Он и не знал, что уж давно один.
Сказала внучка: «Бабушка – в больнице.
Её с тобой мы скоро навестим
И ты своей жене вручишь гостинцы».
Ответил тихо: «Что же, подождём,
А, может, лучше сходим на свиданку?
Поверь, устал жить, словно, бобылём,
Быть взаперти, играть в игру – лежанку!»
«Ну, вот опять ты начал в сотый раз,
Ведь сказано: жена твоя – с инсультом.
А все врачи в больнице – экстрокласс!
Смотри вон, телик, и работай пультом!»
Закрыта дверь. Квартира – как тюрьма,
И день, и ночь, и всё вокруг едино!
Хоть волком вой, но он запел: «Эх, ма!»
Единственной рукой, примяв, седины!
В часы затишья долго звал жену
По имени с любовью и тоскою,
Не ведая, что та – в другом плену:
Полгода, как присыпана землёю!
И снова пел, открыв окно, «дурил»!
До хрипоты, до слёз, до поздней ночи
Пришёл внучок, и окна все забил:
«Не будешь людям головы морочить!»
Что сделать мог он, старый инвалид?
Не нужный никому, забытый всеми!
И внучка на него всегда кричит,
Во снах своих его квартиру делит!
А люди все судачат, говорят,
Что дед конкретно болен амнезией!
Но, в сущности, который год подряд
Страдают сумасшествием другие!
Александр Лях, май 2016 года