Ты живёшь в моём сердце совсем не стараясь.©
Она так красилась не потому что вульгарна была, а вероятно оберегала себя от злых духов...если судить по летописям некоторых народов. Но глядя на то что происходило с ней, — оберег был так себе.
Любое счастье очень хрупкое, почти все чувства испаряются через несколько месяцев, в лучшем случае лет. Люди непостоянны, люди слабые и смертные. Как говорится - кругом засада.
Те капли внимания, которые уделял ей он, были как для путника в пустыне - хоть что-то, хоть какая-то надежда. Но в пустыне эти капли губительны.
Когда последняя ниточка, связывающая её с Арти оборвалась/их кланы совсем слетели с катушек/ ей показалось, что это конец.Она написала ему гневное письмо, что их клану никогда не победить её клана. Это были нормальные человеческие чувства - борьба за свою семью. Но, чёрт возьми! - она бы, противореча себе, позови он её, побежала бы за ним хоть в ад. Если бы знала, что нужна ему. Но она ни минуты ему нужна не была.
В сухом чёрством воздухе пахло каштанами.
Клэм вспомнила мужа. Он никогда не лез на её территорию, но и её просил делать то же самое. Она ни дня не работала. Муж хорошо зарабатывал и Клэм ни в чём не нуждалась.
Муж постоянно пропадал на работе или с друзьями. Встречалась Клэм с ним только за ужином, немного узнавая друг друга. Вот пожалуй и весь лимит на душевные разговоры. Какое-то время назад ещё они встречались в постели. Но какие могут быть душевные разговоры в постели? Там страсть и прочее... Сейчас не было и этого. Спали они порознь.
А за ужином беседы были в таком духе:
— Дурочка ты, катафоты - это такие отражатели, чтобы их в темноте в свете фар было чётко видно, а не фотографии няшных котиков. Когда же тебя уже в гугле разбанят, боже ж мой.
- И поменьше читай инстаграм. Он разрушает клетки головного мозга-ворчал муж, уткнувшись в газету. -Хотя, что там разрушать...
Вот так и толкнул её равнодушный муж в объятия Арти. С ним было сладко и горько. Без него, когда он вдруг внезапно, без предупреждения исчезал, было тревожно и ещё горше.
Его девиз был :'Не в наших планах жить вечно. В наших планах жить ярко! "
Но не это он имел в виду, когда в очередную встречу увидел её выкрашенную в какой-то чудовищно-яркий розовый.
—Это что за пони? Что у тебя на голове? - бестактно засмеялся Арти.
И здесь её называют дурочкой.
Клэм бежала, не разбирая дороги.
В помощники ей был ветер- злой, шершавый, который хлестал больно по лицу, словно укоряя её за поведение.
Климентина была доброй девушкой, доверчивой. Хватала Эроса- бога любви за край подола, с целью удержать всё же подол, но легкая струящаяся ткань выскальзывала из рук, будто в игровом автомате - хватайке.
Сидя сейчам в кресле, напротив укутанных плотными шторами, окон,горько думала она о всём ужасе. И прямо вдруг решила выпить таблеток, чтобы заглушить душевную боль. Естественно не по рекомендации врача, - по собственному желанию. Не одну и даже не две.
Классика жанра.
Соседка, по счастливой случайности (или не по счастливой - это как посмотреть) пришла за сливками. Увидела грубую и пошлую картину, нарисованную жизнью недорогой гуашью под названием "Несчастная любовь". Она, ругая всеми словами Климентину, вызвала своего личного доктора.
Велела ему язык за зубами держать.
-Не надо портить девушке жизнь.
Зачем ей в психиатричку-то?
- Ну ты же понимаешь, что это может повториться!
-Повторится, значит пусть делают как знают. А сейчас надо дать ей шанс.
К утру Климентина отошла, была спокойна, но затуманенное сознание ещё некоторое время преследовало.
Соседка напоила её сладким чаем с чабрецом и надавала словесных пощёчин. Она не бормотала что-то вроде того "всё пройдёт" или "ты сильная", " все мужчины - подонки, а твой- подончатей всех" а прямо противоположное "дура и есть", "закажи по почте запасные мозги"
Когда увидела, что Климентина совсем успокоилась, положив на край столика рецепт, - врач выписал ей антидепрессанты, -соседка ушла.
Климентина с Арти жили в одном районе. Криминальном. В котором два клана давно не могли что-то поделить. Кланы эти, как принято в классической итальянской мафии, не носили в себе чёткую линию сицилийского преступного синдиката,где клан- это клан,семья и никого постороннего. Здесь всё так переплелось, что уже те, кто за этим наблюдал, - не могли понять, зачем всё это и почему.Как говорится" Где Отец? Где Сын? Где Святой Дух?
Что же они не поделили? И почему кладбища всё расширяются в границах.И не только кладбища. Клан Арти всё же отжал хороший кусок земли у другого.
В последнее время всё чаще в их дела вмешивался третий клан. Скорее всего для того, чтобы они друг друга наконец перебили.Тогда бы те, третьи загребли все богатства себе. А богатства как у тех так и у других ииелись огромные.
Жители Мираджио молили, ждали когда же этому придёт конец... Но остановить это было не по силам ни местной полиции, ни мэрии. Никому. Только они сами могли предотвратить это кровопролитие.
После полудня за Климентиной приехал дядя и увёз её в тихий спокойный городок, где никаких тебе кланов, никаких разборок, делёжек богатств.
Климентина так и не узнала, что в нескольких шагах разминулась с Арти, вернувшимся в город.
Буратино не успел с ней поговорить. Клем жила
в ста шагах от пруда и могла что-то видеть.
Многие преступления в жизни банально предсказуемы. Убийцей оказывается супруг или супруга, бывший уголовник или сосед-наркоман Они не несут в себе загадок, недосказанности и подтекста. Всё очевидно и на поверхности.
Впрочем, так происходит не всегда. Некоторые преступления так и остаются не раскрытыми.
А есть дела, на первый взгляд кажущиеся простыми, в какой-то момент получают такую развязку... Как в романах Агаты Кристи.
Поцеловав дверь Климентины, Буратино вместе с Алесио направился к Лагарее. Она всё про всех знала и на всё имела своё суждение.
... "А там эти жертвоприношения человеческие. Сам небось в них и участвует" - закидала с хода словами комиссара Лагарея.
-Это у ацтеков и то в древности- ответил ей комиссар.
-Вот я и говорю. Кто его знает где бывает, что творит. Может убьёт кого и быстро назад. А там местной полиции расхлебывай.
-А что вы за чужую полицию переживаете, синьора? - вставил реплику Алесио.
-- Время подходит, а уехать не успел - не обращая никакого внимания на слова Алесио,она продолжала стрекотать как швейная машинка.
- А ему уже невтерпеж ритуал свой совершить. Вот он и укокошил.
-А вы знаете, что в Мехико нашли ацтекскую башню из черепов человеческих. Наверняка его рук дело—снова ввернул свои пять центимо Алесио, стоявший поодаль, смеясь в рукав.
Но Рея настаивала на версии, что это рук дело Дуремара.
Поняв, что не добьётся от неё ничего, Буратино, поблагодарив, распрощался.
Лагарея кричала ещё что-то во след о Дуремаре, но ветер путал слова в её развевающихся волосах а затем уносил их прочь.
- Вздорная баба . Алесио вздохнул облегчённо, садясь в машину.
Смеркалось. Рабочий день неизбежно подходил к концу.
-Сейчас приеду домой, закажу пиццу "Пеппероне"...
-Постойте синьор комиссар! - к ним запыхавшись, бежал продавец пивного магазинчика "Золотой колосок"
- Бомж приходил ко мне. Картой расплатился. Ага. Теперь пошёл вон в тот магазинчик напротив. Шиковать будет. Карта золотая - торопливо, словно от этого зависит жизнь города, выпалил продавец.
Буратино и Алесио поспешили к магазинчику.
Бомж испуганно спрятал в рукав что-то.
- Доставай, что у тебя, карта?
Пробив карту, выяснили имя убитого. Вилхо Йово.
Бомж обмяк , как мешок с трухой.
Стал безволен и безразличен.Глаза и без того почти белесые, остекленели.
Тино с Алесио терпеливо ждали.
Бомж молчал.
Алесио сбегал в магазинчик, назад вернулся с бутылкой пива.
-Выпей- потребовал Тино.
Бомж отхлебнул жадно несколько глотков. Успокоился, вытянулся струной и уже звонче:
-Она мне отдала эту карту . Честно. Сучка рыжая! Я догадывался, что проблемы будут.
Бомж стал подвывать, давя на жалость.
- Не пой мне Лазаря. Кто эта рыжая? Ну же, ну! Отвечай. Иначе за решётку угодишь.
-Комиссар, вы уверенны, что это правильное решение? Он только будет рад. Крыша над головой. Еда. Выспится хоть. И ничего не добьёмся.
После выпитого, бомжа разморило. Он привалился к стене и был уже далеко от комиссара и Алесио, в другом измерение. Что-то спрашивать у него , тормошить было бесполезно.
Уже проваливаясь в сон, бомж пробормотал: "Сказала- потрать быстрей и выброси в канализационный люк. Рыжая бестия.