Варенье. И августов тридцать назад
Клубящийся райской истомой закат.
И таз алюминиевый на плите.
И бабушка пенки вручает тебе.
Скандальницы-осы. Совиная сытость.
Всё просто - там яблоки бродят меж ситом
И баночкой, полной янтарного яда.
- Дать хлебушка?
- Бабушка, больше не надо.
Я лопну, как яблочный спелый бочок.
- Ну, внучечка, чаю попей и молчок.
Иди до постели. А завтра - в Темрюк.
На море. На море. На море. На юг.
Где кладбище грезит о пьяных дождях,
Где камешки греют сквозь годы тебя.
Где грязный вулканчик, как сонный дракон,
Попукивать будет в заливе. И сон
О старой Коломне забудется вскоре.
- Иди, моя внучечка. Завтра на море.
Варенье. Варю. Тридцать лет протекли,
То сахарным соком, то кровью. Пошли
В кладовку, за тазом? Не те времена.
Москва. Мультиварка. Другая страна.
На кладбище северном плитка, гранит.
Мой клад там положен и ныне сокрыт.
Варенье стекает по банкам, по венам,
Да только ни сита, ни хлеба, ни пенок.
А завтра на море. В Темрюк? Может быть.
Что делать? По Крыму скитаться и пить.
Янтарного яда до смерти запас.
И тазик в кладовке. Завещанный таз.