«Так не доставайся ж ты никому!» - громко, внятно и без возражений, что можно было принять за озарение свыше… так начиналось уже не первое утро, фраза будила, но уже не будоражила, и лень было ломать голову откуда она.
Тем более что масса аналитиков уже сдалась в беспочвенных попытках выловить из мусорного сумбура в остатках его серого вещества хоть какие-то косвенные первопричины этого порождения сумрака.
А они были и роились там так давно, что слои глубинные эти не поддавались даже гипнотической дешифровке супер-внушателями…
Первоисточник был банален, как очередной не выученный урок: позавчера дворовые футболисты проиграли соседям в очередной раз и на вчера отказали ему в праве подносить мяч из-за условной линии границ поля, так как мелкий пацан легко проникал в кустарную гущу, но с большим трудом и медленно выбирался отягощённый мячом, что, видите-ли, расхолаживало не только нападение но, и защиту дырявых ворот.
Вот вчера вместо того, чтобы хоть пролистать литературную хрестоматию, сей нехитрый приём частенько помогал ему сэкономить время на чтении задаваемых книг, просидел надувшись от обиды, тупо листая вырезки из «Мурзилки» с картинками про Незнайку и его команду малышей, до поздних сумерек… утешение не пришло.
Сегодня, как назло, палец училки в журнале зацепился за строку с его фамилией, следующий жест её перста был однозначен - «К доске!». Первой проскочила мыслишка, что это лучше, чем с места за партой , от доски легче воспринимались подсказки с камчатки, не надо было головой изворачиваться то и дело, одноклассники иногда снисходили до уровня взаимопомощи… Но не в этот раз, из-за их смешливого настроя был приподнят плакатик с фразой: «Я тебя породил, я тебя и убью!», что к «Бесприданнице» Александра Николаевича не имело никакого отношения.
По итогу незапланированная нехорошая отметка в дневнике отодвигала детскую мечту владения собственным мячом на неопределённый срок, а возникшая стойкая нелюбовь к Николаю Васильевичу, и всему его землячеству заодно, вовсе грозила перерасти во что-то ужасающее…
Нет, читать позже он честно пытался, тогда это было модно, даже в библиотеку за компанию с кем-то записался… Очередь за детективами была на месяца вперёд, из имеющегося на полках подкупило название: «Гроза». Пришлось взять, не пропадать же абонементу, да и копеек, траченных на трамвай, было жаль, если впустую.
Читал урывками, когда непогода не позволяла тягаться по двору, и как только с грехом пополам дошёл до фразы: «В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану» - отсутствующее воображение тут же услужливо нарисовало открытую дверцу одноимённого автомобиля у парадной, оттуда гулко звучала сакраментальная фраза водителя, голосом Михал Иваныча: «Кто заказывал такси на Дубровку?», ну и понеслась, вечерняя гульба, утреннее похмелье, первые деньги, первые чужие деньги…
Как будильник на повторе вновь по ушам громко: «Так не доставайся ж ты никому!»… рука по привычке сунулась под подушку, к чёрному чемоданчику, жаль, но чемоданчик был точно такой же, как и главный, но с другой начинкой. Здесь была именно красная кнопка прямого вызова первого двойника сверху, на большее расстояние мощность аккумуляторного передатчика не пробивала бронированный железобетон потолка палаты, или батарейка уже садилась...
На всё пробуждение до явки младшего обслуживающего персонала уходило обычно от получаса до 40...45 минут, пока первый двойник растолкает вызовом второго и далее по цепочке вверх по этажам, но вниз по уровню обслуги, а затем в обратном порядке маршевых лестниц, когда лифты не работают во время простоя бесперебойного питания от незавезённой заранее солярки.
- Кстати, надо бы им напомнить, чтобы не тянули с ремонтом и профилактикой основного чемоданчика, а то, видите ли, оправдываются: мол главные секретные чертежи были проданы и пропиты ещё во время первой конверсии оборонки, и нынче самые большие в мире микросхемы не выпускают даже в Поднебесной, только под заказ… интересно: это силикон в долине заканчивается, просто брешут или цену поднимают? -
Тихий щелчок первого кодового замка двери палаты запускал его внутренний таймер дремоты ещё минут на 6 спокойствия, пока двигаются запоры…
Вошли, команда… сегодня почти рекорд — уложились в тридцать три минуты с четвертью, да и то, если служба времени не перемудрила с хронометром, ведь он сам лично писал указы о замедлении течения времени и, даже, грозился повернуть его вспять, отчего потерял всяческую связь с реалиями и мог ориентироваться только по ощущениям неизбежного старения организма, ибо часики могли показать только желаемое, но не действительное.
Криво посаженные парики и непритязательный макияж не скрывали блеск больших звёзд на погонах прибывших, прикрытых накинутыми на плечи миротворческими халатами любимого цвета хаки в камуфляжных пятнах, чтобы стирать реже из-за проблем со стиральным порошком, наверное… Что уж говорить про неприкрытый тяжёлыми веками немой вопрос в глазах: ты ещё жив?
Ежедневные процедуры до обеда заключались в присутственном трёхчасовом консилиуме-камлании психологов и аналологов, суть беседы которых он бы ни за что не понял и помоложе, оставалось терпеть и ждать…
Кормили строго полезно и омолаживающе, но гадко и безвкусно так, что специально обученный контрольно-ядовый пёс только кивал умной головой и тут же воротил свой влажный нос в сторону своей персональной миски с чужеземным кормом, занюхать чем-нибудь прилично-привычным…
Послеобеденный сеанс шамано-терапии переносился им гораздо легче, возможно потому что доводил до полуобморочного состояния и полного невосприятия монотонности и однообразности в явном виде.
Огорчало одно: ободряющие шифрованные отчёты по широковещательной шпионской сети «алекс-юстасу» из дальнего Брайтон-Бич: «У нас практически всё схвачено!» - перестали действовать как успокоительное средство, возможно по причине повторяющейся открытым текстом приписки с тщательным экономическим обоснованием необходимости увеличения финансирования и расширения потока мигрантов-гастарбайтеров.
Финансы, кроме стандартных инфляционных потерь, подвергались постоянно перерасходу на фонды подкупа каждого нового местного президента, на покрытие представительских чеков и на внезапно наступающие досрочные повышения служащих по выслуге, с переводом с ранга двойных агентов в тройные и дальше…
Из мигрантов-гастарбайтеров была особая нужда в специалистах-финансистах по пересчёту поступающей наличности от игры на биржах и в казино… вредная должность, подумал он, не выдерживают и полугода испытательного срока, исчезают бесследно, заодно с деньгами…
Из вилко-защищённых динамиков донеслась любимая колыбельная:
Тяжелым басом гремит фугас
Ударил фонтан огня
А Боб Кеннеди пустился в пляс
Какое мне дело
До всех до вас?…
Подумалось ему, что надо бы авторам госпремию отписать, а если померли, то вознаграждение себе… хотя зачем? - и не молодо, и не зелено.
Пора на боковую… спазмы вокруг суставов старческой руки, сжимающей специально затупленный пластиковый канцелярский нож начали транслировать в пустеющую черепную коробку красивое видео: он крутит одной рукой детский резиновый мяч, на котором неосознанно креативщики-дизайнеры изобразили глобус и главная задача в том, чтобы его проткнуть ножом, держа его в другой руке…
Даже в предсонном состоянии он помнил, что и в молодости не отличался точностью слов и верностью руки, было очень сложно, не хватало сноровки и сил, нож отскакивал, и ни жонглёр и далеко ни снайпер…
Но когда-то давно, он где-то в очень заумной книжке вычитал, что если пытаться бить хотя бы в одну и ту же площадку на крутящемся мяче, долго, очень долго, порядка трёхсот тысяч попыток, а ещё лучше целый миллион, то резина мяча может и не выдержать и нож проткнёт её, или сломается раньше… окончание ему не слишком нравилось, но он упорно начинал считать попытки, каждый вечер сначала… тяжёлое забытьё наступало обычно в районе первой сотни, пожалуй потому, что это была первая крупная купюра, которую ему принесли подчинённые за какую-то служебную провинность, чтобы избежать попадания в докладную...
...А Сатисфакшин так к нему и не пришёл, ни разу, за всю жизнь, хотя выглядел в снах времён юношеской мутации очень феерично и многообещающе...