Стихотворений о Великой Отечественной войне написано много. Многие - от фронтовиков, например, стихи Юлии Друниной и Николая Старшинова. Многие - от современных людей, которые стараются понять военное время и чувствуют себя его участниками. Такие многие стихотворения у Владимира Высоцкого. Но мне хочется сказать о необычном стихотворении. Это стихотворение фронтовика, но не боевого воина, офицера или солдата, а просто писателя в военной газете. Его ранили, началась гангрена, ему ампутировали ногу в госпитале, он уходил инвалидом на войну ( не слишком годным к строевой службе), а вернулся еще большим инвалидом, искалеченным человеком. Но таких судеб было очень много. И он сказал в своем стихотворении за всех. Он открыл эту сторону войны, такую неприглядную и такую болевую, и героическую. Он просто был поэтом и умел писать стихи. Это поэт Арсений Тарковский.
А стихотворение его - "Полевой госпиталь".
Стол повернули к свету. Я лежал
Вниз головой, как мясо на весах,
Душа моя на нитке колотилась,
И видел я себя со стороны:
Я без довесков был уравновешен
Базарной жирной гирей.
Это было
Посередине снежного щита,
Щербатого по западному краю,
В кругу незамерзающих болот,
Деревьев с перебитыми ногами
И железнодорожных полустанков
С расколотыми черепами, черных
От снежных шапок, то двойных, а то
Тройных.
В тот день остановилось время,
Не шли часы, и души поездов
По насыпям не пролетали больше
Без фонарей, на серых ластах пара,
И ни вороньих свадеб, ни метелей,
Ни оттепелей не было в том лимбе,
Где я лежал в позоре, в наготе,
В крови своей, вне поля тяготенья
Грядущего.
Но сдвинулся и на оси пошел
По кругу щит слепительного снега,
И низко у меня над головой
Семерка самолетов развернулась,
И марля, как древесная кора,
На теле затвердела, и бежала
Чужая кровь из колбы в жилы мне,
И я дышал, как рыба на песке,
Глотая твердый, слюдяной, земной,
Холодный и благословенный воздух.
Мне губы обметало, и еще
Меня поили с ложки, и еще
Не мог я вспомнить, как меня зовут,
Но ожил у меня на языке
Словарь царя Давида.
А потом
И снег сошел, и ранняя весна
На цыпочки привстала и деревья
Окутала своим платком зеленым.
Это написано в 1964 году, поэт вспоминает или дописывает свои заметки тех лет.Наверное. он вспоминает первый госпиталь после ранения, первую операцию.
А вот стихотворение, которое написано именно в госпитале, в 1944 году, в Москве. До этого госпиталя поэту делали несколько операций, боролись с гангреной в полевых госпиталях. Всего ему сделали шесть ампутаций, спасая ногу от газовой гангрены, "антонова огня", который распространялся очень быстро и травил все тело. Стихотворение "Земля" говорит о местах боёв:
За то, что на свете я жил неумело,
За то, что не кривдой служил я тебе,
За то, что имел небессмертное тело,
Я дивной твоей сопричастен судьбе.
К тебе, истомившись, потянутся руки
С такой наболевшей любовью обнять,
Я снова пойду за Великие Луки,
Чтоб снова мне крестные муки принять.
И грязь на дорогах твоих несладима,
И тощая глина твоя солона.
Слезами солдатскими будешь xранима
И вдовьей смертельною скорбью сильна.
Оно написано в госпитале в Москве, 1944 год. Великие Луки - городок в Тверской области, дальше - смоленские земли и земли Белоруссии, там проходили бои фронта, и Тарковский пишет, что он снова прошел бы дорогами своей судьбы, несмотря на мучения. Рядом шли другие солдаты, и в их семьи тоже приходило горе. Это настоящее стихотворение о любви к Родине, о братстве солдат. Даже зная, из будущего, как и где уклониться можно было бы от горькой судьбы, поэт говорит, что не стал бы уклоняться. Вот настоящее мужество. Потому что рядом были солдаты, у которых и вопросов не было уклоняться. если поэт может предвидеть будущее, поговорить с Судьбой, то простой человек без магического поэтического дара этого не может. И Тарковский выбирает путь простого солдата, который "дивной сопричастен судьбе" - не поэт, а солдат. И в стихотворении "Зуммер" Тарковский пишет о земле, о Родине, как о вечном и живом существе:
Я бессмертен, пока я не умер,
И для тех, кто еще не рожден,
Разрываю пространство, как зуммер
Телефона грядущих времен.
Так последний связист под обстрелом,
От большого пути в стороне,
Прикрывает расстрелянным телом
Ящик свой на солдатском ремне.
На снегу в затвердевшей шинели,
Кулаки к подбородку прижав,
Он лежит, как дитя в колыбели,
Правотой несравненною прав.
Где когда-то с боями прошли мы
От большого пути в стороне,
Разбегается неповторимый
Терпкий звук на широкой волне.
Это старая честь боевая
Говорит:
— Я земля. Я земля, —
Под землей провода расправляя
И корнями овсов шевеля.
Это стихотворение 1961 года - но оно снова о войне. Старая часть боевая жива, она шлет сигналы ( зуммер от рации) тем, кто живет в грядущем, то есть всем нам. Растут растения, жизнь идёт. Поэт делает все, как связист, чтобы связь поколений не рвалась и чтобы донести вести о солдатах той войны. Война не отпускает поэта. И в стихотворении, написанном сразу после войны, в 1946 году, снова эти же мотивы, поэт слышит речи людей словно среди войны:
Снова я на чужом языке
Пересуды какие-то слышу, -
То ли это плоты на реке,
То ли падают листья на крышу.
Осень, видно, и впрямь хороша, -
То ли это она колобродит,
То ли злая живая душа
Разговоры с собою заводит.
То ли сам я к себе не привык, -
Плыть бы мне до чужих понизовий,
Петь бы мне, как поёт плотовщик, -
Побольней, потемней, победовей.
На плоту натянуть дождевик,
Петь бы, шапку надвинув на брови,
Как поёт на реке плотовщик,
О своей невозвратной любови.
1946 год, довоенная жизнь никогда не возвратится. Это стихотворение о невозвратности прошлого, о том, что память о чем-то всегда будет рядом. А о чем память в 1946 году? Только о войне. В этом стихотворении война между строк, и впечатление очень сильное. Я думаю, что стихотворения поэтов-фронтовиков надо изучать очень внимательно, смотря на даты, читая биографии. И тогда увидим, что эти поэты не только прекрасные поэты, но и очень мужественные и сильные люди, настоящие бойцы и защитники Родины.