В переплете дождливого дня
Снова вечно зеленое Ерлино
И старинные тайны храня
Лес не очень доверчив наверное.
Но прохладные росы маня,
Так блестят ниткой жемчуга первою,
Что как будто в шкатулке хранят
Драгоценное прошлое в Ерлино.
Здесь жила Худекова семья
Парк ландшафтный украсив растениями.
Собирались в усадьбе друзья
К чаепитию с публичным чтением.
А века утекли как вода.
Как дожди все размыли осенние.
Только прежних веков
Здесь осталось среда....
Надя и Худеков, Чехов Лейкин,*
И возможно, писатель Лесков
И Авилова*, здесь читали произведения
В переплете дождей сохраняя без слов
Непрерывную связь поколения
**************************************
Примечания:Николай Лейкин, фельетонист "Петербургской газеты" и главный редактор журнала "Осколки", сейчас известен в основном как "учитель Чехова". Но, по воспоминаниям современников, во второй половине XIX века Николай Лейкин был очень популярен cреди "простого народа Почему же такое уважение к Лейкину? А я, правду сказать, не читал еще этого писателя.
- Как можно, вы извольте прочитать, очень смешно и убедительно пишет, положительно поднял "Петербургскую газету"; без него - какая это была газета? В руки нельзя было брать, больше взятками промышляли. Бывало, придет сотрудник и норовит продернуть магазин, по лицу уже видишь, что замышляет, и дашь трешницу - отступись только. А как господин Лейкин вступили в газету, об этом что-то больше не слыхать стало. Сотрудники не нуждаются, есть чем платить. Лейкин больше апраксинцев изображают; всё очень верно
ЛИДИЯ АЛЕКСЕВНА АВИЛОВА
В октябре 1896 года на сцене петербургского Александринского театра проходила премьера чеховской «Чайки». Успеха она не имела, зато в антрактах шло живое обсуждение, с кого «списан» тот или иной характер, кто именно из театральных кругов обеих столиц послужил прототипом для того или иного образа. Назывались конкретные фамилии, подчас довольно известные. И никто не подозревал, что среди зрителей «Чайки» находится еще одна участница событий, нашедших отражение в пьесе. Выяснилось это лишь много лет спустя, когда вышла в свет книга воспоминаний Лидии Алексеевны Авиловой.С Антоном Павловичем Чеховым она познакомилась в 1889 году, в Петербурге, куда писатель приезжал на премьеру своего «Иванова». Встреча состоялась в доме издателя «Петербургской газеты» Худекова, женатого на сестре Авиловой. Как обычно, когда встречаются незнакомые люди, начался ничего не значащий разговор «на общие темы». И вдруг…
«Мы просто взглянули близко в глаза друг другу. Но как это было много! У меня в душе точно взорвалась ракета. Я ничуть не сомневалось, что с ним случилось то же, и мы глядели друг на друга удивленные и обрадованные».
Проговорили они недолго: дома Лидию Алексеевну ждали муж и девятимесячный сын. Следующая их встреча состоялась через три года (к тому времени она была матерью уже троих детей) на вечере, посвященном 25-летию «Петербургской газеты».
«Сели рядом в стороне, – пишет известный российский литературовед Г. П. Бердников, – хотя Чехова и звали в центр… Мило болтали. Фантазировали на эту тему, что во время их прошлой встречи они не познакомились, а нашли друг друга после долгой разлуки. А до этого – в какой-то другой, забытой жизни – они не только знали, но и любили друг друга. Началась их переписка, которая длилась до самой смерти писателя».
В феврале 1895 года произошла их следующая встреча. Интрига, предшествовавшая ей, вполне могла послужить основой для чеховского рассказа. Лидия Алексеевна пригласила Антона Павловича к себе, надеясь, что они смогут наконец-то посидеть и спокойно обо всем поговорить. Но неожиданно нагрянули какие-то беспардонные гости и в один присест уничтожили заботливо приготовленный совсем не для них ужин. Так что, когда приехал Антон Павлович, уже ничего не осталось ни от ужина, ни от предпраздничного настроения хозяйки дома. Это не могло ускользнуть от внимательного взгляда Чехова, и он вскоре стал прощаться.
По словам Лидии Алексеевны, он говорил ей:
«Я любил вас. Мне казалось, что нет другой женщины на свете, которую я мог бы так любить. Вы были красивы и трогательны, и в вашей молодости было столько свежести и яркой прелести. Я вас любил и думал только о вас».
Говорил, что через три года, когда они вновь встретились, она показалась ему еще трогательней и прекрасней… Потом торопливо взял приготовленный для него пакет с рукописями хозяйки дома и тотчас откланялся.
А на другой день посыльный доставил ей сборник рассказов Чехова с коротенькой официальной надписью «Л. А. Авиловой от автора». Было еще и письмо – отнюдь не любовное, но вежливое и доброжелательное. Речь в нем шла о рукописях Лидии Алексеевны.
Натура романтичная и эмоциональная, Авилова заказала у ювелира брелок в форме книги, на одной стороне которого было написано: «Повести рассказы. Соч. Ан. Чехова», а на другой: «Стран. 267, стр. 6 и 7». Подарок доставили Чехову, и он, пользуясь указанной шпаргалкой, нашел в книге предназначенное ему послание: «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее».
Еще через год они случайно встретились на маскараде, куда Лидия нехотя поехала по просьбе скучающего брата. И вдруг среди разряженной шумной толпы увидела… его! Лидия Алексеевна была в маске, и Чехов, повинуясь настроению момента, сделал вид, что не узнал ее. Они провели чудный вечер, выпили шампанского, душевно поговорили. Антон Павлович попросил ее быть предельно внимательной на премьере «Чайки»…
В своих воспоминаниях Лидия Алексеевна подробно делится впечатлениями о премьере, об обстановке в театре, о том, что она пережила, когда в начале третьего действия Нина протянула Тригорину медальон, на котором значилось название его книги и номера страницы и строк, чтобы можно было прочитать предназначавшееся ему послание.
«Я сперва замерла, – писала Авилова, – едва дышала, опустила голову, потому что мне показалось, что весь зрительный зал, как один человек, обернулся ко мне и смотрит мне в лицо. В голове был шум, и сердце колотилось, как бешеное. Но я не пропустила и не забыла: «…страница 121, строки 11 и 12…». Цифры были все другие, не те, которые я напечатала на брелоке. Несомненно, это был ответ».
Она не сразу сообразила, как его расшифровать, но в конце концов догадалась раскрыть на нужном месте томик своих рассказов. И прочитала мини-отповедь вполне в чеховском стиле: «Молодым девицам бывать в маскарадах не полагается».
«Молодой девице», супруге и матери троих детей, к этому времени исполнилось уже тридцать два года. А много переживший Антон Павлович в свои тридцать шесть лет считал себя чуть ли не «старикашкой» и поэтому полагал, что имеет полное право давать такие (пусть и шутливые) советы.
Было еще несколько случайных встреч, письма до востребования, чтобы не узнал муж. Впрочем, скрывать-то Лидии Алексеевне по большому счету было и нечего… Однажды по семейным делам она отправилась в Москву, и Антон Павлович назначил ей встречу. Но не пришел… Ничего не понимающая Лидия Алексеевна обиделась. Вскоре все разъяснилось: оказывается, больной Чехов попал в клинику. К нему никого не пускали, но для Авиловой сделали исключение: Чехов настоял. Писателю не разрешали говорить, и их короткие встречи проходили в трепетном молчании. Чуть ли не знаками он умолял Лидию Алексеевну остаться еще хотя бы на денек, но она отказалась – муж требовал ее возвращения.
Их переписка продолжалась. Она прислала Антону Павловичу вырезки газет со своими рассказами. Среди них были «Забытые письма». Женщина, недавно потерявшая мужа, пишет любимому человеку, с которым она была близка при жизни мужа.
«…жизнь без тебя, даже без вести о тебе, больше чем подвиг – это мученичество»; «Я счастлива, когда мне удается вызвать в памяти звук твоего голоса, впечатление твоего поцелуя на моих губах… Я думаю только о тебе».
Позже в своих воспоминаниях о Чехове Лидия Алексеевна вопрошала:
«Зачем после свидания в клинике, когда он был «слаб и не владел собой», – а мне уже нельзя не увериться, что он любит меня, – зачем мне надо было… послать «Забытые письма», полные страсти, любви и тоски?
Разве он мог не понять, что это к нему взывали все эти чувства?..»
«Ах, Лидия Алексеевна, – писал ей Чехов осенью 1897 года из Ниццы, – с каким удовольствием я прочитал Ваши «Забытые письма». Это хорошая, умная, изящная вещь. Это маленькая, куцая вещь, но в ней пропасть искусства и таланта, и я не понимаю, почему Вы не продолжаете именно в этом роде…»
Как и обычно, он не только хвалил, но и на правах старшего коллеги по писательскому цеху мягко журил, заостряя внимание на недоработках:
«…Газеты с Вашими рассказами сохраню и пришлю Вам при оказии, а Вы, не обращая внимания на мою критику, соберите еще кое-что и пришлите мне…»
В 1898 году Чехов сообщил Лидии, что в журнале «Русская мысль» должна выйти его новая вещь. Она догадалась, что он неспроста написал ей об этом…
Новый рассказ назывался «О любви»: долгие годы мужчина любит женщину, к тому же является лучшим другом ее семьи. Боясь разрушить счастье этой самой семьи, он держит свою любовь при себе, ничем не выдавая ее. Женщина ведет себя примерно так же. И только при расставании навсегда, уже на вокзале, они бросаются в объятия друг другу и… расстаются. А потом он осознает, «что когда любишь, то в своих рассуждениях об этой любви надо исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех или добродетель в их ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе».
В рассказе было сохранено даже отчество Авиловой – героиню звали Анной Алексеевной. У этой «молодой, красивой, умной женщины» немолодой неинтересный муж и дети.
Лидия читала эти строки сквозь слезы. Она узнала себя в героине и в сердцах отправила ему резкое письмо: «Писатель, как пчела, берет мед откуда придется…»
Он сухо ответил:
«Вы несправедливо судите о пчеле. Она сначала видит яркие, красивые цветы, а потом уже берет мед. Что же касается всего прочего – равнодушия, скуки, того, что талантливые люди живут и любят только в мире своих образов и фантазий, – могу сказать одно: чужая душа потемки.
Погода скверная. Холодно, сыро…
Будьте здоровы и счастливы».
Позже она призналась, что в этом рассказе нашла отражение история ее взаимоотношений с Чеховым – «роман, о котором никогда никто не знал, хотя он длился десять лет. Это «наш роман».
Еще через год, в 1899-м, в печати появился рассказ «Дама с собачкой» – один из лучших в мировой литературе рассказов о любви… Героине его оставлено то же имя – Анна, но только Сергеевна.
«Что побудило Чехова к написанию этого пронзительного рассказа? Были тут скрытые личные мотивы?» – спрашивала поэтесса Инна Гофф, и сама же отвечала: «Полагаю, что были… Юрий Соболев в своей книге «Чехов» насильственно притягивает рассказ «Дама с собачкой» к едва возникшей в ту пору в жизни Антона Павловича Ольге Леонардовне Книппер… Это горестный рассказ о любви без будущего. Он создан на перекрестке минувшего с новым, едва возникшим. Рассказ-прощанье».
Узнав о женитьбе Чехова, Лидия Алексеевна поздравила его в письме. Он ответил:
«Вы хотите знать, счастлив ли я? Прежде всего, я болен. И теперь знаю, что очень болен. Вот Вам. Судите как хотите… Вы пишете о душистой росе, а я скажу, что душистой и сверкающей она бывает только на душистых, красивых цветах.
Я всегда желал Вам счастья, и если бы я мог сделать что-нибудь для Вашего счастья, я сделал бы это с радостью. Но я не мог…»
В своих воспоминаниях Лидия Алексеевна пишет и о том, как она узнала о смерти Чехова.
«Миша быстро подошел ко мне, взял меня под руку и вывел на неосвещенный балкон.
– Вот что… – сказал он резко, – вот что… Я требую, чтобы не было никаких истерик. Я требую. Слышишь? Из газет известно, что второго в Баденвейлере скончался Чехов… Так вот… Веди себя прилично. Помни!»
Через несколько лет после смерти Антона Павловича по ее просьбе сестра писателя вернула Авиловой ее письма. Аккуратно перевязанные ленточкой, они лежали в столе Чехова. Не перечитав, Лидия Алексеевна бросила их в огонь, о чем потом очень сожалела.
В 1916 году Лидия Алексеевна овдовела: Авилов поехал лечиться на Кавказ и внезапно скончался. Уже после его смерти пришла телеграмма: «Всегда один, ухода нет…»
Дальнейшая жизнь Авиловой была посвящена заболевшей дочери Нине и внуку, в честь деда названному Мишей. Нина развелась с мужем и умерла в 1930-м, оставив сына бабушке.
В 1939-м Авилова написала Марии Павловне:
«Думаю о Вас часто и много. И грустно мне, что я Вам чужда и, возможно, неприятна. Мы не сошлись с Вами когда-то в одном вопросе, и Вы огорчились тогда до слез…»
…Воспоминания Авиловой, впервые опубликованные с сокращениями в сборнике в 1947 году в Москве, а в 1950-м вышедшие отдельными изданиями в Англии и США, вызвали разноречивые суждения людей из близкого окружения Чехова и Лидии Алексеевны. Мария Павловна, в целом высоко их оценив, вместе с тем отметила: «…когда она пытается раскрыть чувства к ней со стороны Антона Павловича, то тут у нее получается слишком «субъективно». С другой стороны, с полным доверием отнесся к этой книге И. А. Бунин: «Воспоминания Авиловой, написанные с большим блеском, волнением, редкой талантливостью и необыкновенным тактом, были для меня открытием. Я хорошо знал Лидию Алексеевну, отличительными чертами которой были правдивость, ум, талантливость, застенчивость и редкое чувство юмора, даже над самой собой… Я и не подозревал о тех отношениях, какие существовали между ними».