы, пудры, губные помады и должны были приводить к отравлениям, особенно в термах, римских банях, где было влажно и жарко, где ничто не препятствовало этим ядам проникать в открытые поры кожи, их могли вдыхать, были любители добавлять ароматические вещества даже в вино и напитки. Распространение арсеникоза, которым поражаются люди при длительном контакте с органическим мышьяком, ведут к поражениям кожи, диабету, сердечно-сосудистым заболеваниям и раку. Вряд ли об этом знал Иосиф, задача у него была другая. Он поставил своих иберийских декурионов над бриттами и организовал поставку олова не только в Массилию, апостолессам, но и в Галлию и Палестину.
Прибыль была велика. За два десятка лет Гластонбери превратилось в крупнейшее христианское поселение на территории Британии, оно владело обширными землями и рудниками, товары развозились по всему Средиземноморью. Галлия трудами апостолесс была христианизирована вплоть до Ла-Манша. Оловянная посуда наводнила даже Германию. В общину вступали всё новые посвящённые. Их имущество обобществлялось, возникали целые поселения, легенда о Спасителе проникала в непосвещённые умы, римские граждане купались в новых ароматах и вкушали всё большие дозы мышьяка. А артефакты? Из копья Лонгина выросло терновое дерево, плащаница служила укрытием от холода, чаша, каменная или керамическая, а она и не могла быть другой на еврейском столе, была или утеряна и разбита, а вместо неё появился бронзовый или оловянный сосуд, который и занял её место. (В то время как настоящая святыня хранилась в казне на Кипре). Не мудрено, что уже слагались легенды о будущем Короле Артуре, его мече, выкованном на тех же болотах. Складывался Западно-европейский миф, который в тысячелетнем будущем станет краеугольным камнем культуры всей Европы, но уже не на римской, а христианской основе. На далёком Кипре Луций Сергий Павел первым из римских наместников будет обращён апостолом Павлом и Варнавой в христианство, а Лазарь Четырехдневный будет рукоположен в сан епископа. Христианская казна будет находиться в надёжном месте. Она будет пополняться за счет Иосифа и имущества новых христиан. Её будет достаточно и для ещё трёх путешествий Павла, и для многочисленных деяний других апостолов, дошедших со словом Божьим вплоть до Азии, Индии и далёкой Тавриды, где в греческих колониях они найдут многочисленных сторонников и верных ревнителей веры».