Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами! ©
Пролог
Давным давно, в какой-то не стране,
В седых пещерах возле старой Камы.
Случилось диво, принесён извне,
Явился Миру … нет. Увы, не мамонт.
Даритель жизни Митра, подустав,
Решил, пора. Лет триста покумекал,
И сквозь пролёты звёздного моста,
Привёл на Землю первочеловека.
Вручил копьё, стальные кулаки,
Чтобы дерзал, не возлежал на травке.
Подумав, дал какие-то мозги,
Совсем немного, чисто для затравки.
Ступай же с Митрой, белый свет взъерошь!
Вон причиндалы словно у мустанга.
А пару, что ж, и сам себе найдёшь,
Но не импровизируй, только самка!
Ушёл Творец в те самые сады,
Где вечный свет, антоновка и девы.
А наш герой прилёг себе в кусты,
Не мыт, не чёсан, с ароматом хлева.
Но кто-то грозный в брюхе заурчал,
Мол, жрать хочу. Вставай, балбес не мытый.
Вот так прогресс исходит от начал,
Где суть - ботвиньи полное корыто.
Закон прогресса – «Лучше, чем вчера»,
И здесь венец ратаю - хлеборобу.
Ведь чтоб, простите, испустить ветра,
Любая тварь должна набить утробу.
Идти вперёд, не отступать назад,
И наслаждаться этой круговертью!
И Время чтить, и тот последний сад,
Где ждёт душа беременная смертью!
1.
Светило солнце, таяли снега,
Катился глобус сквозь бездонность ночи.
Летели птицы, плыли облака,
Молочный ветер, клин из многоточий.
За тьму веков умчавшихся в туман
той вечной бездны, что зовётся Время,
Былой герой лентяй и хулиган,
Заматерел, посеял в почву семя.
Его потомки коих легион,
Везде посмели. Меч, топор, мотыга.
Создали дом на тысячу окон,
И расцвела под солнцем Гардарика.
И полетел, помчал торговый люд,
Купцы, бродяги, тати, лже-мессии.
От простаков, до конченых иуд,
Всё для того, чтоб разглядеть Россию.
Такое поле! Строй, ваяй, паши,
(Ведь это ж Русь – гармонь, гулянки, пенник)
От чистых душ, чтоб сделать от души,
До тех, кто ехал заработать денег.
Живи, работай, Бога не гневя,
И коль от сердца – примут и рассудят.
Здесь столько Клодтов сделали себя,
И столько Монферранов вышло в люди.
Но нет, не все с добром и куличом,
В любых краях, увы, хватает гнили.
Так приходили гостюшки с мечом,
Их с тем мечом потом и хоронили.
Мы ж русаки. Последние штаны
задаром отдадим босым и сирым.
И как там? Лишь бы не было войны,
Любой вопрос (почти) решаем миром.
2.
Столетия журчали, как вода,
Хмельным потоком, ручейками жизни.
Вставали, в прах ложились города,
Рождались глыбы, серости и слизни.
Но счастье не бывает без утрат,
И радость не на каждый день, поверьте.
То хан нагрянет, алчностью объят,
То люди-псы, рогатые, как черти.
За тьму веков, каким только дерьмом,
Не удобрялись Росские просторы.
Растаяли в безмолвье ледяном,
Герои, поджигатели, бретёры.
Вгрызалась в снег багряная руда,
Ломился лёд, не принимая скверны.
Но волк и росомаха в те года
Жирели и плодились непомерно.
Француз, чухонец и свирепый гунн,
Державы и безвестные народцы.
Ходили словно в собственный гальюн,
И забивали трупами колодцы.
Подпитаны воинственным вином,
Не оставляя шансов и надёжи.
Ушкуйник, тот ходил «за зипуном»,
А эти, чтобы русскость уничтожить.
Из-за морей, то сущая беда,
Припёрлись, навострив по ветру парус.
Мы там индейцев вырезали, да.
Теперь отдай нам Мурманск и Хабаровск.
Как онкоклетки, коих не унять,
Зачинщики глобальных интервенций.
Пришли с ружьём, и им старуха мать,
Подтяфкивала вонько с мутной Темзы.
Ведь сами ж говорите, не хрен взять,
Мол, это голодранцы, не соседи.
Из всех излишеств, коих не понять,
Матрёшки, балалайки да медведи.
Из денег только нищие рубли,
Все как один гетеросексуалы…
Но сами эшелонами везли,
Всё то, что к потным ручкам прилипало.
3.
Летели годы коих не догнать,
Под образами теплилась лампадка.
А Человек учился убивать,
Ведь убивать так прибыльно и сладко.
Творец доктрин, увы, не преуспел,
В нём не хватило гонора с апломбом.
Пока он в небо вечное глядел,
Борец за Мир, построил злую бомбу.
Ударил гром, и закачалась твердь,
Из добрых лиц взглянули злые морды.
И понеслись над бездной, сея смерть,
Те Фоккевульфы, Боинги, Конкорды.
А вурдалаки цвета «гепатит»,
Для коих люди были просто мясом.
А ну-ка вспомним тот энцефалит,
Харбинъ и смерть в лучах Аматерасу.
Потом Даманский, мёртвый и пустой,
На всех одна дерновая холстина.
«Ни одного китайца за чертой»,
Смеялась маоистская доктрина.
Но дальше всех шагнул тот индивид,
Хозяин жизни само возглашённый.
Он в мир пришёл, силён и башковит,
От негра и (простите) Элтонджона.
Подлиза пшек, английский жирный гусь,
Все как один адепты демократий,
В одном едины - всем мешает Русь,
Во все века, и при любом раскладе.
Не понимаю! Бейте сразу в лоб,
Чем росский дух повинен перед светом?
По вам всех руссов из вагины в гроб,
Чтоб не дай бог не вышли в Пересветы.
4.
Здесь о болячках, коих горький стон
Бьёт человека, лошадь, бездну моря.
Болезни этой имя – Вашингтон,
И рак намного легче этой хвори.
От негра рождена и пастуха,
Ковбоя возомняше главной кастой,
Согрела Землю - скопище греха,
Волшебной схемой «Разделяй и властвуй».
Из всех орудий в фаворе топор,
Даёшь тюрьму с набором равноправий.
Вот так и разделяют до сих пор,
Вон две Кореи, клочья Югославий.
И трёх славянских братьев развести,
Так чтоб чернили, резали, душили.
А после, да, по одному пасти,
На тех руинах нынешних бастилий.
Страна рабов, отвар из тыщи рас,
Заткнув кнутом команчей злые стоны,
Натравливала гитлеров на нас,
И всячески подкармливала оных.
Сей лже-народ не может без войны,
Без слёз сирот, и без варенья с перцем.
Ударить лбами, и со стороны,
Тихонько умиляться чёрным сердцем.
Чего уж проще, прямо в души гадь,
Не получилось? Для того и сторно.
Ведь только «демократ» сумел создать,
Автобусы для белых и для чёрных.
Вы о культуре? Браво! Бью челом.
И это был прорыв, ликуйте, братцы.
Чтоб, не смущаясь пёрнуть за столом,
А почему бы сразу не усраться?!
И псевдо-браки, кругом голова,
Да вы хоть раз смотрелись в лукинг-глазы?
Родитель номер раз и номер два,
По мне так, извините – пидарасы.
И эта дрянь с табличкой «Отсосу»,
Нас поучает, сузив злое око.
За то, что ковыряемся в носу,
За то, что любим Пушкина и Блока!
5.
Здесь подведу черту, довольно ныть,
Того гляди отправят в группу риска.
Сей «Рак» сто лет выказывает прыть,
Хотели? Нате, всех согласно списка:
Вьетнам, Корея и Афганистан,
Доминикана, Куба и Камбоджа.
Гренада, Югославия, Ливан,
И куча мелких, что не вышли рожей.
Ты против нас? Под шконку, под кровать!
И прочих, чья свобода бьётся в венах.
Кто не умеет задницу лобзать,
И кто лобзает, но не вдохновенно.
Чего бы проще, петь, смеяться, жить?
Лелеять царство Бога и Природы…
Ах, руссов не успели зафлажить,
Тех, что не ценят жопные свободы.
Но тут шалишь, чернявый, не бузи.
И не труби в анал, коль вызвал биться.
Не можешь откусить? Тогда соси!
А то ведь, знаешь, можно подавиться.
Со всех сторон подпёрли, в горле ком,
Слов нет, лишь мат и вопли междометий.
И коль войну силком ведут в твой дом,
Встречай! И не хрен прятаться в клозете!
Ударь бревном, оглоблей, кулаком,
И здесь не танцы, позабудь «вполсилы».
Ах, он сильней? Не будь же дураком,
И не играй по правилам верзилы.
А дальше, братцы, красною строкой,
Тот «демократ» киношно-легендарный,
ПРЕДПОЧИТАЕТ БИТЬ ЧУЖОЙ РУКОЙ,
И ЛЮБИТ ДРАКУ НА ЧУЖИХ ПЛАЦДАРМАХ.
Эпилог
Уверен, нет здесь тех, кто любит кровь.
Кто от войны ликует и хохочет.
Вот так и я вещаю вновь и вновь,
Среди своих сумбурных междустрочий.
На свете белом нет Добра без Зла,
Как нет застолья без людского смеха.
Война и зло – из одного котла,
Кровавый бой лишь Дьяволу утеха.
Ну а пока твой путь не завершён,
И нет желанья, век трястись овчиной,
Ведь коли ты волками окружён,
То знай, что сгинуть можно и мужчиной.
И коли видишь свастику – Не спи!
Не прячься под кровать безликой тенью.
Бери топор, дружище, let it be,
И бей врага в разрез, на упрежденье.
Нет, я не зверь. Спаси меня Господь!
Люблю весь Мир от края и до края.
И брат мой не отрезанный ломоть,
Ведь им и мной надменно помыкают.
И потому я, старый дуралей,
несу, за всё ответственен на свете.
Свой гневный слог, без розовых соплей,
Чтоб жили солнце, радуга и дети!