Стая птиц проводила за горизонт потускневшее солнце,
С холма неторопливо спустился ветер
И поселился в запустелых комнатах уходящего года.
Тихо колышется женская тень в коридоре,
Может быть, поступь осени на покатых ступенях,
Дымок погасшей свечи разбивается о потолочную балку.
Кроток миг прощания в отсиневшей прохладе вечера,
Когда дрожь охватывает тронутое тлением сердце,
И оживают поцелуи на пепельных губах.
В мертвенном безмолвии сада колокольчики вечной весны
И георгины — роняют на землю свои выцветающие веки,
За тисовой изгородью истлевает голубоглазое детство.
Покорно следует слух за негромким пением соловья
В зарослях бузины у заснувшей реки,
И облака безучастно плывут по течению вниз.
Пора неясных отголосков и неизъяснимой тоски;
Лёгкий запах тимьяна врезается в память,
Пробуждая в ней страхи и предания далёких времён.
Погружён в дремучие размышления размашистый лес,
Приглушённые шорохи и шёпот ветра в пожухлой листве;
Над челом одинокого дремлют бурые ветви сосен.