Вернувшись к чародейке вновь ни с чем,
Не искренне винясь о неудаче,
Отметила селянка для себя,
Что встретили её теперь иначе.
Колдунья будто знала обо всём.
От злости ей хотелось заискриться,
Призвать на помощь молнии и гром,
При коих она сможет измениться,
А в следствие сумеет получить
Любовь и ласки, как она мечтала.
Но ей считалось с гостьи, что она
Пришла ни с чем и «клад» не отыскала.
Боясь иголок, ей пришлось сейчас
Влиять и устрашать не уговором,
А действием конкретным. Вот она,
Соперницу свою, окинув взором,
Произнесла: «Ты видимо пришла,
В надежде, что я недопонимаю
Уловки ваши – время потянуть…
Я ж не глупа и наперёд всё знаю.
Так вот. Теперь уж плачь или моли,
Да только моё вязкое болото
Затянет в себя влагу из земли,
Где девочка. И не моя забота,
Что небо ей не даст глотка испить,
И деревце без влаги пострадает.
Я вижу, ты бесчувственная мать,
Раз не спешишь, когда дочь погибает».
Злодейка развернулась и ушла,
Успев сказать вслух некие заклятья.
И тут же рядом высохла земля,
Деревья изменили цветом платья…
Свершалось всё с особой быстротой.
Но время птицею не полетело.
Наоборот – тянулось, чтобы мать
При свете дня получше рассмотрела
Что сказанное вовсе не обман,
Что с ней не шутят и не устрашают
Словами. Обещания свои
Здесь действием конкретным подтверждают.