Продолжение повести Трудное счастье
Так для Нины начались первые разочарования в людях, и она стирала их из своей памяти, а некоторых запомнила на всю жизнь. Так студентка Марина оставила Нине рисунок на память - свой автопортрет, а также фотографии, она ещё увлекалась этим, и снимки остались Нине светлым напоминанием об их коротенькой дружбе.
На следующую смену Нина позвала работать другую подругу - одноклассницу Ирину. Всё веселей будет, - думала она, как раз повара не было, и Ирина начала работать поваром, кормить бригаду. Техники-геологи
менялись каждые пятнадцать дней, к Нине прикрепляли каждый раз других.
Зеленоглазая Ирина на костре варила обеды, некоторые недовольствовали, бурчали, что мало сварила. Не всё гладко было, но старались, работали. Нина помогала Ирине и успокаивала её: «Не переживай, не плачь всем не угодишь. Что поделаешь, мужики то свои в доску, то привередничают хуже баб». Вскоре возле базы все линии были пробурены, и надо было переезжать на другой участок. А подруги продолжали трудиться. Геологом поставили работать Татьяну-девушку из Мордовии, она окончила Саранский геологоразведочный техникум. Татьяна – высокая, кареглазая, с тёмными длинными волосами, брюнетка одним словом. Нина и с ней нашла общий язык. Когда заканчивалась их смена, продолжали общаться в посёлке на отдыхе. Ходили в клуб на танцы, смотрели художественные фильмы. Но геология, трудное дело и девчата, выбравшие эту профессию, понимали, что придётся часто менять место жительства или ездить на вахту. Однажды, Татьяну вызвали в контору и сообщили, что её переводят в Харалгинскую партию, а с ней и Ирину - помощником повара. Девчата уехали, а Нина опять осталась без подруг. Но работать, надо было продолжать, Нина старалась трудиться на совесть. Техником – геологом уже в следующую смену работал земляк Виктор Ушаков, он учился заочно в техникуме, и совмещал работу промывальщика и геолога - параллельно вёл документацию. Он и его напарник посоветовали Нине поступить заочно в техникум, где они и обучались. Следуя их совету, она съездила в город, там был филиал техникума. Вместе с отцом они поехали в Читу, где Нина и подала документы на поступление в Иркутский геологоразведочный техникум. Осенью, она успешно сдала вступительные экзамены и была принята на третий курс заочного отделения. Весь год Нина старательно писала контрольные, когда отдыхала и отправляла их в техникум. Для этого выписала всю необходимую литературу. Строила планы, когда получит диплом геолога, будет вести сама документацию. Да ей и так уже многое доверяли, и заполнять журналы, и чертить геологические разрезы. Долгими вечерами, при свете керосиновой лампы, она и её друг Сергей, с которым они подружились к тому времени - стали работать в одну смену, переписывали из
полевого блокнота в чистые буровые журналы описание пород. Нине выделили жилье - настоящий балок, срубленный из лиственницы. Сергей из ветки берёзы сделал ей вешалку. Не смотря на таёжные условия в балке было уютно, топилась железная печка - буржуйка. Сергей приносил дрова, подкладывал их в печурку, они весело трещали, создавая уют и тепло. С Сергеем они познакомились, когда Нина ещё после девятого класса помогала отцу промывать породу. Потом получилось, что их смены совпали, и они работали вместе, куда бы ни переводили их партию. Многие участки их таёжного села разведывала их партия, то ведя работы в самом селе, то неожиданно перебрасывали в глухую тайгу. Постепенно они сдружились, но раз случился на одном из участков пожар, и этот случай разлучил их. То ли подружка ещё одна - Катя что-то сказала Сергею, когда после пожара, спустя какое-то время переехали работать в само село, он почему-то стал её сторониться. Вскоре Нина узнала, что он встречается с подругой. Быстро в ней разочаровавшись, решил извиниться: «Нина, прости, я подумал, что у тебя кто-то появился». Долго думала Нина, но простила Сергея, он был внимателен, помогал на работе. Сергей так же работал помощником бурильщика, они вместе с Ниной ходили на линию, он помогал ей выливать тяжёлые банки - ендовки в тазы, отмучивал породу, а ей оставалось только промыть лотком. Стояла поздняя осень, падал пушистый белый снег. Деревья готовились к зиме, наряжаясь в белые шубки. Вечером они шли на базу уставшие, но счастливые. Серёжа поднимал Нину на руки, кружился с ней, целовал мокрое от снега лицо, ресницы. Белые снежные хлопья летали и кружились вместе с ними, казалось, что сама природа радовалась их счастью. Вахта подходила к концу, Нине надо было ехать на сессию, сдавать экзамены за третий курс. Так они расставались на полтора месяца, и грустно было обоим. Но Нине надо было учиться, и Сергей это понимал.
Дорога была знакомой, сначала автобус долго ехал до областного центра, потом Нина села на поезд до Иркутска и через сутки её встречал старинный красивый город. Кстати сказать, её земляки тоже ехали на сессию в соседнем купе, и они вместе добрались до техникума. Девушке вначале всё казалось чужим, жалела, что подружка Наташа не вместе с ней, вместе веселей бы было. Робкая Нина быстро взяла себя в руки, узнала, где будет заниматься её группа. Сразу узнала насчёт общежития, к сестре идти не решилась, подумала - обиделась она на неё из-за письма. Заведующий хозяйственной частью сказал, что в общежитии для заочников выделили одну комнату. Но когда Нина нашла общежитие и комнату, она увидела, что в неё набилось столько женщин-заочниц, что развернуться было негде, и они уже были между собой все знакомы, из одного города и для Нины места не оказалось. Расстроенная девушка подошла к коменданту общежития - Там нет места, что мне делать? Пожилая женщина-комендант посоветовала - А ты к девчонкам-очницам попросись. Нина так и сделала, стучалась в комнаты, спрашивала свободное место. Лишь в одной из них девчонку приютили. Хотя Нина была заочницей, но по возрасту от очников сильно не отличалась. Она расположилась на одной свободной кровати, достала печенье, домашние гостинцы и села пить чай со студентками, познакомившись, они долго разговаривали, а потом легли спать. Усталость с дороги брала своё и вскоре Нина заснула. А утром пошла умываться, девчат было много, все торопились на занятия. Нина попила чай, взяла конспекты и пошла в техникум. Ещё по дороге мелькнула мысль, что подруга детства Вера тоже училась в этом техникуме, но она была старше Нины на два года и скорей всего уже закончила его. Уже подходя к зданию, думая обо всём, Нина встретила девушку, которая спешила в общежитие. Вдруг, на минуту вглядевшись, Нине показалось её лицо очень знакомым, и она окликнула
-Вера, это ты?
Девушка сначала растерялась, не узнала землячку, а Нина рассмеялась, кинулась ей от радости навстречу-
-Ты что, не узнаёшь меня?
-Ой, Нинка, ты что ли? Перекрасилась, я тебя не узнала, ты в какой комнате остановилась? - обрадовалась Вера.
-Я в девятой, а ты в какой живёшь?
-Я в десятой, давай к нам перебирайся.
-Хорошо, после занятий.
Нина была очень рада, что встретила подругу детства Верулю, и у неё поднялось настроение. Вера была старше Нины на два года, но в школе - первый и третий классы они даже занимались в одном классе, не хватало учителей. Ничто не мешало их общению, они жили на одной улице и вместе играли после уроков, летом бегали на гору Золотуху, на речку. Водились с Вериной маленькой сестрёнкой, когда её мать тётя Валя уходила на работу. Она была киномехаником и вечером Нина и Вера были няньками. Потом Вера повзрослела и уехала учиться в город, подрабатывала на камвольно-суконном комбинате в г. Чите. У них была большая семья, отец Михаил рано погиб, а Вера помогала матери поднимать младших сестёр и братьев. Но Вера тоже хотела выучиться на геолога и вот она здесь, оказывается, уже заканчивает учиться, готовится к дипломной работе.
Нина поспешила на занятия, а после них надо было перенести вещи в комнату к подруге. Оказывается, даже по соседству ночевала Нина ,и утром умывались в одной мойке, но было темно и Вера не узнала её. Для Нины принесли ещё одну кровать, она стала уже десятой по счёту обитательницей. Девчата встретили радушно, так она со всеми перезнакомилась. Рано утром девушки уходили на учёбу, а Нина училась с обеда. Когда они приходили с занятий, в комнате было чисто, прибрано и девчонок ждал обед, - Нина вносила свой взнос в складчину. Очницы радовались и полюбили Ниночку-заочницу, так они ласково её между собой называли. А в техникуме, на первом этаже, где студенты получали почту из дома, Нину ждало письмо от Сергея. Ровным красивым почерком он признавался ей в любви, писал, что очень скучает и ждёт её. Писем за время сессии Нина получила очень много, девчонки завидовали. Сергей писал, что они с матерью ждут её и Новый Год хотят встретить вместе с ней.
А Нина сдавала экзамены, математику и электронику она не любила, была рада и удовлетворительной оценке, но зато геологию и минералогию и другие, сдавала на пятёрки и четвёрки. После занятий к девчатам - очницам приходили парни, Нина неплохо рисовала, и на штормовках масляной краской изображала им разные рисунки - что раньше было в моде. Ребята радовались, как мальчишки и несли свои полевые куртки по очереди. Тем временем, сессия продолжалась. Серёжа писал письма, Нина отвечала ему, но глядя на беззаботных девчонок и парней, ей почему-то не хотелось связывать себя узами брака, так рано, как ей казалось. Хоть Нина и общалась с парнями и из её курса, и знакомыми девчат, близких отношений не заводила, знала, что её ждёт Сергей. Но часто думала, если он встречался с подружкой Катей, может в любой момент уйти к ней или к другой. Так она рассуждала, сея в себе сомнение, или ей просто хотелось свободы, сама не понимала. Раз Нина услышала, что в одной из комнат какая-то девушка поёт песни под гитару, и ей вдруг захотелось пойти и познакомиться с ней. Нина постучалась и вошла, её встретила высокая миловидная девушка, с короткой стрижкой, с большими карими глазами. Её звали Лена, как она представилась Нине. Лена прекрасно пела и у неё собиралась целая комната парней и девчат, кто послушать, а кто и поучиться играть. Нина попросила Лену : «Научи меня играть, я тоже хочу петь под гитару». Лена согласилась, и девушка стала ходить на уроки игры. Лена показывала аккорды, Нина записывала, пробовала сама играть и петь. Но техника игры не давалась как надо, да и голоса для пения у Нины не было. А Лена красивым голосом пела: «Солнца не будет, жди не жди,
Третью неделю льют дожди,
Третью неделю наш маршрут,
С доброй погодой врозь,
Словно из мелких, мелких сит,
Третью неделю моросит,
Чтоб не погас у нас костёр,
Веток подбрось».
Сессия подходила к концу, Нине надо было собираться домой. Однажды она решила посоветоваться с одной девушкой из комнаты, где жила. Её звали Люба Борисенко, она нравилась Нине, своей простотой располагала к себе. Когда та дежурила по комнате, а девчата и подруга Вера ушли в кинотеатр на вечерний сеанс, девушка завела непростой разговор-
- Люба, я посоветоваться с тобой хочу, что-то мне не хочется рано замуж выходить, как мне быть?
-А ты не торопись, Нина, - живо отозвалась Люба.
-А как мне сказать, объяснить Сергею, что ещё рано мне замуж выходить.
-Да просто расстанься с ним и всё - Люба махнула рукой.
Нине ещё вспомнился случай, что произошёл однажды у них на участке, и она начала свой рассказ: « В конце прошлой зимы, нас перевели на другой участок - падь Шиногда называется. Место наикрасивейшее, сказочные пихты, высокие, все в снежном уборе стояли, речку льдом сковало. Так по этой речке мы ходили на линию, когда поступила в техникум, мне уже доверяли вести документацию. А я ещё промывала породу, иду, бывало по речке, любуюсь природой и песню пою: «Простор небесный сизокрыл, и тишина кругом, мне уголок России мил, мой славный отчий дом…»Хоть и голоса не было, а на природе легко так поётся. Буровики раньше уйдут, пока забуриваются, первую породу достанут, а я одна попозже по замёрзшей речке иду, где прокачусь. Сергей ещё тогда работал в другой смене, у него смена 15 дней, а мне и буровику Герману с напарником - моим земляком сделали смену в 20 дней. Я промывала породу и параллельно вела журналы. Бурение велось большим станком на колёсах, УКС-22.Смена других буровиков заканчивалась, они уехали к себе домой, напарник дяди Германа тоже с ними собрался-
-Домой съезжу, да вернусь с пересменком.
-Езжай, повидай семью, мы завтра тоже отдохнём - сказал Герман своему помбуру.
Меня старший геолог Александр Николаевич оставил за старшую на участке. Бригада уехала, а мы с дядей Германом вдвоём остались на базе. У каждого был свой балок, я жила в балке для ИТР, ещё было три балка - общежития для буровиков и их помощников. Водовозка у нас редко приезжала, в основном пользовались льдом. Я надолбила льда, растапливая его в ведре на буржуйке. Помылась, постирала, помыла полы у себя в балке, а ещё принесла льда и растопила его для варки. Сварила себе пельмешек, пообедала нехотя, попила чай. Скучно было, мы с дядей Германом ждали пересменку. Должен был приехать Сергей, я думала, хоть пять дней поработаем вместе, пообщаемся. Вечером приехала бригада буровиков и их помощников во главе со старшим мастером, зимний лес ожил. Мужики получили зарплату, часть отправили домой с другой сменой, часть оставили себе на курево, да на горячительное. Затарились, конечно, по полной. Мастер Виктор Гаврилович проставлялся, переводили его на другой участок, в другой посёлок старшим буровым мастером, его вроде как повышали. Буровики приехали уже изрядно под мухой, завалились, дыша перегаром, ко мне в балок-
-О ,Нинча ,привет ,как вы тут поживаете?
-Нормально, а вы что такие весёлые?
-Да Гаврилыча переводят в другую партию, в Харалгу - бубнил пучеглазый буровик Володя Трухин. Мужики галдели, но курить в балке я им не разрешила, посидели и ушли к Герману. Там ещё изрядно выпив, мастер окосел совсем и ушёл в средний балок, там уснул. А ко мне зашёл Сергей, я его просила не выпивать вместе с буровиками, мне было почему-то тревожно. Другие буровики разошлись по своим балкам и долго галдели, а мы с Серёжкой ходили и проверяли их, чтоб не буянили, какая с меня старшая и кто меня послушает. Зашли в средний балок проверить мастера Виктора – он, оказывается, заснул с сигаретой и матрац под ним уже тлел. Вагончик наполнялся дымом, мы стали будить мастера, за нами забежал пучеглазый Вовка и сказал-
-Витька, пошли к нам лучше в балок. И увёл мастера к себе.
А мы с Сергеем вынесли постель на снег и стали её тушить. Тщательно засыпали спальный мешок снегом, матрац и покрывало. Я ушла к себе в балок и легла спать поверх спальника, не раздеваясь. Немного послушала транзистор, Сергею наказала присматривать за пьяными мужиками. Потом угасила керосиновую лампу и заснула тревожным сном. Не знаю, сколько проспала, утром, в часов шесть постучал Серёга.
-В балке холодно, я тебе печку затоплю.
Я зажгла лампу, он занёс дров, вскоре в буржуйке весело затрещали дрова, и закипел чайник. Мы попили горячий чай, я его спросила-
-Всю ночь прогудели, наверно?
-Да я с ними не пил, успокаивал, вроде все спят.
Немного погодя зашёл ещё один буровик –Кириллыч, среднего роста мужичок, светлый, глаза с прищуром, он всё время улыбался, шутил и слыл балагуром. Попросил у Серёги сигаретку и ушёл, не прошло и пяти минут, как он заскочил обратно в вагончик с криком-
-Они сгорят там!
Мы с Сергеем выскочили из балка, я наспех накинула телогрейку и валенки.
Перед глазами встала страшная картина - вагончик полыхал. Дверь была открыта, из неё наружу вырывалось пламя, буровики с криком и ужасом выскакивали из балка по очереди. Пламя уже добиралось почти до порога, как из проёма двери выскочил буровик в голубой майке - пучеглазый Вовка Трухин. Я с облегчением вздохнула – Успел, спасся, ему лишь спину обожгло. Но мужики остолбенело, стояли и кричали-
-Витька, выходи-и-и!
Самое страшное было то, что воды не было. Вокруг лёд, мужики растерялись, в огонь зайти никто не решался. Я с перепугу понять не могла, какого Витьку зовут. Я побежала в свой балок, и принесла единственное ведро воды. Из горящего балка доносились крики, оказывается это мастер Виктор Гаврилович не мог выбраться, как мне сказал Сергей. Вероятно, мне хотелось, чтоб он проявил героизм и вошёл в огонь, но на участке, как на грех не было элементарно бочки с водой, чтобы облить покрывало хотя бы и обмотавшись, войти в горящий вагончик. Предыдущая смена не позаботилась надолбить лёд и натаять воды, сменяющим их буровикам. Мужики продолжали дико орать, рядом не было никаких приспособлений, ни лопат, ничего, чтобы хотя бы снегом закидать пламя, или все с похмелья растерялись, Всё оборудование находилось километра два от базы, на линии, где были буровые станки и сани. Все выскочили из вагончика, кто, в чём мог, от страха люди будто обезумели. Я тоже стояла с ведром воды и не знала, куда его плеснуть. Вдруг на трапик, что шёл от порога выполз человек. На нём тлела одежда, волосы превращались в пепел, не было ни ресниц, ни бровей. Я будто оторопела, словно это был какой-то страшный сон, но буровики закричали-
-Нина, лей на него, лей! Я встрепенулась от крика, выплеснула на мастера ведро воды. Мужики спустили его на снег, затушили ещё тлевшую одежду и занесли в балок к Герману. Положили его на нары, Когда я зашла туда, в балке стоял запах палёного, мастер просил пить. Пьяный дядя Герман пытался мазать его борной мазью,
-Я мажу, а шкура слазит - бурчал буровик.
-Дядя Герман, не трогайте его, Сергей побежал в село за врачами - сказала я ему. Хотела дать Гаврилычу попить воды, Герман сказал нельзя, а я глупая не знала, что наоборот, надо воды больше давать было пить. Ужас всего случившегося охватил меня, и я боялась близко подойти к мастеру. А Сергей в одной штормовке, верхняя одежда сгорела тоже, побежал до центральной дороги, где ходили лесовозы в леспромхоз, поймал машину и доехал до села. Я, было, порывалась с ним бежать, но он отмахнулся: «Один быстрей добегу и вернусь с врачами». Захожу в свой балок, там мужики обсуждают произошедшее. Я разорвала чистый вкладыш от спального мешка, перевязала Володе обожжённую спину. Зайдя в балок к дяде Герману, сразу терялась и не знала, чем помочь мастеру. А надо было просто поить водой, не прошло и часа, как Сергей вернулся с врачами на скорой. Фельдшер знала своё дело, разрезала ножницами обгоревшую одежду, мастера обернули простынёй, сверху накрыли покрывалом, положили на носилки и увезли в районную больницу. Так же забрали и Вовку буровика. Все были потрясены, на участке произошло ЧП. Скорая уехала, а в моём вагончике собрались мужики и кричали наперебой-
-Витька в спальнике запутался.
-Он ориентир потерял из-за дыма и огня.
А Кириллыч, который первый сообщил о пожаре, начал нервно и громко смеяться, да так, что буровики не на шутку испугались-
-Толян, ты что перестань, успокойся!
Но буровик смеялся нездоровым смехом, потом вдруг всхлипнул и зарыдал, слёзы ручьём текли по его лицу. Затем немного успокоившись, ещё всхлипывая, проговорил: «Витьку жалко, обгорел сильно, хоть бы выжил. А мы стояли, никто не мог зайти, чтоб вытащить его».
Меня тоже тогда долго грызла совесть, что я не знала, как оказать первую помощь, пострадавшему на пожаре. А из мужчин никто не посмел войти в горящий балок, все побоялись. А я оставалась за старшую на участке и переживала, что и мне попадёт от начальства. А мне было то всего семнадцать лет. Даже мой друг Сергей побоялся войти в огонь. Я его упрекнула в этом, он обиделся. Что интересно, мы же из другого балка его от пожара спасли, перешёл в другой и всё-равно обгорел, видимо чему бывать-тому не миновать. Руководство нас срочно вывезли с участка. Начались допросы и расспросы. Милиция, приехавшая из района, долго вела расследование, из-за чего произошла трагедия. У буровиков сгорела одежда, спальные мешки, деньги. Всё надо было восстанавливать». Немного помолчав и вздохнув горестно, что ей пришлось пережить это печальное событие, Нина продолжила: «Видимо, когда топили печку, выпала искра, буржуйку растапливали всегда солярой, плеснув из консервной банки на дрова, капли попадали на пол, возможно, и хватило одной искры, чтобы пламя объяло всё вокруг. Никто истинной причины и не установил. Электричества в тайге нет, пользовались керосиновыми лампами, которые заправляли соляркой. Может, пока Кириллыч шёл к нам за сигаретой, выпал уголёк или искра, пропитанные соляркой половицы вспыхнули пламенем. А мастер спал в спальном мешке, застёгнутом на все деревянные пуговицы. Пока он его смог расстегнуть, пламя охватило весь балок. Страшно всё это вспоминать, только после этого мы с Сергеем надолго расстались. Будто кошка между нами пробежала. А вскоре я узнала, что он стал встречаться с одной из моих подруг Катей. Но она быстро ему надоела, он захотел вернуться ко мне. Вот поэтому, Люба, я сомневаюсь, буду ли с ним счастлива»? Нина закончила свой грустный рассказ, воспоминание ещё долго тяготило её. Люба всё это время слушала Нину с интересом и не перебивала её. Потом успокоила Нину : «Но и не торопись, может, лучше парня встретишь, тебе всего- то восемнадцать лет, вон какие парни на тебя засматриваются. А мастер-то выжил»? «Да, только я больше с ним не встречалась, говорят, его жена бросила, в шрамах весь остался, больничный не оплатили, с запахом был» - ответила Нина. Беседа Нины и Любы затянулась, скоро вернулись девчата из кинотеатра. Нина и её подруга Вера съездили на вокзал за билетом на поезд. На следующий день вся комната провожала Ниночку-заочницу домой. Сессию Нина сдала хорошо, перешла на четвёртый курс. За это время она соскучилась по дому, по матери с отцом, которых очень любила и по маленькой полуторагодовалой племяннице Анютке, к которой относилась с особым трепетом. Для неё она купила новое платьице, игрушку-каталку и сладости. Сойдя с поезда в Чите, Нина купила билет до села на автобус на следующий день, а сама отправилась в гости к подругам, что учились в училище, к Наташе и Кате. Наташа обрадовалась подруге, а Катя встретила холодно. Нина поняла, что из-за Сергея. Видимо узнала, что Нина и Серёжа опять вместе. Ох, уж эти девичьи страсти. Это, наверно, и послужило последней каплей в отношениях Нины и Сергея. Переночевав у подруг ночь, Нина оформила им ещё новогоднюю стенгазету, а для себя решила, что расстанется с другом. Было преддверие Нового 1982-го года.
Дома Нине обрадовались, и отец, и мать, встретили дочку со словами-
-О, кто приехал, наша студентка вернулась. Сестра, мать Анютки Зоя, была на работе, ещё в прошлом году она приехала из Чары с маленькой дочкой, что-то у них не заладилось с мужем. И они все вместе проживали с родителями.
Нина помогала сестре с Анюткой, когда была на отдыхе и любила это маленькое чудо с чёрными глазками.
Племянница Анютка – щебетунья живо принялась за гостинцы и игрушку.
Пили горячий чай с молоком, с мамиными вкусными булочками, она их очень вкусно стряпала. Нина рассказала об успехах в техникуме. Мать ей сказала, что на работе приходится за сессию ещё зарплата. Отец тоже был очень рад и спросил: «К Полине то заходила»? А к слову сказать, Нине удалось сходить к сестре, она нашла её дом, квартиру, постучалась, но оказалось, что она пока не живёт в Иркутске, вместе с семьёй были где-то в экспедиции, об этом сообщил какой-то родственник, живущий в их квартире.
Сказала отцу, что не застала сестру дома.
Дома, в селе тепло встретили Нину. Одноклассница-подруга Ирина к тому времени уволилась из геологии и выучилась в городе на парикмахера. С ней сходили в клуб, на новогодний праздник, на танцы. Но новогодние праздники быстро пролетели, Нине нужно было ехать на вахту, на работу и предстояло объясниться с Сергеем.
После пожара на участке Шиногда, работали то в селе, то опять перевозили всё оборудование в Большой Джармагатай, продолжая доразведку. Это было годом ранее, и они с подругой Ириной ещё успели вместе поработать в промывочном цехе с одноклассниками. Очень переживали, когда один из парней не вышел в цех на работу, оказалось, что он серьёзно заболел. А когда его не стало, горько плакали подруги, да и всё село тогда скорбело. Хороший был парнишка, ему повестка в армию пришла, а его хоронили. Тоже Серёжкой звали, они с Юлькой - так звали второго одноклассника, помогали девчатам в цехе, носили им мешки с породой, меняли воду в ёмкости, после промывки, чистили от шлама -отработанного материала. Весело было тогда им, все ровесники, Нина научила Ирину работать лотком, как её раньше отец. Но болезнь рано скосила парня и не спросила, тяжко было Нине вспоминать об этом. Но время шло, Ирина решила уйти из геологии, а подруга продолжала трудиться.
Так, закончив сессию, Нина выехала на участок. Геологи без конца менялись, Нина не успевала привыкать к девчатам, как потом их переводили на другие участки. Такова жизнь настоящего геолога - романтика, как ей тогда казалось. Жить в тайге, то в палатке, то в балке, размечать линии, описывать породу. К приезду Нины, её домик балок, решили перевезти на другую линию, чтоб было ближе ходить до буровой. Но, как оказалось, пока тянули трактором по неровной дороге, он развалился, нижние брёвна вылетели. Жалко Нине было своё гнёздышко, где долгими зимними вечерами, они с Сергеем при свете керосиновой лампы заполняли журналы вместе, делали пакетики для шлихов из крафтовой бумаги. Когда он вечером приходил к ней из мужского общежития, прокуренный, чёрные кудрявые волосы были зачёсаны назад, с неизменной улыбкой на лице, о чём-то весело рассказывал и был такой счастливый, нежно глядя в глаза Нины. Все знали о их романе и ждали, когда поженятся. Нина была девушкой, и Сергей не торопил её с близостью. Но теперь ей необходимо было с ним расстаться ,как она решила. И этот развалившийся балок стал символом их несостоявшейся совместной жизни. А буровики скулили, как всегда: «Что, Нинка, с медведем спать будешь, твой вагончик-то рассыпался, ха-ха-ха». Смех смехом, а ночевать где-то надо, повариха тётя Валя цыкнула на мужиков и уступила ей свою кровать, сама легла со своим мужем. Сергей от Нины был через кровать. Не спалось обоим, Сергей всю ночь ходил курить на улицу. Нина сама не понимала, что ей руководило, не осознавая тогда до конца, что очень больно делает другу.
Наступило холодное зимнее утро. Встали, по очереди умылись, тётя Валя напекла вкусных лепёшек-ландориков, как называли их мужики. Буровики позавтракал и ушли заводить станки. А повариха подкармливала Нину: «Ешь, давай, ты, что ж молчишь, с Серёгой не разговариваешь? Ведь он ждал тебя».
-Не знаю, тётя Валя, он хочет, чтоб мы сразу поженились, а я молодая, побегать ещё хочу.
-Но смотри, девка, а то жалеть потом будешь, - бурчала повариха тётя Валя.
Нина собралась на линию, закинула в полевую сумку журналы, пакетики для шлихов и взяла резиновые перчатки. Наспех написала Серёге записку, когда пришла на линию, смущённо протянула ему листок. Там она написала: «Серёжа, извини, ты не думай, у меня никого нет, я ещё не готова к семейной жизни. Давай останемся друзьями, ещё Катя на меня сердится, ревнует видно». Сергей смотрел на неё с глубокой обидой и непониманием.
Лишь спустя годы Нина поняла, что очень обидела парня, но тогда она этого не осознавала. Они остались друзьями, но кошки долго скребли у неё на душе. Она отработала свои положенные пятнадцать дней и её попросили ещё остаться на одну смену, Нина согласилась. Сергей уехал, приехала другая бригада. Нине выделили другой вагончик, там они жили с техником-геологом Тамарой и её семьёй. Они вместе ездили с мужем и маленькой дочкой Лилей. Муж у Тамары был промывальщиком, а их дочке было 5 лет всего, но так как её не с кем было оставить дома, они брали её с собой. Нина любила детей. Январь заканчивался, дома её ждали родные, а самое главное маленькая Анютка, по которой уже успела очень соскучиться. Нина поехала отдыхать домой. Вскоре все собрались за большим обеденным столом, Нина взяла племяшку на руки и кормила её, она что-то лепетала на своём детском языке.
(Продолжение следует)