Все легко. И даже просто.
Ты снимаешь с пьедестала
пупса махонького роста,
мол, страна уже устала.
Ставишь своего, что выше.
И желаннее, чем прежний.
Он красив, как горнолыжник,
Да к тому же бывший пленник.
За него европеойцы.
Все права за человеков.
Ему хлопают пропойцы,
Либералы, толпы зеков.
Он громит нужду с трибуны.
Он снижает пенсионный.
Каждый ход его обдуман.
Внешний, внутренний, законный.
Он все знает без росстата
о компостах и приростах.
Лишь честняги в депутатах,
олигархи - на погостах.
Только вот ведь незадача :
широка страна родная!
Ты ей счастье - она плачет,
на спиртное налегая!
Ты ей вольную копейку,
трудовую дисциплину,
а она, как та еврейка
все завидует раввину.
Ты ей выборы - в собранье,
А она тебе - неявку.
Ты про совесть и сознанье,
Та все дуется, мерзавка.
Ходит бякой.
Смотрит букой.
Матом кроет за спиною.
Недовольная, как сука,
вообще страной родною!
Вспоминает прежних пупсов,
видит сны о сталинизме.
Кнут крученый с чупа-чупсом
снова грезятся отчизне.
И что делать, не понятно.
В сводку смотришь - все отлично:
есть морква, свекла на грядках,
сотни пойманных с поличным.
В чем тут дело - неизвестно.
И решает наш отличник,
Потрясти чуток - наместных:
В регионы слётать лично.
Тряхонул аэрофлотом.
И понесся над страною
с щедро выпившим пилотом,
развлекаясь болтовнею.
Видит:
хвоя зеленеет
под крылом - до одуренья.
А пилот лишь цепенеет:
- Это - частные владенья!
Вот полей плывут заплаты,
Рожь склонилась на коленья,
А пилот ему:
- Куда ты, это - частные владенья!
Горы пучатся грядою,
точно корни у растенья.
Машет лишь пилот рукою:
то ж, мол, частные владенья.
Вышки газобуровые,
как рога торчат оленьи.
А на их громадных выях
надпись:"частные владенья!"
- Поворачивай руль к морю,
к полуострову забвенья!
- Не преступен - точно Троя,
весь он - частное владенье!
- Где ж тогда страна ютится?!
Не пойму никак чего-то!
- В небе реет над столицей,
между домом и работой!
Между банком и кредитом,
мротом, пенсией, хворобой.
ловит воздух старым ситом,
чтоб не злить господ особо.
Мрет по-тихому, мушино.
Терпит, крякает, креститься.
Пьёт морями в годовщины,
Едет кланяться и биться
всем святым, попам во храмах,
чтоб не лопнуло терпенье.
Мы живём как ветер в рамах,
между частным и владеньем.
- Президент тогда чего я?
Трех дворцов, ста депутатов?
Где же русское раздолье?
- В частных округах и штатах.
Даже воздух стал прокатным,
вот получим разрешенье -
повернем тогда обратно, Все, брат, частные владенья!
Что нам черт, что нам мессия?!
Что нам скрепы из былого!
Барин тих - тиха Россия!
Будет жизнь у крепостного!
Так что сколько ты не бейся,
крест надень, навешай пейсы,
обернись трех цветным флагом, -
барин всех поставит раком -
от своих до европейцев.