В доперестроичные времена, нас часто с работы отправляли на уборку картофеля.
АХ, КАКИЕ СЛАВНЫЕ БЫЛИ ВРЕМЕНА!!!...
Мы дружили. И на подобные поденщины мы ехали командой людей сплоченной по духу, интересам, ценностям, и прочими вывихами на всю голову.
Инакомыслящие ехали со своей ОТДЕЛЬНОЙ «партийной» группой.
После работы на поле ужинали, и … начинался сейшн. Это больше походило на борьбу с обыденностью городской жизни. Этот обряд очищения мы проводили поздно вечером в поле у лесочка и реки.
При мерцающем, тусклом свете костра, в антисанитарных условиях, мы бросали скатерть на траву, и украшали ее: самогоночкой (или матушкой - водочкой), картошечкой запеченной, сальцем солененьким, огурчиками с примкнувшим к ним помидорчиками, рыбкой свеженькой речной запеченной на костре.
А на десерт – гитара, анекдоты, магнитофон, и прочие романтические сладости.
Однажды нам бригадир по пьяни уступил гуся. Были у нас двое ребят с наклонностями Паниковского, вот они и раскрутили бригадира.
Одного из них звали Эдик.
В общем мы больше походили на колонию хиппи, чем на отряд спасения государственной картошки.
Так вот...
Осень тоже выдалась теплой.
В воскресенье мы не работали, и всё свободное время проводили вместе.
Задумалось нам как то, так сказать , "принять на грудь". А это значит, нужно было снаряжать гонцов в соседнюю деревню за водкой или самогонкой (что Бог предложит), так как наш магазин в деревне не работал.
Идти пришлось мне и моему коллеге – Эдику
Взяли рюкзак, деньги, транзисторный приёмник и вышли на дорогу, которая вела в соседнюю деревню.
Дорога проходила через огромное поле и берёзовую рощу. И хотя до «водочной» деревушке было четыре версты, нас это расстояние не пугало. Деревенские дороги нельзя измерять километрами. Длинна этих дорог измеряться твоим душевным состоянием. Представь себе, что ты выходишь из деревни и видишь огромное, скошенное поле. Поле почти до горизонта. А вдали виднеется берёзовый лес. Над тобой чистые светлые облака, неяркое утреннее осеннее солнце и… ДОРОГА. Наше душевное состояние было великолепным, а значит, дорога была не длинной.
В общем, дошли мы с Эдиком до этой деревушки, и не заметили, как дошли. Трепались о чём-то, слушали по транзистору попсу.
Затарились, покурили и пошли обратно.
И тут мы заметили, что погода начала резко портится. Солнце зашло за облако. Подул лёгкий ветерок. Другие облака стали сбиваться в плотные, серые кучки.
Мы поняли, что наверное будет дождь и ускорили шаг.
Мы не ошиблись. В километре от нашей деревни, внезапно пошёл мелкий дождик. Через пять минут он усилился, и мы попали под такой ливень, который я не видел с детства.
А вообще-то было здорово.
Кстати, мы загодя, понимая, что будет дождь, сняли с себя всю одежду и спрятали её в рюкзак с водкой.
Ливень застиг нас когда мы шли в одних трусах.
И вот тут, в полукилометре от деревни….. Вобщем, в 100 - 200 метрах перед собой я увидел сильную вспышку. Это была молния. Это-же надо такое везение увидеть рядом с собой такую красавицу. Мы даже испугаться не успели. Она была в диаметре где-то около полметра. Хотя диаметр трудно определить. Так показалось. Странно, но она не была такой яркой, как электрическая дуга. Нет, вспышка была сильной, но не настолько, что бы ослепить нас на некоторое время. Мы и грома-то не услышали. Было какое-то сильное, свистящее шипение.
Мы стояли как вкопанные. Потом очухались и подошли к тому месту, куда эта молния ударила. Трава в этом месте пожухла и от земли шёл пар. И сама земля в этом месте была тёплой.
Мы с Эдиком восторженно отматерились. Страха не было. Было чувство какого-то наслаждения. Воздух был таким свежим, что о выпивке мы уже и не думали. Мгновенно прошла усталость. Да и мозги стали какими-то свежими и чистыми. Силы откуда-то взялись. Сумка с водкой стала как будто в два раза легче.
Вот так в трусах и с выражением блаженства на лице мы вошли в нашу деревню.
И спал я в этот день, как младенец.
А вот Эдик сказал, что в момент вспышки у него кольнуло сердце. Кольнуло и пропало. А вот через пол года это сердце остановилось. Остановилось внезапно, на фоне олимпийского здоровья Эдика.
Врачи говорили, что не было никакого повода для остановки сердца. Вот просто так – взяло и остановилось.
Когда прощались с Эдиком, я всё время видел эту молнию перед собой.
Геннадий Будаев