Звериная перестройка

 
 Басня (16+)
 



На полянке на лесной
Собрался народ лесной:
Волки, лани, обезьяны,
И медведи, и бараны,
Зебры, мулы и слоны —
Все достоинства полны.
Тут и лисы, и енот,
В общем, весь лесной народ.
Лев, конечно, — председатель,
Он — лесной законодатель.
Открывая заседанье
Говорит всем в назиданье:
«На поляне не курить,
Не ругаться, не сорить,
Соблюдать всем тишину,
А не то я кнут возьму».
Это он проговорил,-
Африканский крокодил
Хвост собаке откусил,
А бесстыжая горилла
Все раздеться норовила
Думала, что шубу сбросив,
На' плечи халат набросив,
Ишаков всех совратит
И ослицам навредит.
Зайцы в стаи собираясь
И от страха заикаясь,
Громко хлопают, кричат —
Сход сорвать всё норовят.
В мутной луже бегемот,
Жирный свой обняв живот,
Сладко разевает пасть, —
Собрался вздремнуть он всласть.
Макаки шумною толпой,
Ругаясь громко меж собой,
На пальмы забрались гурьбой
И начали свой пир горой.
Бананы ловко пожирали,
А кожуру всю вниз бросали,
Поляну в свалку превращая,
Вниманья на зверей не обращая.
Леопарду-забияке
Поучаствовать бы в драке.
Случай он не упустил —
Тигру ухо прокусил.
Начался тут мордобой:
Кошки дрались меж собой,
Тигр тоже изловчился, —
Леопарду в нос вцепился.
Жене льва — невзрачной львице,
(Не по статусу — царице)
Дифирамбы все поют,
Льстиво все вокруг снуют.
Слаще всех поют лисицы:
«Мол, похожа на певицу,
Голос, что у соловья,
И талия осиная».
Слоны-трудяги в отдаленье
На все взирают с удивленьем,
Их профсоюз отраслевой,
Он их сюда прислал толпой.
Испорчено слоновье настроенье
От этого столпотворенья.
И лесть, и шум, и мордобой, —
Такое видится впервой.
Долго грозный лев молчал,
А потом как зарычал:
— Я ж сказал, что кнут возьму,
Виноватых всех — в тюрьму!
Забияк и скандалистов
Осужу как экстремистов. —
Попритихла тут толпа
У позорного столба.

— Так зачем же этот сход? —
Шепчется лесной народ.
— А повестка дня какая?
— Иль беда очередная?
— Деньги ль кончились в казне,
Или быть опять войне?
Долго так народ шумел,
Был тогда он не у дел.
Посмотрев в толпу с укором,
Мудрым оценив всех взором,
Лев сказал лесной толпе:
— Если верить, мол, молве,
У соседей в океане,
В море, озере, пруду
Началася перестройка
Наяву, а не в бреду.
Мода там у них на гласность
(И не бойся за опасность),
Сколько хочешь рассуждай,
Тайну хоть врагу продай,
Правит там всем «беспредел»,
Кто был трусом, тот стал смел.
Каждый сам себе хозяин,
Будь он быдло, будь он барин.
Говорят, что я тиран.
Понимаю — не баран,
И поэтому от вас
Мнения хочу сейчас:
Правильно ль в лесу живем?
Те ли песни мы поем?
Кто в лесу сейчас хозяин,
Кто холопы, кто есть барин?
В общем, звери, говорите!
Не смущайтесь, не молчите.
Кто желает говорить
И на безобразья свет пролить?
Надо опыт перенять,
Хватит на судьбу пенять.
Звери вы или не звери?
В счастья мир откройте двери.

Слова попросил бобёр —
У него язык остёр:
— Знаю я не понаслышке,
Что зерно воруют мышки,
Сквернословят попугаи,
Знать, мораль у них такая.
Зайцы путают следы,
Убегая от беды.

От зависти слюну глотая,
Шипит в толпе гадюка злая:
— Смотрите, звери, наши утки —
Они же, явно, прости…..и:
На пруду они меж делом
За деньгу торгуют телом.
Сама видала, как питон
В этот ползает притон.

Хвост прижав и уши тоже,
Кислую состроив рожу,
Из толпы кричит шакал,
Пряча жадный свой оскал:
— Мы желаем жить, как волки,
Мочи нет страдать без толку!
После них одни остатки,
Жрать хотелось бы нам сладко.
На трибуне — воробей.
Он поёт, как соловей:
— Хватит нам социализму,
Подавай нам плюрализму.
Запишите в протокол:
Это вовсе не прикол,
Ведь наше мнение — оно
Имеет рациональное зерно.

Дисканту придав тон грозный,
Подал голос жук навозный:
— Мы, жуки, мы — патриоты,
Не боимся мы работы,
Любим Родину свою —
Кучечку навозную.
Но хотелось, чтоб г..на
Было бы всегда сполна.

Микрофон берет кулик,
В стае он уже старик:
— Мы живем все на болоте,
Лучше места нету, вроде.

Ему вторит хор лягушек,
Серых толстых хохотушек:
— Нету места лучше, краше,
Чем вонючая топь наша.

Выступает серый сыч,
Ловелас и старый хрыч:
— Демократию, свободу
Предоставьте-ка народу.
Секса больше я хочу
И поэтому ворчу.
Пусть путаны станут в ряд,
Скинут скудный свой наряд.

На поляне, чуть вдали,
В чёрной грязи и пыли
Кабаны и кабанята,
Самки, свиньи, поросята,
Всласть наевшись желудей
И наслушавшись идей,
Мирно дремлют и сопят,
Выпускают «голубят».
С временным большим зазором,
С жгучим внутренним позором,
Зато важно, будто граф,
Слушает зверей жираф.
И с приличным опозданьем
Он бормочет оправданья, —
Невпопад кивает он,
Будто зверям шлет поклон.
Нещадно солнышко палит,
Небесный проходя зенит.
А звери спорят в упоенье,
Свободы уловив мгновенья.
Ведь вседозволенность теперь —
Оценит это каждый зверь.
Свобода, равенство и братство
Теперь придут в лесное царство.
Итоги подводя собранья
И ставя на голосованье
Вопросы все повестки дня,
Лев говорит, что западня,
Куда попал народ лесной,
Кляня ненавистный «застой»,
Могилой станет и тюрьмой,
И многие пойдут с сумой.

Предлагает он собранью,
Закрывая заседанье:
— Лет, давайте, через пять
Соберемся здесь опять.
На поляне мы на нашей
Вновь обсудим, что же краше:
Плюрализм, демократизм,
Или же социализм?
А пока всем до свиданья.
Закрываем заседанье.
Всем желаю мира, счастья,
Пусть обходят вас ненастья.
Вы идите, звери, с миром,
Нет теперь у вас кумира —
Ухожу я на покой,
Ведь уже как лунь седой.
Лев на пенсии теперь —
Постарел могучий зверь.
Правит бал теперь осёл,
Замом у него — козёл.
Львица тоже не у дел,
В чаще правит беспредел:
Пьянство, драки и разврат,
В чаще стал в почёте блат.
Брат осла — уже министр,
Брат козла — теперь магистр.
Говорят, у воробья
Голос, что у соловья,
И поет он на эстраде
В новеньком своем наряде.
От Кардена тот наряд,
Изменился даже взгляд.
Тигр задрал всех поросят,
Волки скушали ягнят,
Ну а хитрое зверье
Превратилось всё в ворье
И воруют без оглядки —
Изменилися порядки.
Растащили все по норам,
Жить вольготно стало ворам.
Казнокрады и лжецы,
Проходимцы, подлецы —
Вот звериная элита!
Нравственность давно забыта,
Нет стыда и нет морали,
Нормы все они попрали,
Лишь бы брюхо было сытым,
Прошлое житье забыто.
Вот минуло лет, так, пять,
Сход назначили опять.
На поляне все на той
Звери вновь, опять толпой.
И осёл — их президент,
Принимает комплимент
Всё от тех же хитрых лис
Получает он сюрприз:
— Ты, осёл, любимец чащи,
Будь на публике почаще!
Ты красив, умён и строен,
И награды ты достоин.
А жена твоя, ослица,
Будто пава, будто птица!
Хвост ослиный распушит,
Красотой своей манит.

Ослу нравятся слова,
Чуть кружится голова.
Открывая заседанье,
Говорит всем в назиданье:
— На поляне не курить,
Не ругаться, не сорить,
Соблюдать всем тишину,
А не то я кнут возьму.

Осёл льва изображал,
Сам заметно же дрожал,
Длинный хвост к ногам прижал,
От волнения заржал.
Призывал он всех к терпенью,
Откровенью, разуменью.
Предлагает выступать,
Правду-матку рассказать:
— Как жилось все эти годы,
Кто не превозмог невзгоды,
Кто погиб, кого убили,
Кого с работы сократили?
Кто нуждается в поддержке,
Есть у женщин ли задержки?
Говорите, не стесняйтесь,
Но судьбой не обольщайтесь:
Будет жизнь еще труднее,
А паёк ваш всё скуднее,
Потому как непогода,
Каждый год у нас, как мода.
То засушливое лето —
В панцирь вся земля одета,
То свирепая зима
Засылает холода.

Слова попросил бобёр,
У него язык остёр:
— Старикам и детворе
Страшно жить уже в норе:
Нету света и воды,
Не хватает и еды.
Коммунальщики, заразы,
Нам не чинят унитазы!
А ГАИшник — лось сохатый
На посту стоит «поддатый»,
Взятку требует у всех —
Он забыл, что это грех.
Дятел — добрый Айболит,
Он на дереве сидит
Без лекарств и без бинтов —
И повеситься готов.
А медведь, наш генерал,
Он же нагло зверям врал,
Утверждал, что наша рать
Даром хлеб не будет жрать,
Что изгонят «дедовщину»,
Что не будет матерщины,
И что будут дезертиры
Без перчаток мыть сортиры.
Ты, медведь, побойся Бога, —
Неприятель у порога!
На «авось» не уповай
И на дядю не кивай,
Не лижи ослу ты зад,
Это видно, он же гад!
Ты — начальник никудышный,
Право, надо тебя «кышнуть»!
«Социалка» вся в загоне,
Как девица та в притоне:
Ждет подачки от властей
(Не обглоданных костей).
И культура наша тоже
Как на синий труп похожа.
Её не реанимировать и клизмой,
Пора по ней справлять уж тризну.
Почила в бозе и наука,
Теперь в НИИ большая скука,
Ученых стаи мужиков
Вмиг превратились в «челноков».
Заводов нет и фабрик тоже,
На полный крах это похоже.

Из толпы рычит собака
(Допекло ее, однако),
Жизнь собачью проклиная,
Всуе Бога вспоминая:
— Мул — паршивая скотина!
Он торгует героином,
Стал Богатеньким он сразу,
Задушить его, заразу!

— Все спортсмены – за бугром,
И теперь у них там дом!
Всё контракты заключают,
Миллионы отгребают.
Видно, что капитализм
Проглотил патриотизм.
Миром правит капитал, —
Злобно прохрипел марал. —
— Был бесплатный туалет —
На него теперь запрет!
Если, вдруг, захочешь ср..ть —
Тут деньгу надо отдать.
И поэтому теперь,
Где попало, гадит зверь,
И под каждым под кустом,
В кучу угодишь с дерьмом.

Носорог — он мэр столичный,
Заявил зверям публично:
— Без прописки городской —
Формалистики простой,
Будут звери изгоняться
(Я не буду извиняться).
Кто не выполнит закон —
Будет помещен в загон.

Выслушав эти угрозы,
Горькие глотая слезы,
Беженцы и иностранцы,
Как последние зас..нцы,
Стали вещи собирать
И уже навзрыд рыдать.
Страшная пора настала,
Право, их судьба достала.
Алкоголик и смутьян —
Толстый маленький кабан
В лапы взял гармошку
И запел частушку:
«Я спою вам под баян:
Осуждаю обезьян,
Раньше ели лишь бананы,
А теперь все наркоманы.
Лев теперь уж не у дел,
В лесу правит беспредел,
И в милиции давно
Служит лишь одно г..но.
Взяточники и казнокрады
Этому лишь только рады.
Разъезжают террористы
Всюду, будто бы артисты.
Принял ёж сто грамм на грудь,
Стал ужа за хрен тянуть.
Так тянул, что оторвал,
На кусочки разорвал.
Уж сперва оторопел,
Как бы, вроде, оробел,
А потом свернулся туго,
Плюнул ежу прямо в ухо.
А петух устроил драку —
С кем бы думали? С собакой.
Он кусался и щипался,
В клюве хвост ее остался.

На сцене серенький песец:
— Как видно, нам пришел конец!
Звериный наш электорат
Уже событиям не рад,
Что начали мы перестройку
И превратили рай в помойку.
Кричим: «Спасите наши души,
Весь лес в коррупции по уши».

На трибуне воробей,
Вновь поет как соловей:
— Пожили в капитализме,
Ша! Давай социализму.
Запишите в протокол,
Это вовсе не прикол:
Надоел нам перестрой,
Мы хотим опять в застой!

С временным большим зазором,
Жгучим внутренним позором,
Зато важно, будто граф,
Слушает зверей жираф.
И с огромным опозданьем
Он бормочет оправданья,
Невпопад кивает он,
Будто зверям шлёт поклон.

Нещадно солнышко палит,
Небесный проходя зенит.
В тени спит лев, а рядом — львица.
Лев царь зверей, она — царица.
Льву снится сон:
Как будто трон
Его качается и гнётся —
Кому-то, видимо, неймётся.
Подумал лев: чтоб победить,
Придется власть употребить.
Смутьянов надо просто скушать,
Толпу зверей не надо слушать.
На бок другой перевернулся
(Он даже толком не проснулся),
Привидится ж такой кошмар?
Так может и хватить удар.

Август 2003 г.