Уже ложится шарфик полосатый
На плечи декабря, хлопушкой дан
Сигнальный выстрел скорым холодам.
А я, как Гофман, сказочник носатый,
Заглядываю в старый чемодан.
Там, будто в новогоднем магазине,
Лежат игрушки в гнёздах мишуры:
Блестящие старинные машины, --
Как новенькие, только что с витрины! --
Стеклянные сосульки и шары.
Заснеженные шишки -- золотые! --
Забытого художника успех,
А снегири живые, расписные,
Нацеливают клювы молодые
На скрытый в шишке сказочный орех.
Вот девушки, искрятся на ладони,
Их губы, как вишнёвый сок, красны:
Две балерины, в танце и в поклоне,
Принцесса с жемчугами на короне,
Царевна-лебедь -- ангел со спины!
Но звёзды чемоданных балаганов
Совсем не любят великанских рук:
Прекрасные царевичи в кафтанах,
Солдатики с тесьмой на барабанах --
На самом дне, за спинами подруг.
Я тормошу волшебные фигурки:
Давайте, просыпайтесь поскорей,
Всесильные Морозы и Снегурки!
Свистит дыра под слоем штукатурки,
Во тьме таится маленький злодей.
Кивают перья в юбке балерины,
Её почти уносит дивный вальс.
Я знаю, новогодние дружины,
Что музыки Чайковского вершины
Взорвутся светом, оживляя вас!
Сложу под ель дары из марципана
И стану терпеливо ждать всю ночь,
Следить за представлением с дивана.
Я, силой человека-великана,
Чуть что не так -- сумею вам помочь!
Бой! Шумный бой стеклянного народца!
Чайковский пролетит по этажу
В парадной форме, с видом полководца.
И ни один солдат не разобьётся,
Уж я за этим строго прослежу!
Победные фанфары будут громки,
Да можно ли иначе в январе!
Вернутся в чемодан герои ёлки,
А мне придётся собирать иголки
И крошки марципана на ковре.