В юности я плохо училась. И училась плохо, и вела себя хуже нет, и ругалась с учителями. Нельзя сказать, что мне совсем школа не нравилась. Вот, например, история была мне интересна... Но учителя были почти все тупые. Поэтому я и бросила школу.
Никто ничего сделать не мог. Тем более бедная моя бабушка, которая пыталась меня воспитывать. Да куда там.
И вечно у меня было шило в попе. Я рано начала курить и с мужчинами гулять. А потом и вовсе попала к сутенёру, села на наркотики. Потом задолжала дилеру денег. Пыталась отработать, но не смогла. Так как умерла от передоза. И никого я не любила в своей короткой жизни. Вобщем, жизнь моя земная, наверное, пример того, как жить не надо.
Никто обо мне сильно не плакал, да и бабушка к тому времени уже умерла от горя. Поплакала на похоронах старая школьная подружка, но и та быстро забыла. Вот так я, то ли жила, то ли не жила, непонятно. Ничего хорошего не оставила после себя.
А теперь я стала русалкой, настоящей, с темнозелёными волосами. Живу в озере. Мало кто меня видит, а кто видит - тот всё равно не понимает, что это такое.
Теперь я и рада кого-то полюбить по-человечески. Но я обречена вечно только заманивать, только вызывать похоть. И потом топить, а может - просто исчезать в пучине. Озеро моё глубокое. Говорят, когда-то давно здесь в лесу упал метеорит. Потом эта громадная воронка наполнилась водой от ручьёв, и так появилось это озеро. На самом деле здесь красиво. Рядом есть болото с морошкой и ядовитым вороньим глазом, где мох вибрирует под шагами человека. И если он разрывается, человек тонет. Бывает и такое.
В ближайшей деревне говорят, что русалка виновата. Но это неправда.
Не заманивала я того пьяного мужика прошлым летом! Сам он в болоте погиб. Хотя это ж ясно, если ты русалка, то виновата во всех грехах.
Иногда я хожу туда, в эту соседнюю деревню, и сидя на ветке, слушаю их разговоры. Так вот, когда пожар случился, и сгорело два дома, тоже меня обвиняли. Ну это уж совсем глупо. Я сама огня боюсь ужасно и не люблю жары. А кто поджог сарай - я знаю. Его сосед от злости поджог, потому что там на сеновале его жена с другим встречалась, с красавчиком, приехавшим к матери из города, помочь по хозяйству.
Сарай загорелся, а с него огонь перекинулся на соседние два дома.
Вообще-то я деревенскую жизнь понимаю, ведь родом я тоже из деревни. Только рано удрала оттуда в районный центр, хотела красивой жизни, колготки в сеточку... А кто знает, если б не тот передоз, может я бы бросила город и вернулась бы в наш деревенский дом, растить картошку...Вспоминаю иногда, как бабушка меня кормила молодой картошечкой с лучком и творогом обязательно. Но - что не дано, то не дано.
А подслушивать, сидя на дереве, что народ говорит, мне очень интересно. И это, пожалуй, моё единственное развлечение с тех пор, как я русалкой стала.
Интересно, что выпивши, люди как-то чаще меня замечают, чем трезвые. Это наверное потому, что трезвый, он слишком скучен, слишком практичен и фантазии в нём мало. А чтобы меня заметить, в человеке искорка должна быть, полёт что ли, способность увидеть больше, чем то, что у тебя под ногами.
Вот как-то раз шли мимо два мужика, один потрезвее, а другой хорош уже был. А я сидела на любимой ветке как раз и смотрела на них.
Тут вдруг тот, что попьянее, поднимает голову и замирает как вкопаный.
Смотрит на меня, а в глазах ужас. Пальцем в меня тычет и мычит что-то.
" Ты чего? " - говорит его приятель и трясёт его. А он наконец промычал : " Смотри, кто там на дереве сидит!" " Кто сидит, где? никого не вижу".
"А ты приглядись," - говорит мужик.
А я сижу, весело мне стало. У меня ещё и вода озёрная с хвоста капает. Я как махну, так всего его каплями и обдало.
"Ты посмотри, - возмутился мужик. - Она ещё и хвостом машет!"
" Ну ты даёшь, совсем уж допился. Это дождь вчера был, на листьях вода осталась. Пошли, пошли. Спать тебе надо."
И пошагали они дальше, а тот мужик всё оглядывался на меня, не верил глазам.
Вообще русалкина жизнь весёлая по-своему. Только плохо, что не с кем душевно пообщаться. Считается же, что у нечистой силы и души нет. Но это не так! Всё у нас есть. И тёплого разговора хочется, и повспоминать что-нибудь из прошлой жизни, и весёлое что-то рассказать, и пообниматься.
Жаль вот мне теперь, что я ребёночка не родила. Хотя какой ребёнок у наркоманки? ну, да, я понимаю, раз Бог не дал, значит, нельзя было.
Я-то сильно верующей не была в жизни. А вот бабуля в церковь до конца дней ходила. Молилась она, и за меня очень молилась. Надеялась.
Правда, это не помогло мне никак.
А теперь я думаю, что если Бог не даёт ребёнка, значит, наверное, и не надо против него идти. Вот посмотрите, как вышло с Романовыми. Ведь Бог им сына не давал не просто так. А они пошли против его воли. Ну и что вышло? Я иногда думаю об этом. Ведь если б у Николая нашего не было б прямого наследника, вся история могла бы по-другому сложиться. А мне вообще история нравится. Если б не мой дурной характер, я бы могла стать историком. Учила бы детей...
Увы, после всего, что я натворила, мне так вот и быть век зелёной, развратной, голой на ветке сидеть. Хорошо хоть волосы длиннющие. Это у меня с детства так, всегда волосы хорошо росли. И бабушка гордилась моими волосами. Правда, они теперь тоже цвета тины, но зато ими можно прикрыть наготу, если стыдно становится. А что же вы думаете? у русалок тоже стыд есть!
Но вобщем жизнь не сахар. Потому что живут русалки, чтоб только гадости всякие делать, и даже если русалка хочет чего-то хорошего, всё равно ничего у неё не получится.
А когда русалка огорчается, она может и плакать. И тогда протяжный нечеловеческий вой проносится над озёрной гладью и разносится кругами по всему лесу и дальше, за лес. Люди думают, это кричат звери. Но нет, это плачет русалка...
Однажды сидела я на любимом дереве на окраине леса, рядом с деревней. И вдруг заметил меня один парень, что шёл мимо. Он показался мне знакомым, как будто напомнил кого-то, из школы что ли?...Я на него посмотрела и протянула к нему руки, лицом как бы говоря : спаси меня! Ну, мы так обычно делаем. А потом махнула головой в сторону озера.
Ждала, ждала, а он не идёт. Тут меня заело, думаю, как так? Почему не идёт? Я же так старалась!
В следующий раз сделала так же, когда снова увидела, что он проходит мимо. Снова ждала, и опять ничего.
И тут я поняла, что влюбилась. Так мне хотелось, чтоб он, милый и нежный, пришёл к озеру за мной. Чтобы любил меня всей душою.
А как назло, долгое время его вообще не было видно в деревне.
Я даже пробовала на другом дереве сидеть, и на третьем, всё напрасно.
Однако русалки настойчивые и терпеливые.
Поэтому я всё же дождалась, что увидела его снова. И сразу заметила разницу: он и смотрел на меня иначе, и в глазах был огонь. Поддаётся! - подумала я. Снова протянула руки с мольбой во взоре, откинула свои зелёные волосы за спину, махнула головой в направлении своего озера и исчезла, переместившись туда, в своё родное место, где каждая кувшинка родная, и каждая лягушка знакома.
Лежу в воде, почти совсем на поверхности. И вдруг слышу - шаги по болоту. И понимаю, что это он. Страсть меня охватила, вся чешуя моя заблестела от радости. Пение лягушек сливалось с дуновением ветра, рождая новую, необъяснимую песню. Я вертелась в воде, подставляя бока уходящему свету и тихонько ударяя хвостом по тёмной поверхности озера. Ах, как же хорошо быть русалкой!
Тут он подошёл к берегу и увидел меня. Он смотрел на меня не отрывая взгляда. Смотрел, и знаю, что любил. А я смотрела на него и тоже любила! Мои зелёные волосы плавали по воде и извивались как змеи. Я украсила их венком из кувшинок и примул. Я хотела быть такой красивой для него! Солнце село. Наконец, я подумала, что пора. Я подняла руки над водой, обратила их к нему, а потом протянув между нами волшебные серебряные нити, я стала постепенно притягивать его руками. Он подходил всё ближе, ближе, пока наконец не очутился в воде, в моих объятьях. Я обвила его шею руками и волосами. Я впутала в его волосы стебли кувшинок. Я смотрела ему в глаза, тёплые, человеческие глаза, полные доверия. И губы его были тёплые, настоящие. И тогда я поцеловала его. А ведь поцелуй русалки - самый долгий на свете. И он был мой, совсем мой. Продолжая обнимать его, я стала медленно погружаться на дно, потому что хотела быть с ним. А он и не думал вырываться, покорно погружаясь вместе со мной в чёрную пучину озера...
...А что потом? Потом он так и лежал на дне, среди ила, бездыханный. Всё тепло его тела исчезло. Глаза его были по-прежнему раскрыты, и в них ещё сверкали остатки любви. Я пробовала поднять его руку, но она опускалась на дно. Я пробовала гладить его волосы, но он больше ничего не чувствовал. И тогда я поняла, что его больше нет. Я поцеловала его ещё раз и закрыла ему глаза.
После я всплыла на поверхность, взглянула вдаль, туда, где красной полоской помечено место заката, и заплакала. Страшный долгий вой, похожий на крик раненого зверя, раздался над озером, пронёсся над лесом, над деревней, казалось, деревья сотрясались от этого крика, в котором было и отчаяние, и животный ужас. И никто не мог понять, откуда этот крик раздаётся и что он значит.
Так плачет русалка.