Маска царицы Вирсавии
миракль
ЦАРЬ ДАВИД
О, витязи мои, кто в зале,
Я сообщу вам о печали,
Господь раскрыл свои скрижали,
И подал знак чудно.
Скажу, уже прошла седмица, 5
Как я вкушал в своей светлице,
Вдруг между ног взлетела птица
Алея, как вино.
Клюв длинный красный у плутовки,
Кольцо златое над головкой, 10
Она молчала, после ловко
С златого блюда со сноровкой
Склевала всё пшено.
Я очень удивился, сразу
Она закрыла оба глаза, 15
И вдруг, вся полная экстаза,
Надулась заодно.
PRIMUS MILES
Владыка, я скажу почтенно,
Господь, что дал зерно и сено,
И дни меняет неизменно, 20
Руководит тобой.
SECUNDUS MILES (Paganus quidam)
Нет, Сатана здесь не хлопочет;
Когда в царе вино клокочет,
Слух о питье везде рокочет,
И каждый также пить захочет, 25
Пока стоит живой.
ЦАРИЦА ВИРСАВИЯ
Все успокойтесь, ради Бога,
Вы как скворцы, кричите много,
Ваш зев – что дохлая минога.
Спать положил вас дьявол строго, 30
Скажу я, наконец.
SECUNDUS MILES
Махунд мне дал совет – решиться
Скрутить ту дьявольскую птицу;
Забава наша не годится,
Ведь нет таких сердец. 35
TERTIUS MILES
Мы знаем, Урия несчастный,
Сражался и погиб напрасно,
Клянусь главою Павла ясной,
Не кровь его ту птицу красной
Заставила с постели властной 40
Царицы прилететь.
ЦАРЬ ДАВИД
О, воин, разве то не ясно,
Я воскрешать людей – не властный?
Клянусь, что ты сказал напрасно
О ложе госпожи прекрасной, 45
Вор может всё узреть.
Et percutiat eum in capite.
(И ударил его в голову).
ЦАРИЦА ВИРСАВИЯ
Меня ругают люди смело;
Ты хочешь, чтоб она висела
На дереве, и околела;
Да! Замечательное дело - 50
Камнями бить дурное тело;
Фу! Кто увидит месть?
ЦАРЬ ДАВИД
Не бойся, прочь свои терзанья,
Ведь первое моё лобзанье –
Его последнее в прощанье. 55
Царицей быть – твоё призванье,
Хозяйкой дома в ликованье,
Где хлеб и мясо есть.
PRIMUS MILES
Тебе я радости желаю,
Царица ты всех краше, знаю. 60
Хотим служить, тебе внимая;
Клянусь ключом Петра у Рая,
Всё сделаешь сама.
SECUNDUS MILES
Пусть будет тот повешен ловко,
Кто зреть не рад твою головку, 65
Где обод с золотой поковкой;
Он как свинья в моей кладовке,
И мало в нём ума.
Tunc dicat Nathan propheta.
(Затем говорит пророк Нафан).
О, царь, тебе скажу я это:
Дитя в Вирсавии до лета 70
Зачахнет, не увидев света;
За грех ваш мне прислал заветы
Наш Бог и Господин.
Нарушил ты закон скрижалей,
Вы Урии ягнёнка взяли, 75
И чистого его заклали.
А он ведь был один.
А у тебя овечье стадо,
И много женщин было радо
Тебе преподнести усладу, 80
Корона царская в награду,
И золото на ней.
Дом Урия имел лишь бедный,
Окошечки с решёткой медной,
Зерно – для мыши только вредной, 85
И ржавый шлем на коже бледной,
Протёртой до костей.
Все крыши тонкие, как шали,
Они от ливней не спасали;
Во влаге камыши лежали, 90
Коль их ногами не топтали;
Столбы разбитые упали,
Как плоть больных людей.
Зрел он Вирсавии в волненье
Волос распущенных теченье, 95
Любил обнять её колени
И ножки нежные в смиренье,
Что ныне – в царственной шагрени:
Сапожник златом шил.
Он с радостью лобзал ей шею, 100
Где ныне воротник, алея,
Лежит, ей подбородок грея, –
Тогда он хладным был.
Но не было и юбки алой,
И золото не окружало; 105
Зато с весельем целовала,
Хоть очи грустные – не знала,
Как удержать, кто мил.
SECUNDUS MILES
Подлец, твои мозги увечны,
Не стыдно вырвать их, конечно; 110
Пусть чёрт возьмёт тебя навечно;
Ведь ты не шутишь тут беспечно,
Гнев твой – мегеры бессердечной,
Тебя ударю я.
H;c Diabolus capiat eum.
(И дьявол забирает его)
У плута пальцы, как тростины, 115
Махунд, защитник наш старинный,
Дай помолиться нам невинно;
Коль нет желанья у мужчины,
Пусть чёрт ему нагреет спину;
Теперь кругом одна кручина, 120
Ведь ныне – смерть моя.
ЦАРЬ ДАВИД
Рот перекошен у аскета,
В котомке – мелкая монета;
Чёрт за спиной даёт советы,
И лжёт он без труда. 125
НАФАН
Сиди, не надо горячиться;
Узрят сейчас твои зеницы –
Мощь Божьей праведной десницы,
С Вирсавией сравню цариц я,
Прекрасны их и подлы лица, 130
Идите все сюда.
Et h;c omnes cantabunt.
(И все начинают петь).
ИРОДИАДА
Царица я – Иродиада.
Повязка на висках – награда:
Её соткал царь Ирод мне.
Сей жезл, что сломан словно пика, 135
Царицы был страны великой -
С персидским царством наравне.
За танец мой один в светлице
Огонь спалил мою пшеницу
От моря к морю, и вполне. 140
ОГОЛИВА
А я – царица Оголива,
Ах – я лобзалась молчаливо,
Насытив многие уста.
Украсил Бог мне это ложе,
Всё в нём обито красной кожей, 145
И кость слоновая взята.
В устах моих пылало пламя,
Когда блудила я с царями
И всадниками неспроста.
КЛЕОПАТРА
Я – Эфиопии царица, 150
Эрот глазам моим открыться
Велел, чтоб все хвалили страсть.
Как локоны мои чудесны;
Рты мира слабы, бессловесны:
Мой рот над ними держит власть. 155
Мой жизненный успех, поверьте,
Склонил чело разбитой смерти –
Без гнева приняла напасть.
АВИХАИЛА
Царица я тирийцев. Пряди
Мои текли – двенадцать пядей, 160
Но позже превратились в тлен.
Я ростом воинов затмила,
А шея – это место силы
Средь крепких и белейших стен.
Как листья звуки ливня ждали, 165
Моей хвале всегда внимали,
Для всех был звук её смятен.
АЗУБА
А я – царица амореев.
Мой лик, как праздник, свет взлелеяв,
Средь шумных подданных сиял. 170
Моих бровей изящных слава –
Как дом Господний – величава,
Где стены крашены и зал.
Меж волосами и бровями –
Мой чистый лоб, как со свечами 175
Златыми светится опал.
ОГОЛА
Всех амалеков – я царица.
И никогда не исказится
Краса моих и ног, и кос.
Мои слова, как звук цимбалы, 180
А груди сластью наполняло
Цветенье виноградных лоз.
Моя одежда пахнет пряно,
Как плод или цветок шафрана,
Пшеницы колос в каплях рос. 185
АХИНОАМА
Царица я - Ахиноама.
Как горло агнца возле храма,
Так шея у меня нежна.
Две виноградинки на солнце –
Мои уста, до них дотронься – 190
Вкусишь лобзанья допьяна.
А волосы – руна порфира;
Виски – граната иль сапфира
Кусочки; шеи белизна.
АТАРА
Царица я всего Сидона. 195
Мой лик смущал мужчин у трона,
И мощь светилась на челе.
На кораблях везла по миру
Я мёд, пшеницу, нард и мирру,
Светилась агнцев шерсть во мгле. 200
Лён мягкий, крашеный, гранаты,
Истёртых специй ароматы,
Каламус, ценный кедр в смоле.
СЕМИРАМИДА
Царица я – Семирамида.
Весь мир, моря и все эгиды: 205
Все для меня как хризопраз,
В полях – работников гуденье,
Жрецы поют благодаренье,
Звук страсти в жилах каждый раз,
И сила страсти, рвущей вены, 210
Мне в ноги брошено смиренно,
И поклонились все тотчас.
ГЕСИОНА
А я – царица Гесиона.
Лицо мне сделали сезоны
Прекрасней, чем у всех людей. 215
Средь кос моих пылало лето,
Осенний бриз златой с рассвета,
Как нрав мой был всего живей.
Огнём моё сияло тело;
Краса богов, что мир одела, 220
Была служанкою моей.
ХРИЗОТЕМИС
Я – Самофракии царица.
Бог среди роз своей десницей
Румянец розы мне послал.
Мои суда плывут, белесы, 225
От Понта вплоть до Херсонеса,
Где Азии поток наспал.
Мой волос – дождь благоуханий;
Любовный жар моих лобзаний
И мертвецов воспламенял. 230
ТОМИРИС
Царицей Скифии была я.
И мощь во мне была большая,
Лицо – как день, а грудь – весна.
Жила в земле я отдалённой:
В одном конце – рассвет червонный, 235
В другом – уже звезда видна.
Там нет и ветра дуновенья,
Жизнь, как и смерть, одно мученье,
И смерть как радость там дана.
ХАРХАС
А я – царица Анакима. 240
В те годы, что прошли незримо,
И чей наряд – лишь смерть и прах,
Моё чудеснейшее тело
Как дождь сияющий блестело,
Что ветер крутит в небесах. 245
А ныне Бог рыдать заставил,
Глаза мои от век избавил,
Жизнь запечатал мне в веках.
МИРРА
Я – Аравийская царица.
Моя слеза, упав с ресницы, 250
Хранила века аромат.
Уста мои терзала жажда,
И поцелуй тиранил каждый;
Мозг бил как колокол у врат.
Блестели слёзы словно пламя, 255
Питался мною грех часами,
А перси колебал разврат.
ПАСИФАЯ
А я – царица Пасифая.
И чистая вода морская
Не охладила страсть во мне, 260
Ни корни сочные, ни травы,
Ни листья флаговые, право,
Ни дождь, ни росы по весне.
Стыда я сжала сердцевину:
Фруктовый сок – моя кончина, 265
Потомства нет, лишь смерть в окне.
САПФО
А я – царица лесбиянок.
Не греков я люблю – гречанок,
Что слаще сладостей любых.
От вечной страсти нестерпимой 270
Бледна я, как огонь гасимый,
Когда и жар под пеплом стих.
Кровь у меня – вино желанья,
А песнь моя – его звучанье,
Его восторга пылкий стих. 275
МЕССАЛИНА
Царица я родного Рима.
Бог знаменья подал мне зримо:
Пустая прелесть, броска бровь,
Завиты пряди, блёклы щёки -
Мужчин лобзанья лгут, жестоки, 280
В висках течёт, слабея, кровь.
Рот жадный, влюбчивый сверх силы,
И алчет, как уста могилы,
Что, молча, жаждут жертву вновь.
АМЕСТРИС
Царица персов я. Бесценна 285
Грудь моя – лебеди надменны,
А тело, как янтарь вокруг.
Не хлеб – чужую плоть вкушала,
Для дней моих – часы как жало,
Обута в кожу я гадюк. 290
И в Сузах я, и в Экбатане
Творила радости в терзанье,
Страсть моя – грех кровавых мук.
ЕФРАФА
А я – царица Рефаима.
Господь был сдержан, хоть незримо, 295
Но всё ж меня испортил он.
Слух обо мне прошёл все страны,
Как шум набухших вод нежданно
Был через море пронесён.
Мой волос – будто пышный ирис, 300
А груди белые искрились,
Как и берилл, и халцедон.
ПАСИФЕЯ
А я – царица киприотов.
Мои гребцы у нижних шкотов
Мне пели нежно, веселя. 305
А девы золотом небрежно
Стянув живот свой белоснежный,
Чесали шерсть, меня хваля.
И шла хвала Венере ночью,
С речами, не смыкая очи, 310
Пока в ней страсть жила, бурля.
АЛАСИЭЛЬ
А я – Аласиэль, царица.
Мой рот, как клетка золотится,
Где капает густейший мёд.
Глаза – серо-зелёно море; 315
Кровь страсти, бьющая в изморе,
По пальцам и ногам мне бьёт.
Белей голубок моя шея,
А веки – знак любви, скорее,
Уста – любовный створ ворот. 320
ЭРИГОНА
А я – царица Эригона.
Как кровь на мне вино креплённо,
Чем у невест мой ярче лик.
У губ моих – земли всей жажда,
У рук – мощь океанов, каждый, – 325
Где мира медный край – велик.
В моих глазах вино слезилось,
В ушах – мелодия крутилась,
Где свет и гром приливов дик.
Et h;c exeant, et dicat Bersabe regina;
(И теперь вышла и начала говорить царица Вирсавия):
О, Бог мой, ради состраданья, 330
Коль ты создатель мирозданья,
Я здесь, Вирсавия, в терзанье,
Согнув колени, в послушанье
Прошу, умерь мои страданья,
Яви свою любовь. 335
Узри, Господь, дитя родное
Внутри меня уже большое,
Пусть сын появится;, не скрою,
Хоть буду я стонать порою;
Не нужно мне дитё другое, 340
Лишь в этом – моя кровь.
ЦАРЬ ДАВИД
О, Бог мой, что мне делать ныне?
Как люди, Ты свои твердыни
Ломаешь, строишь вновь: в пустыне
Путь нам даёшь простой к святыне, 345
Твой взмах – и ливней нет в помине,
Зерно с лозой растишь в долине,
Всегда к нам щедр в своём почине,
И милостив вдвойне:
Ты солнце сотворил из злата, 350
А серебром Луна богата,
Все звёзды Ты назвал когда-то,
Как скот в твоих стадах рогатый
Был каждый назван; все закаты,
Вода и ветер, гроз раскаты 355
В твоих руках вполне.
И землю и зелёно море,
Господь, ты создал на просторе,
Пески и воды в общем хоре;
Мощь рук твоих и гнев во взоре 360
Несёт нам, людям, только горе;
Яви же милость мне.
Господь, ты мудр, и коль в презренье
Ты зришь – дурны мои свершенья,
Не стою шелухи бобов я в рвенье 365
Своём, я – старый конь в мученье;
Мои с царицей прегрешенья
Не от сердечного волненья,
Тела зажглись в огне.
Случилось это в жарком мае, 370
Я по дороге шёл, по краю,
Мощённой ярким камнем, знаю,
Что освещал мой дом, сверкая,
И по ночам, и днём.
Там нет ни плит, ни брёвен разных, 375
Ни белых кирпичей, ни красных,
Но пять или шесть локтей прекрасных
Сардоникса рядов столь ясных,
Янтарь сиял огнём.
Дом окружала та дорога, 380
(Хотите знать, считайте строго),
Для лошадей здесь места много,
И не опасен он.
Стояла тёплая погода,
И пахла сладостно природа, 385
И то не чудо в эти годы –
Мужчина вдруг влюблён.
Я говорю, как было дело:
Подглядывать я начал смело;
Листва густая зеленела, 390
Я спрятал в ней лицо и тело,
Хотя и был царём.
Она в воде под небесами
Нагой купалась, но с серьгами,
Сушила тело волосами, 395
Прекрасна грудью и руками,
Коленками, лицом.
Так бёдер, плеч своих овалы
Она спокойно обмывала;
Всё время тихо воздыхала: 400
Благодарю, Господь.
О, Бог мой, дивная картина,
Грудь и бока её невинны
Покрыты влагой, волос длинный
Натянут словно паутина; 405
Как ценный дар моей судьбины
Она стоит здесь благочинно;
И не забыть тот миг почина,
Глаз наших, губ контакт единый –
Дрожала наша плоть. 410
О, как она была прекрасна,
Смотря на отраженье ясно
Своё в воде в траве атласной,
И рядом нет мужчин.
Была она роскошной, нежной, 415
Невинной, яркой, белоснежной,
Ослеп я, видя свет мятежный,
Что проникал везде, безбрежный;
Чудесный вид сей – неизбежный
Греха родил почин. 420
НАФАН
Ты скоро станешь веселее,
Ведь сын твой будет всех мудрее,
Всех величавей и сильнее;
Царя такого ждут евреи,
Клянусь распятьем вновь. 425
Так будь же весел неустанно,
Пируй без страха постоянно,
С людьми общайся без обмана;
Для них ты будешь царь желанный,
Твоя течёт в них кровь. 430
Et tunc dicant Laudamus.
(И тогда мы воздали Хвалу).
Примечания:
Миракль – средневековые мистерии, сюжетом которых было чудо или житие святого, или чудо Богородицы.
Царь Давид – второй царь народа Израиля после Саула, младший сын Иессея (Ишая) из Вифлеема (Бет-Лехема). По Библии (3 Цар. 2:11), царствовал сорок лет.
Царица Вирсавия – дочь Елиама, вдова Урии Хеттеянина, жена царя Давида и мать царя Соломона.
Нафан – израильский пророк, посланный Господом к царю Давиду.
PRIMUS MILES – первый воин
SECUNDUS MILES (Paganus quidam) - второй воин (некий язычник)
TERTIUS MILES – третий воин
Содержание миракля основано на библейской истории о царе Давиде и Вирсавии (2 Царств, 11).
32 Махунд мне дал совет… – Махунд – уничижительный термин, используемый для обозначения Мухаммеда, пророка ислама, встречающийся в средневековой литературе.
38 Клянусь главою Павла ясной… – здесь имеется в виду апостол Св. Павел.
62 Клянусь ключом Петра у Рая… – здесь имеется в виду апостол Св. Пётр.
132 Царица я – Иродиада. – Иродиада (ок. 15 до н. э. — после 39 н. э.) — по сообщению еврейского историка Иосифа Флавия (Иудейские древности. Кн. 18, гл. 5), Иродиада была внучкой Ирода Великого от его сына Аристобула. Она была замужем за своим дядей Иродом Филиппом I и имела от него дочь Саломею, но затем вступила в преступной связь с его единокровным братом, Иродом II Антипой. Иоанн Креститель обличал блуд Иродиады с Иродом Антипой и был заключен Иродом в темницу. Иродиада стремилась стать царицей, вынудив Антипу вопреки его собственному желанию, обратиться к Калигуле с просьбой о присвоении ему царского титула. Как сообщает Иосиф Флавий, Иродиада навлекла бедствие на Ирода Антипу и была сослана вместе с ним в Галлию, где и умерла.
138 За танец мой один в светлице… – Иродиада сама не танцевала. На пиру по случаю дня рождения Ирода, «дочь Иродиады плясала и угодила Ироду» (Мк. 7:22), так что тот обещал исполнить любое ее желание. По указанию матери Саломея потребовала голову Иоанна Крестителя. Оруженосец Ирода по приказу царя «отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде и отдал ее девице» (Мк. 7:28).
141 А я – царица Оголива… – Оголива – в Библии (кн. Иезекииль, 23) сказано; «1,2 Смертный, были две женщины, дочери одной матери. 3 Они с юных лет были блудницами в Египте; в той земле им мяли груди и ласкали девственные соски. 4 Старшую звали Огола («её шатёр»), а её сестру — Оголива («Мой шатёр в ней»). Они были Моими и рожали сыновей и дочерей. Огола — это Самария, а Оголива — это Иерусалим. 5 Огола стала блудницей, когда ещё была Моей…
Её сестра Оголива видела это, но в похоти и распутстве становилась развратнее сестры».
148-149 Когда блудила я с царями // И всадниками неспроста. – «Она тоже пылала похотью к ассирийцам — наместникам и военачальникам, воинам в полном вооружении, всадникам на конях, всем красивым молодцам» (Иезекииль, 23:12).
На самом деле царицы Оголивы не было. Из Библии видно, что распутство Оголивы – это образ обращения израильтян к чужим религиям, когда они находились под властью египтян, ассирийцев, вавилонян, халдеев.
Клеопатра VII Филопатор (69—30 гг. до н. э.) была последней царицей эллинистического Египта из македонской династии Птолемеев (Лагидов). Одна из самых известных цариц древнего мира. Её слава создана благодаря драматической истории любви к римскому полководцу Марку Антонию. В последние годы её правления Египет был покорён Римом, сама Клеопатра покончила жизнь самоубийством (от ядовитых змей, которых служанка принесла ей в корзине с цветами), чтобы не стать пленницей Октавиана, племянника Юлия Цезаря.
150 Я – Эфиопии царица… – несколько странно, что у Суинбёрна Клеопатра называет себя царицей Эфиопии.
Авихаила – в Библии (II Пар. XI, 18) имя жены Ровоама, царя иудейского; она была дочерью Елиава, брата Давидова.
159 Царица я тирийцев. – Нет сведений о том, что Авихаила была царицей Тира (тирийцев). Из Библии известно, что израильский царь Омри женил своего сына Ахаба на дочери тирского правителя Этбаала Иезавель, которая и стала царицей Тира и Северного Израильского царства. Имя Иезавели стало нарицательным для порочных женщин — гордых, властолюбивых, богоотступниц, символом всякого нечестия (Откр. 2:20).
Тир — современный город в Ливане, в древние времена был столицей Финикии и финикийских колоний, считался городом, избранным Богом, как и евреи.
Азуба — жена иудейского царя Аса, мать Иосафата, четвёртого царя иудейского (1 Пар., 22, 42; 2 Хрон., 20, 31).
168 А я – царица амореев… – Амореи, аморреи, амориты — кочевой западносемитский народ древней Передней Азии, говоривший на аморейском языке. Амориты также упоминаются в Библии как жители Ханаана до и после завоевания «святой земли» под начальством Иисуса Навина. Была ли у амореев царица Асуба – неизвестно.
Огола – См. примечание в Оголиве (Кн. Иезекииль, 23).
177 Всех амалеков – я царица. – Амалек — в Библии название племени амаликитян. Амаликитяне являлись древним племенем семитского происхождения, кочевавшее в степях каменистой Аравии на юге от Палестины.
186 Царица я – Ахиноама. – Ахиноама — имя двух женщин из Библии: 1) дочь Ахимааца и единственная жена царя Саула (1Цар. 14:50) 2) вторая жены царя Давида (1Цар. 25:43).
Атара – в Библии имя второй жены Иерахмееля и матери Онама (I Хрон., 2, 26).
195 Царица я всего Сидона. – Сидон — один из древнейших городов Финикии. Крупнейший торговый центр древнего мира в X — IX веках до н. э.
203 Каламус (лат. Calamus) — род тропических лазающих лиан семейства Пальмовые. Вид Calamus rotang известен под названием ротанговая пальма. Как и кедр, каламус используется для изготовления различных предметов из их листьев и древесины.
204 Царица я – Семирамида. – Семирамида – легендарная царица Ассирии, супруга легендарного царя Нина, убившая его хитростью и завладевшая властью. Историческим прообразом Семирамиды является реальная ассирийская царица Новоассирийского периода Шаммурамат (812—803 гг. до н. э.) — вавилонянка по происхождению, фактически известная лишь тем, что правила единолично, что было крайне редким явлением в странах Древнего мира.
213 А я – царица Гесиона. – Гесиона — дочь царя Трои Лаомедонта, сестра Приама. Отец Гесионы не уплатил Посейдону дани за постройку троянских стен, и она должна была быть выдана морскому чудовищу, посланному богом морской стихии. Прикованная к скале, она была освобождена Геркулесом, который затем убил Лаомедонта, который не выплатил герою награды за освобождение дочери.
222 Я – Самофракии царица. – Хризотемис, или Хрисофемида – персонаж древнегреческой мифологии, жена царя острова Скопелос Стафила (Диодор Сицилийский. Историческая библиотека, V.62), сына бога Диониса и Ариадны. В древности остров Скопелос носил имя Пепареф и являлся колонией критян из Кносса. Точно неизвестно, была ли Хризотемис ещё и царицей Самофракии, острова в северной части Эгейского моря у берегов Фракии между островами Лемнос, Имброс и Фасос.
231 Царицей Скифии была я… – Томирис (примерно 570—520 годы до н. э.), царица массагетов, по мнению исследователей, скифского кочевого скотоводческого народа. История Томирис и её победы над Киром II была хорошо известна в античном мире и стала легендой: «Почти все персидское войско пало на поле битвы, погиб и сам Кир. Царствовал же он полных 29 лет. А Томирис наполнила винный мех человеческой кровью и затем велела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем, издеваясь над покойником, она стала приговаривать так: «Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэтому-то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью» (Геродот. История, I , 214).
240 А я – царица Анакима. – Хархас – это женское имя не встречается в Древнем мире. В Библии есть мужское имя Хархас – предок Шаллума, мужа пророчицы Олдамы (Олданы) (4Цар 22:14; 2Пар 34:22).
Анаким – в Библии раса гигантов, произошедших от Анака. Согласно Книге Бытия 14: 5-6, они населяли область, позже известную как Едом и Моав во времена Авраама. Иисус Навин, в конце концов, изгнал их, за исключением тех, кто нашел убежище в филистимских городах Газы, Гата и Ашдода (Иисус Навин 11:22). Великан-филистимлянин Голиаф, который встретился с Давидом (2 Царств 21: 15- 22) был потомком анакимов.
249 Я – Аравийская царица. – Мирра — персонаж древнегреческой мифологии, дочь царя Кипра Кинира, мать Адониса. Однажды богиня Афродита внушила Мирре любовь к отцу в наказание за то, что она не чтила богиню. Обманув отца, Мирра вступила с ним в связь, после чего отец обрушил на дочь проклятие и выгнал ее из дома. Во время блужданий по Аравии, перед самыми родами, отверженная дочь превратилась в мирровое дерево, из треснувшего ствола которого вышел прекрасный младенец, Адонис (Овидий. Метаморфозы, X, 300–524).
258 А я – царица Пасифая. – Пасифая — в древнегреческой мифологии дочь Гелиоса и океаниды Персеиды, супруга критского царя Миноса. Бог моря Посейдон внушил Пасифае противоестественное влечение к прекрасному быку (Аполлодор. Мифологическая библиотека, III, 1: 3-4), от которого она родила Минотавра, чудовище с человеческим телом и бычьей головой. Миносу пришлось заключить Минотавра в специально построенный для него искусным мастером Дедалом лабиринт, здание с запутанными переходами, откуда выйти было почти невозможно.
267 А я – царица лесбиянок. – Сапфо – знаменитая древнегреческая поэтесса (около 630 г. до н. э. – 572/570 гг. до н. э.). Родилась на острове Лесбос и провела многие годы в городе Митилены. На основании отдельных фрагментов её лирики считается, что Сапфо имела гомоэротические отношения с девушками, которые окружали её. Сапфо возглавляла фиас — культовое объединение, посвящённое богиням Артемиде и Афродите, задачей которого была подготовка к замужеству знатных девушек. Там Сапфо обучала девушек музыке, танцам, стихосложению. По Овидию, поэтесса бросилась в море с Левкадской скалы из-за безответной любви к красавцу Фаону. Слово «лесбиянки» произошло от названия острова Лесбос, т.е. жительницы этого острова. Ныне оно имеет другой, гомосексуальный контекст.
276 Царица я родного Рима.– Мессалина (ок. 17/20 — 48) — третья жена римского императора Клавдия, двоюродная сестра императоров Нерона и Калигулы и правнучка императора Августа. Властолюбивая и влиятельная женщина, имя которой стало нарицательным из-за её распутного поведения. Античные авторы утверждают, что она начала разгульную жизнь ещё в возрасте 13 лет, характеризуя её как жестокую, постыдную и недалёкую нимфоманку. В своих «Сатирах» древнеримский поэт Ювенал писал о чрезмерном сексуальном аппетите Мессалине, которая ночами посещала публичные дома Рима:
«…Блудная эта Августа бежала от спящего мужа;
Чёрные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась
В тёплый она лупанар, увешанный ветхим лохмотьем,
Лезла в каморку пустую свою — и, голая, с грудью
В золоте, всем отдавалась под именем ложным Лициски…»
(Сатира VI. 115—133, Перевод Д. С. Недовича)
285 Царица персов я. – Аместрис – жена Ксеркса I, царя Персии, мать Царя царей Артаксеркса I. Геродот описывает Аместрис как жестокую царицу.
288 Не хлеб – чужую плоть вкушала… – Около 478 г. до н.э. её сын, наследный принц Дарий, был женат на кузине Артинте в Сардах. Она была дочерью брата Ксеркса Масиста. По приказу Ксеркса Артинта совершила с ним прелюбодеяние. Когда Аместрис узнала, она не пыталась отомстить Артинте, но выступила против своей матери, жены Масиста, поскольку Аместрис подумала, что произошло всё при её попустительстве. В день рождения Ксеркса Аместрис послала за своими охранниками и изуродовала жену Масиста, отрезав ей груди и бросив их собакам, а также отрезала ей нос, уши, губы и язык (Геродот. История, 9:109-113).
.
Сузы — один из древнейших городов мира, который расположен на территории современной провинции Хузестан в Иране. Сузы являлись одной из столиц в государстве Ахеменидов.
Екбатана – город в Персии, был столицей Северной Мидии и летней резиденцией персидских царей.
294 А я – царица Рефаима. – Ефрафа –– по Библии вторая жена Халева, одного из соглядатаев земли Ханаанской, и мать Хура, родившаяся, быть может, в Ефрафе и от сего города получившая свое имя (I;Пар.;II:19,;50,;IV:4).
Рефаимы — библейский народ великанов, живших во времена Авраама (Быт. 14:5, Быт. 15:20). Обитали как в Палестине, так и в Иордании (Моав). Моавитяне называли их эмимами. Во времена Давида несколько потомков Рефаимов жили в Гефе и воевали на стороне филистимлян (2Цар. 21:22). Пророк Исаия пишет, что Господь истребил их, и уничтожил всякую память о них (Ис. 26:14).
303 А я – царица киприотов. – Пасифея (не путать с Пасифаей) – в греческой мифологии одна из харит (Ноm. Il. 14, 269. Catull. 63, 43;), является персонификацией расслабления, медитации. Дочь Геры и Диониса (Нонн Панополитанский. Деяния Диониса, 31:187;15:90). Была замужем за Гипносом, богом сна. Как харита, она была спутницей Афродиты, которая, как известно, родилась из пены морской и приплыла на раковине к острову Кипр.
312 А я – Аласиэль, царица. – Аласиэль – героиня одной из новелл «Декамерона» Боккаччо. Она была дочерью султана Вавилонии, «чья восхитительная красота превосходила красоту самых красивых женщин его времени» (День второй, новелла VII). Став невестой короля Гарбского, она попала в плен к пиратам, переходила из рук в руки, отдаваясь всем, и дворянину, и разбойнику, переходя из дворца герцога в гарем султана. Аласиэль испытала все излишества любви, какие только можно вообразить. Бездумно предаваясь сладострастию, она убедила своего жениха в своей чистоте и невинности.
321 А я – царица Эригона. – Эригона – дочь Эгисфа и Клитемнестры. Эгисф вместе со своим отцом Фиестом были царями Микен. Но затем их свергнул Агамемнон, один из главных героев «Илиады» Гомера, который был сыном Атрея, брата Фиеста. Во время Троянской войны Эгисф соблазнил Клитемнестру, жену Агамемнона. От этой связи родилась Эригона, которая стала жрицей Артемиды в Аттике (Гигин. Мифы, 122).
THE MASQUE OF QUEEN BERSABE
A MIRACLE-PLAY
KING DAVID
Knights mine, all that be in hall,
I have a counsel to you all,
Because of this thing God lets fall
Among us for a sign.
For some days hence as I did eat
From kingly dishes my good meat,
There flew a bird between my feet
As red as any wine.
This bird had a long bill of red
And a gold ring above his head; 10
Long time he sat and nothing said,
Put softly down his neck and fed
From the gilt patens fine:
And as I marvelled, at the last
He shut his two keen ey;n fast
And suddenly woxe big and brast
Ere one should tell to nine.
PRIMUS MILES
Sir, note this that I will say;
That Lord who maketh corn with hay
And morrows each of yesterday,20
He hath you in his hand.
SECUNDUS MILES (Paganus quidam)
By Satan I hold no such thing;
For if wine swell within a king
Whose ears for drink are hot and ring,
The same shall dream of wine-bibbing
Whilst he can lie or stand.
QUEEN BERSABE
Peace now, lords, for Godis head,
Ye chirk as starlings that be fed
And gape as fishes newly dead;
The devil put your bones to bed,30
Lo, this is all to say.
SECUNDUS MILES
By Mahound, lords, I have good will
This devil's bird to wring and spill;
For now meseems our game goes ill,
Ye have scant hearts to play.
TERTIUS MILES
Lo, sirs, this word is there said,
That Urias the knight is dead
Through some ill craft; by Poulis head,
I doubt his blood hath made so red
This bird that flew from the queen's bed40
Whereof ye have such fear.
KING DAVID
Yea, my good knave, and is it said
That I can raise men from the dead?
By God I think to have his head
Who saith words of my lady's bed
For any thief to hear.
Et percutiat eum in capite.
QUEEN BERSABE
I wis men shall spit at me,
And say, it were but right for thee
That one should hang thee on a tree;
Ho! it were a fair thing to see50
The big stones bruise her false body;
Fie! who shall see her dead?
KING DAVID
I rede you have no fear of this,
For, as ye wot, the first good kiss
I had must be the last of his;
Now are ye queen of mine, I wis,
And lady of a house that is
Full rich of meat and bread.
PRIMUS MILES
I bid you make good cheer to be
So fair a queen as all men see.60
And hold us for your lieges free;
By Peter's soul that hath the key,
Ye have good hap of it.
SECUNDUS MILES
I would that he were hanged and dead
Who hath no joy to see your head
With gold about it, barred on red;
I hold him as a sow of lead
That is so scant of wit.
Tunc dicat Nathan propheta
O king, I have a word to thee;
The child that is in Bersabe70
Shall wither without light to see;
This word is come of God by me
For sin that ye have done.
Because herein ye did not right,
To take the fair one lamb to smite
That was of Urias the knight;
Ye wist he had but one.
Full many sheep I wot ye had,
And many women, when ye bade,
To do your will and keep you glad,80
And a good crown about your head
With gold to show thereon.
This Urias had one poor house
With low-barred latoun shot-windows
And scant of corn to fill a mouse;
And rusty basnets for his brows,
To wear them to the bone.
Yea the roofs also, as men sain,
Were thin to hold against the rain;
Therefore what rushes were there lain90
Grew wet withouten foot of men;
The stancheons were all gone in twain
As sick man's flesh is gone.
Nathless he had great joy to see
The long hair of this Bersabe
Fall round her lap and round her knee
Even to her small soft feet, that be
Shod now with crimson royally
And covered with clean gold.
Likewise great joy he had to kiss100
Her throat, where now the scarlet is
Against her little chin, I wis,
That then was but cold.
No scarlet then her kirtle had
And little gold about it sprad;
But her red mouth was always glad
To kiss, albeit the eyes were sad
With love they had to hold.
SECUNDUS MILES
How! old thief, thy wits are lame;
To clip such it is no shame;110
I rede you in the devil's name,
Ye come not here to make men game;
By Termagaunt that maketh grame,
I shall to-bete thine head.
H;c Diabolus capiat eum.
This knave hath sharp fingers, perfay;
Mahound you thank and keep alway,
And give you good knees to pray;
What man hath no lust to play,
The devil wring his ears, I say;
There is no more but wellaway,120
For now am I dead.
KING DAVID
Certes his mouth is wried and black,
Full little pence be in his sack;
This devil hath him by the back,
It is no boot to lie.
NATHAN
Sitteth now still and learn of me;
A little while and ye shall see
The face of God's strength presently.
All queens made as this Bersabe,
All that were fair and foul ye be,130
Come hither; it am I.
Et h;c omnes cantabunt.
HERODIAS
I am the queen Herodias.
This headband of my temples was
King Herod's gold band woven me.
This broken dry staff in my hand
Was the queen's staff of a great land
Betwixen Perse and Samarie.
For that one dancing of my feet,
The fire is come in my green wheat,
From one sea to the other sea.140
AHOLIBAH
I am the queen Aholibah.
My lips kissed dumb the word of Ah
Sighed on strange lips grown sick thereby.
God wrought to me my royal bed;
The inner work thereof was red,
The outer work was ivory.
My mouth's heat was the heat of flame
For lust towards the kings that came
With horsemen riding royally.
CLEOPATRA
I am the queen of Ethiope.150
Love bade my kissing eyelids ope
That men beholding might praise love.
My hair was wonderful and curled;
My lips held fast the mouth o' the world
To spoil the strength and speech thereof.
The latter triumph in my breath
Bowed down the beaten brows of death,
Ashamed they had not wrath enough.
ABIHAIL
I am the queen of Tyrians.
My hair was glorious for twelve spans,160
That dried to loose dust afterward.
My stature was a strong man's length:
My neck was like a place of strength
Built with white walls, even and hard.
Like the first noise of rain leaves catch
One from another, snatch by snatch,
Is my praise, hissed against and marred.
AZUBAH
I am the queen of Amorites.
My face was like a place of lights
With multitudes at festival.170
The glory of my gracious brows
Was like God's house made glorious
With colours upon either wall.
Between my brows and hair there was
A white space like a space of glass
With golden candles over all.
AHOLAH
I am the queen of Amalek.
There was no tender touch or fleck
To spoil my body or bared feet.
My words were soft like dulcimers,180
And the first sweet of grape-flowers
Made each side of my bosom sweet.
My raiment was as tender fruit
Whose rind smells sweet of spice-tree root,
Bruised balm-blossom and budded wheat.
AHINOAM
I am the queen Ahinoam.
Like the throat of a soft slain lamb
Was my throat, softer veined than his:
My lips were as two grapes the sun
Lays his whole weight of heat upon190
Like a mouth heavy with a kiss:
My hair's pure purple a wrought fleece,
My temples therein as a piece
Of a pomegranate's cleaving is.
ATARAH
I am the queen Sidonian.
My face made faint the face of man,
And strength was bound between my brows.
Spikenard was hidden in my ships,
Honey and wheat and myrrh in strips,
White wools that shine as colour does,200
Soft linen dyed upon the fold,
Split spice and cores of scented gold,
Cedar and broken calamus.
SEMIRAMIS
I am the queen Semiramis.
The whole world and the sea that is
In fashion like a chrysopras,
The noise of all men labouring,
The priest's mouth tired through thanksgiving,
The sound of love in the blood's pause,
The strength of love in the blood's beat,210
All these were cast beneath my feet
And all found lesser than I was.
HESIONE
I am the queen Hesione.
The seasons that increased in me
Made my face fairer than all men's.
I had the summer in my hair;
And all the pale gold autumn air
Was as the habit of my sense.
My body was as fire that shone;
God's beauty that makes all things one220
Was one among my handmaidens.
CHRYSOTHEMIS
I am the queen of Samothrace.
God, making roses, made my face
As a rose filled up full with red.
My prows made sharp the straitened seas
From Pontus to that Chersonese
Whereon the ebbed Asian stream is shed.
My hair was as sweet scent that drips;
Love's breath begun about my lips
Kindled the lips of people dead.230
THOMYRIS
I am the queen of Scythians.
My strength was like no strength of man's,
My face like day, my breast like spring.
My fame was felt in the extreme land
That hath sunshine on the one hand
And on the other star-shining.
Yea, and the wind there fails of breath;
Yea, and there life is waste like death;
Yea, and there death is a glad thing.
HARHAS
I am the queen of Anakim.240
In the spent years whose speech is dim,
Whose raiment is the dust and death,
My stately body without stain
Shone as the shining race of rain
Whose hair a great wind scattereth.
Now hath God turned my lips to sighs,
Plucked off mine eyelids from mine eyes,
And sealed with seals my way of breath.
MYRRHA
I am the queen Arabian.
The tears wherewith mine eyelids ran250
Smelt like my perfumed eyelids' smell.
A harsh thirst made my soft mouth hard,
That ached with kisses afterward;
My brain rang like a beaten bell.
As tears on eyes, as fire on wood,
Sin fed upon my breath and blood,
Sin made my breasts subside and swell.
PAPIPHAE
I am the queen Pasiphae.
Not all the pure clean-coloured sea
Could cleanse or cool my yearning veins;260
Nor any root nor herb that grew,
Flag-leaves that let green water through,
Nor washing of the dews and rains.
From shame's pressed core I wrung the sweet
Fruit's savour that was death to eat,
Whereof no seed but death remains.
SAPPHO
I am the queen of Lesbians.
My love, that had no part in man's,
Was sweeter than all shape of sweet.
The intolerable infinite desire270
Made my face pale like faded fire
When the ashen pyre falls through with heat.
My blood was hot wan wine of love,
And my song's sound the sound thereof,
The sound of the delight of it.
MESSALINA
I am the queen of Italy.
These were the signs God set on me;
A barren beauty subtle and sleek,
Curled carven hair, and cheeks worn wan
With fierce false lips of many a man,280
Large temples where the blood ran weak,
A mouth athirst and amorous
And hungering as the grave's mouth does
That, being an-hungred, cannot speak.
AMESTRIS
I am the queen of Persians.
My breasts were lordlier than bright swans,
My body as amber fair and thin.
Strange flesh was given my lips for bread,
With poisonous hours my days were fed,
And my feet shod with adder-skin.290
In Shushan toward Ecbatane
I wrought my joys with tears and pain,
My loves with blood and bitter sin.
EPHRATH
I am the queen of Rephaim.
God, that some while refraineth him,
Made in the end a spoil of me.
My rumour was upon the world
As strong sound of swoln water hurled
Through porches of the straining sea.
My hair was like the flag-flower,300
And my breasts carven goodlier
Than beryl with chalcedony.
PASITHEA
I am the queen of Cypriotes.
Mine oarsmen, labouring with brown throats,
Sang of me many a tender thing.
My maidens, girdled loose and braced
With gold from bosom to white waist,
Praised me between their wool-combing.
All that praise Venus all night long
With lips like speech and lids like song310
Praised me till song lost heart to sing.
ALACIEL
I am the queen Alaciel.
My mouth was like that moist gold cell
Whereout the thickest honey drips.
Mine eyes were as a grey-green sea;
The amorous blood that smote on me
Smote to my feet and finger-tips.
My throat was whiter than the dove,
Mine eyelids as the seals of love,
And as the doors of love my lips.320
ERIGONE
I am the queen Erigone.
The wild wine shed as blood on me
Made my face brighter than a bride's.
My large lips had the old thirst of earth,
Mine arms the might of the old sea's girth
Bound round the whole world's iron sides.
Within mine eyes and in mine ears
Were music and the wine of tears,
And light, and thunder of the tides.
Et h;c exeant, et dicat Bersabe regina;
Alas, God, for thy great pity330
And for the might that is in thee,
Behold, I woful Bersabe
Cry out with stoopings of my knee
And thy wrath laid and bound on me
Till I may see thy love.
Behold, Lord, this child is grown
Within me between bone and bone
To make me mother of a son,
Made of my body with strong moan;
There shall not be another one340
That shall be made hereof.
KING DAVID
Lord God, alas, what shall I sain?
Lo, thou art as an hundred men
Both to break and build again:
The wild ways thou makest plain,
Thine hands hold the hail and rain,
And thy fingers both grape and grain;
Of their largess we be all well fain,
And of their great pity:
The sun thou madest of good gold,350
Of clean silver the moon cold,
All the great stars thou hast told
As thy cattle in thy fold
Every one by his name of old;
Wind and water thou hast in hold,
Both the land and the long sea;
Both the green sea and the land,
Lord God, thou hast in hand,
Both white water and grey sand;
Upon thy right or thy left hand360
There is no man that may stand;
Lord, thou rue on me.
O wise Lord, if thou be keen
To note things amiss that been,
I am not worth a shell of bean
More than an old mare meagre and lean;
For all my wrong-doing with my queen,
It grew not of our heart;s clean,
But it began of her body.
For it fell in the hot May370
I stood within a paven way
Built of fair bright stone, perfay,
That is as fire of night and day
And lighteth all my house.
Therein be neither stones nor sticks,
Neither red nor white bricks,
But for cubits five or six
There is most goodly sardonyx
And amber laid in rows.
It goes round about my roofs,380
(If ye list ye shall have proofs)
There is good space for horse and hoofs,
Plain and nothing perilous.
For the fair green weather's heat,
And for the smell of leav;s sweet,
It is no marvel, well ye weet,
A man to waxen amorous.
This I say now by my case
That spied forth of that royal place;
There I saw in no great space390
Mine own sweet, both body and face,
Under the fresh boughs.
In a water that was there
She wesshe her goodly body bare
And dried it with her owen hair:
Both her arms and her knees fair,
Both bosom and brows;
Both shoulders and eke thighs
Tho she wesshe upon this wise;
Ever she sighed with little sighs,400
And ever she gave God thank.
Yea, God wot I can well see yet
Both her breast and her sides all wet
And her long hair withouten let
Spread sideways like a drawing net;
Full dear bought and full far fet
Was that sweet thing there y-set;
It were a hard thing to forget
How both lips and eyen met,
Breast and breath sank.410
So goodly a sight as there she was,
Lying looking on her glass
By wan water in green grass,
Yet saw never man.
So soft and great she was and bright
With all her body waxen white,
I woxe nigh blind to see the light
Shed out of it to left and right;
This bitter sin from that sweet sight
Between us twain began.420
NATHAN
Now, sir, be merry anon,
For ye shall have a full wise son,
Goodly and great of flesh and bone;
There shall no king be such an one,
I swear by Godis rood.
Therefore, lord, be merry here,
And go to meat withouten fear,
And hear a mass with goodly cheer;
For to all folk ye shall be dear,
And all folk of your blood.430
Et tunc dicant Laudamus.