Я как человек кругов высоких,
Да помыслов глубоких,
Я капельку, не сильно, любопытен
И чуточку наивен
Спрошу о чём, да не о чём,
Узнаю всё и обо всём.
Я к культурности стремлюсь,
Всякой черни не стыжусь,
А по сему без дела не болтаюсь,
Ведь я искусством занимаюсь,
А в частности люблю писать!
Я всё сидел, я стих слогал
И пару строчек написал,
Ещё чуть по сидел
Потом поел, поспал
И снова сел, три строчки написал,
Но я не отдохнул и чувствую устал,
Двухстопным ямбом я творил
Стоп, стоп! А что я натворил?
Я стих, не в силах завершить.
Мне нужно ум свой освежить!
Решился погулять.
А он умылся, причесался, приоделся,
В ближайший он трактир подался.
Его пиджак как изумруд блистал,
И снег под сапогом шуршал.
Он шёл, природу наблюдал,
Красоту её и силу воспевал,
Чуть было стих не сочинил,
Но где то мысль он упустил,
Уж до кабака дошёл,
Он дверь открыл, зашёл
И видит девять человек.
Он к ним сначала не пошёл,
Забыл он вдруг зачем пришёл,
За столами люди веселы,
Быдловаты, да пьяны.
Там балерины пели, танцевали,
Кругом им люди подпевали,
А девятка та, не танцевала,
Она сидела, что то обсуждала.
Он в них увидил интерес,
Какой угодно, но есть вес,
Он к ним решает подойти.
Елизаров:
Ну-с господа, приветствую я вас,
Знакомства здесь приходит час.
Первый слева:
Ты кто такой? Долою с глаз!
Зачем общение для нас?
Мы обойдёмся и без вас!
Елизаров:
Вы не капли не родушны,
Говорить то ни хотите?
Вы как будто бы бездушны,
Так сидите и молчите!
Первый слева:
Сами лучше замолчите
А то я в-а-а-а-м зад-а-а-а-м...
Свалился с ног,
Был сильно пьян,
Ничего сказать не смог,
Успокоился буян.
Пятый справа:
На него свой взор не обращай,
Всё он в жизни потерял,
Он обычный раздолбай,
Всё пропил, да проиграл,
Прям как я.
Елизаров:
А у вас то что стряслось,
Что же в жизни не срослось?
Для приличия хочу узнать,
Как же вас-то величать!
Пятый справа:
Петром Владиславовичем меня называли,
А в народе Владисом прозвали.
Я балтийский адмирал,
Я на войнах воевал,
А по мнению солдат
Был немного туповат.
Флот мой был могуществен, велик,
Утерял он свой прекрасный лик.
Вёз в Москву я важный груз,
Произошёл такой конфуз:
Умер вдруг мой верный пёс,
Его звали Альбатрос.
Из за горя вот такого
Я напился до плохого.
Плохость дела была в том,
Всё оставил на потом,
И в каюте я заснул,
Хорошо я отдохнул!
Дело было ровно так
Мы попали в Агарак!
Ночью спать не должен был,
И маршрут не проложил,
Кораблём не управлял,
Ни туда вот и попал.
Меня сильно наругали ,
А потом ещё и наказали,
Во всём пёс мой виноват,
Умер быстро в аккурат.
Сослан был потом в запас,
Эх, я не нужен и сейчас...
Жизнь моя сложилась так,
Полюбилась водка и кабак!
Я хотел вернуться в флот,
Не простили мне залёт,
Пьяным к ним пришёл в шенели,
На меня все посмотрели, обомлели,
А потом, чуть было не простили
И почти восстановили.
Вдруг узнали, что я пьян,
Подчеркнули мой изъян.
И говорят:
Был в вашей жизни сложный час,
Народ нуждался сильно в вас,
Должны вы были долг исполнить,
А не себя вином наполнить.
Мы вам не можем доверять,
Дай Бог вам в жизни не пропасть!
Елизаров:
Не понятно, как же так,
Поступили как слабак!
Я совсем не удивлён;
Слабость духа показали,
А рассказу поражён,
Приговор себе же подписали!
Нужно было вам понять:
Во всём меру надо знать.
Не доверяйте отпетым пьяницам, важное дело,
Иначе они доверят его своей бутылке!
Тебе правильно сказали,
Твою немощь показали.
Ну что ж, закончим диалог,
Закажу-ка яблочный пирог!
Уходит к барной стойке.
Елизаров:
Мне пирога кусок
И ананасовый сок,
Будьте любезны!
Трактирщик:
Готов в ближай срок
Ваш сок и ваш пирог
Возьмите!
Я хочу у вас спросить:
А о чём же с ними говорить?
Елизаров:
Говорить то есть о чём!
О пороках, обо всём,
О невежестве, презрение
В одночасье разрушение,
И о жизни, интересах,
О безнравственных повесах,
В основном о них.
Трактирщик:
В них вы ищете ответ?
Елизаров:
О них рисую я портрет!
Мысленно, но нежно,
Где то грубовато, безмятежно,
Про них свой стих я напишу,
Историю сквозь строки положу,
Ведь я поэт!
Трактирщик:
Вы пришли за вдохновеньем,
За писательским прозреньем?
Я поэт любитель,
Вдохновения искатель,
Не везде его искал,
Мало строк я написал.
Будь же я на месте вас ,
Не пошёл бы к ним тотчас,
Стыдно, не приятно.
Елизаров:
Потому вы и не на моём месте,
Что не сидите с ними вместе,
Своей вы музы не сыскали,
Вот и мало написали.
Сходите погуляйте
Или книгу почитайте,
Душою что ли собиритесь,
От неё вы просто отвлекитесь!
Она возможно вас сама найдёт.
Трактирщик:
Учту я ценный ваш совет,
Найду писательский ответ.
Елизаров:
Ох, долго я у стойки пребываю,
А вам, всего хорошего желаю.
Уходит.
Обратно шёл в раздумьях он,
Мыслей странных в нём вагон,
Не знает, как же с ними говорить,
О чём ему их расспросить,
Он вновь садится к ним застол.
Елизаров:
Почему не веселитесь?
Иль чего-то вы боитесь?
Сидят печальные здесь лица
Желают до смерти упиться?
Второй справа:
Напиться сильно мы желаем,
На алкоголь мы уповаем,
К забвению прийти стремимся,
На жизнь нещадную вот злимся!
Елизаров:
Кто это мы?
Второй справа:
Ах, где ж мои манеры?
Мы ведь с братом кавалеры!
Пал Семёнычем зовут,
Души наши здесь ревут.
Второй слева:
Пётр Семёнович имя моё,
Богатство души я утратил своё.
Елизаров:
У вас случилось что-то страшное,
Событие ужасное, но важное?
Расскажите!
Павел Семёнович:
И в последние зимние дни,
В начале прекрасной весны,
В Австрии был карнавал,
Я с братом, с сестрой там гулял.
Этот день для веселья ,
Для игр, гулянок, безделья,
Музыку лучшую там можно освоить,
Марш многоликий можно устроить.
Там были концерты, балы,
Большие спектакли, пиры.
На одном из застолий таких,
В Зальцбургских залах больших,
Сидели мы там, отдыхали,
Бокалы за всё поднимали.
Людей прекрасную игривость,
Их чу;дную, гламурную красивость,
Домов блестящую архитектуру,
Народа сильную культуру —
Все на балу этом видели,
Но одно не предвидели.
Отдохнувши, напившись,
С гостьями бала простившись,
А с братом мы пили только на праздник,
Ведь алкоголик — это жуткий безобразник,
Выходим на главную улицу
В безлунную тёмную ночь,
Попавши в грязную лужицу,
От зала уходим мы прочь.
Ужасы ночи вспомнились в миг,
Слёзы текли по глазам,
В душе же случается сдвиг,
Вспомнил он смерть той мадам.
Павел Семёнович:
Не могу я мыслями собраться,
Мне очень нужно отдышаться.
Пойду проветрюсь!
Елизаров:
Пётр Семёнович, с уважением прошу,
О дальнейших событиях вас распрошу.
Пётр Семёнович:
Шли мы по тёмной дороге,
Вымощенной чёрным песком,
Что же случилось в итоге?
Встретились с ужасным врагом!
Нас догнал человек, по виду простой,
В чёрном костюме, и в маске чумной.
Из кармана достал он свой нож,
Всех нас окутала жуткая дрожь.
Будто он знал, кого нужно грабить,
Чью душу и сердце ему надо ранить.
Увидел на нашей сестре украшения,
Решил их забрать без сомнения.
Мы быстро пытались ему помешать,
Нашему горю суждено было стать.
Пьяных, и слабых, к земле нас прибил,
Он нашу сестрицу кинжалом убил,
Брата послал я за местным врачем,
Быстро бежал он не видя дорог,
На миг показалось, нам всё нипочём.
Где то по пьяни свалился в овраг,
Ужас случившийся понял в момент,
На тучное небо я с грустью взглянул,
На трупе её я с похмелья уснул,
На кладбище этом был реквием спет,
Каждый был в чёрное что-то одет,
На могиле её я воздвиг монумент.
Рассказ вас этот печалит?
Елизаров:
Прям в самое сердце он жалит.
Хочу сказать без одобрения,
Мне жаль вас без сомнения,
Хоть вы и пили редко,
Но очень даже метко.
Алкоголь в любой момент погубит,
И жизнь во всякий раз разрушит.
Бросайте напиваться в кабаках,
Очутитесь вновь вы в дураках.
Павел Семёнович, не унывайте,
Страшное дело вы прекращайте.
С чистого листа начните вы жить,
А не сидеть и бокал сторожить.
Павел Семёнович:
На это нам с братом сил не хватает,
Снова и снова нас спиртное ломает,
Но мы попробуем вновь!
Третий слева:
Всех вы жизни поучаете,
А сами, много ль знаете?
Совет найдёте вы для всех,
На вас смотреть и смех и грех!,
Поймите судьбы вы людские,
Они и так ведь не простые.
Вы пыл свой поубавьте,
В покое вы людей оставьте.
Елизаров:
А я людей никак ни поучаю,
На верный путь их наставляю,
И я не царский шут,
Меня в цирки не зовут.
Что смешного? Непонятно!
Мысли излогаете невнятно.
Человек вы равнодушный,
Монолог ваш показушный,
До людей вам дела нет,
Вот на вашу речь ответ:
Им, стараюсь я помочь,
Их же слабость превозмочь.
Таково мнение моё!
Третий слева:
Равнодушным вы меня назвали.
Что сейчас вы этим показали?
Елизаров:
На этот вопрос, ответ очень прост:
Спившись, люди слягут на погост.
Не ненависть ваша к людям страшна,
Страшно то, что ваша душа холодна.
И даже если вдруг слово поможет,
Молчание холодности все снова порушит.
Вот и всё!
Что сказать не знает он,
Вдруг почувствовал презрение,
Опракинул в рот свой самогон,
И в себе он чувствует сомнение.
Четвёртый справа:
Давайте с вами мы поговорим
Про их бездуховность и угрюмость,
Про волю и обычную вежливость,
Всё сейчас обсудим, проясним.
Елизаров:
Но зачем нам этот спор?
Вы хотите громких ссор?
Четвёртый справа:
Громких ссор я не желаю,
Беспокойство ваше понимаю.
Вы просто личность интересна,
Здесь уже небезызвестная.
А так же вы достаточно умны,
С каждым алкоголиком честны,
Много можете сказать,
Нашу сущность показать.
Елизаров:
Спасибо вам за похвалу.
Будто противостою я злу
В виде местных пьяниц!
Четвёртый справа:
Но как так получается?
С чего всё начинается?
Елизаров:
Я как пришёл в кабак,
Здесь место очень странное,
Я чувствую какой-то полумрак,
И всё какое-то бездыханное.
Здесь каждый алкоголик,
Тут присутствует моряк,
Почти каждый тут дурак,
Может, здесь есть и маньяк.
Подойдёшь к кому-нибудь,
Наставишь их на верный путь,
На других вину валить начнут,
Людских советов не учтут —
В общем, безвольны и невежливы.
Четвёртый справа:
А что безволие для вас?
Расскажите прям сейчас.
Елизаров:
Это духа слабость,
Стойкости отсутствие —
В общем — это гадость,
И к себе сочувствие.
А ещё они невежливы,
Злы и не приветливы,
Напрочь нет культуры,
Нериятны, да и хмуры.
Четвёртый справа:
Но что их к этому привело?
Пьянство в эту яму завело?
Елизаров:
Вы правы, я думаю что это так!
Пьяница безволен, он слабак.
Я это повторил уже не раз ,
Я дам совет вам без прикрас:
Вы, вроде бы, не глупый человек,
Бросайте вы своих коллег.
Когда стакан вы выпиваете,
Вы часть духовности теряете.
Четвёртый справа:
Почему же так случается?
Неужели всё теряется?
Елизаров:
Посмотрите на своих товарищей:
Почти все с головой не варящей!
Бездуховны, ни во что не веруют,
Пьют, сидят, да ничего не делают!
Четвёртый справа:
А ещё бывает в нас угрюмость
И какая-то внутренняя скупость,
Ведь так?
Елизаров:
Всё так, вы правы вновь.
И к алкоголю нелюбовь,
Я это чётко вижу в вас,
Ваш дух в вас не угас.
Пока мы с вами говорили,
Вы не капли не отпили.
Это вам не интересно,
И жить вам так нелестно!
Но почему вы пьёте?
Четвёртый справа:
А я и сам того не знаю,
Хотя возможно понимаю.
Умер брат, лет семь назад,
Мне в жизни не было отрад.
Тогда примерно пить я начал
И потихоньку в пропасть падал,
Но пал не до конца.
Елизаров:
К жизни лучшей возвращайтесь,
Сейчас вы ей не наслаждаетесь.
Вам мрачность эта не к лицу,
Она подходит только мертвецу.
Четвёртый справа:
Но помню, был я агрессивный,
Ненавистный и противный.
Меня это сильно беспокоит
И жизнь такая не устроит.
Елизаров:
Делом что ли вы займитесь,
И культурно развлекитесь.
С людьми вы пообщайтесь,
Как человек вы воплощайтесь.
А если будете и дальше пить,
Вам про недостатки не забыть.
Моим советам вы последуйте!
Четвёртый справа:
Хорошо, я всё запомнил.
Лишь бы я это упомнил!
Но мне пора идти, уж время много.
В который раз меня зовёт дорога.
Домой иду к своей семье, прощайте!
Елизаров на него взглянул
И смиренно он кивнул
И сказал: Счастливо!
Елизаров (в уме):
Да уж, получилось интересно.
Время тут я провожу чудесно!
С кем-нибудь поговорю,
Скучно будет, помолчу.
Много выслушал историй,
Много выстроил теорий.
Что где, да с кем и как бывает,
Кто как живёт, и что он понимает.
У алкоголиков одна беда:
Для них спиртное как вода.
И в нём они все больше завязают ,
И этого они почти не понимают.
Третий справа:
Вижу, вы немного призадумались.
Сидите, несколько минут молчите,
Или же до чего-то вы додумались?
А то пади, и до утра так просидите!
Елизаров:
А вам то гражданин какое дело?
Сижу ли я, молчу или что-то говорю.
Может много мыслей накипело.
Всё думу я свою не переварю.
Четвёртый слева:
Есть дело всё таки до вас:
Хотим поведать мы сейчас
Одну историю интересную,
Для вас, я думаю, полезную.
Она с алкоголем связана
И нами будет рассказана,
Эта история почти про нас!
Елизаров:
За этим столом пьяница кажды,
Жизнью трудною брошенный.
Все истории про алкоголь,
Для людей они такая боль.
Из них можно написать рассказ,
Каждому урок, и людям на показ,
И почти про вас! Как это?
Расскажите для поэта.
Третий справа:
Каждые дни для нас были праздниками,
Различных гулянок мы были участниками.
Но с нами не гулял один хороший наш друг.
Без него нам как то было скучно вокруг.
В тот день, в больнице у него смена была.
Там люди лежали, раздетые все догола.
А он в морге работал, трупы вскрывал.
В этом деле нелёгком был профессионал.
И вот, наша группа нагулялась,
Очень хорошо поразвлекалась,
Вспомнили, что есть у них друг,
Чтобы с ним провести свой досуг.
О встрече в морге договорились они,
Другие места им совсем не нужны.
А с компанией нашей мы не пошли,
Домой развернулись и скрылись вдали.
Четвёртый слева:
А на утро нам газету прислали.
Мы там такие вещи прочитали!
Там новости были.
Третий справа:
Ты что это вдруг меня перебиваешь?
Это не прилично, ты это понимаешь?
Хотя ладно, рассказывай!
Четвёртый слева:
И вот, пришли они в тот самый морг.
Каждый из них свой страх превозмог.
И внутрь, потихоньку, они пробирались,
И в какой то момент они доигрались.
В комнату к какому то немцу попали.
И как развлечься там? — Не понимали.
Того немца мёртвого облапали,
Всего его обрисовавали, и заляпали.
Помоему, он был какой-то дворянин
Или какой-нибудь другой высокий чин.
А друзья-то эти наши бывшие,
На земле свой век прожившие,
В комнате той устроили кабак.
Там было грязно, короче, бардак
Там они пили, трубку курили,
Весело жизнь проводили.
Немца того зачем-то схватили,
Тело к стене какой-то приставили,
И скальпели в него зачем-то кидали.
Это плохо закончится, они не понимали.
Сначала кинули в него первый,
Затем третий, потом и четвёртый.
А потом, резко на пятый,
Просыпается труп синеватый.
Товарищ наш в морге работавший
От этого дела их отговаривал,
Ведь человек он был понимающий,
Всё время уйти он их уговаривал.
Немец говорит:
Вы со мною поигрались,
Вам тюрьма не повредит.
Вы надо мной поиздевались
Полицейский всё решит!
Это наглый вандализм,
Чистой воды бандитизм,
Сейчас я всем вам покажу,
Пойду, на вас на всех я доложу!
Первый наш друг сказал:
Никуда вы не пойдёте,
А тюрьма нам не к чему,
Вы на нас не донесёте,
Пыл твой грозный я уйму.
Немец выйти попытался,
А он ему по лбу как дал.
Он тут же замертво упал,
А бивший резко испугался.
Второй друг говорит:
Ты что наделал, идиот!
Нас теперь милиция порвёт.
Нам сдаваться надо,
Иначе дело будет худо
Первый друг говорит:
Нам никак нельзя сдаваться
И панике не нужно придаваться.
Нам срочно нужно решить:
Куда нам это тело сбыть?
Второй друг закричал:
А я ведь не преступник!
Тебя я покрывать не стану.
И я не твой прислужник!
И так всё не по плану.
Первый друг говорит:
Понятно, за одно со мною ты не будешь?
При любой возможности меня засудишь!
Второй друг говорит:
Нас бы всех не сильно наказали,
Может штраф бы отписали.
Пока ты немца не прибил,
Этим нас в тюрьму и посадил.
Пойду и сдамся добровольно.
Пора уже одуматься, довольно!
Недолго думая, он уйти решает,
А друг его ему же путь и прегрождает.
От входной двери его толкает
И роковую драку с ним же начинает.
Они дрались довольно долго.
Нет в драке никакого толка.
Пока один второго не убил,
И снова он убийство совершил.
По крайней мере он так думал!
Первый друг говорит:
Нам надо трупы деть куда-то,
А вот это место плоховато.
Есть же в морге крематорий?
А ты поможешь мне, Григорий!
Григорий(врач):
Ну что поделать, тебе я помогу,
Секрет наш страшный сберегу.
Тела сейчас мы отнесём
И в крематории сожжём.
Третий справа:
Дай-ка я дорасскажу,
Всё красиво завершу.
Четвёртый слева:
Ну давай, рассказывай.
Третий справа:
Туда они спустились,
Все печи подготовили,
И очень торопились,
И что-то важное забыли!
Первый друг говорит:
Я кошелёк в той комнате забыл.
Видать по пьяни где то обранил.
Сейчас вернусь.
Григорий трупы сторожил,
Почти их в печку положил.
А немец тот опять открыл глаза.
И Гриша вдруг подумал: Чудеса...
Его то немец сильно пнул,
Потом он взял какой-то стул,
И им же он ударил со всей силы,
Уже придётся вырыть три могилы...
Немец говорит:
Вот чёрт, быстрей отсюда надо уходить .
Дружок его меня-то сможет он прибить!
Вдруг слышит он шаги,
Тяжёлый грохот, стук ноги.
Немец спрятался за дверь
А делать что ему теперь?
Сходил за кошельком, вернулся.
От увиденного он содрогнулся,
И на дверь он резко обернулся.
Немец ножницы в руке держал
И от страха смерти на него напал.
Он ими сделал сильных три удара,
Жестоко он убил врача и пивовара.
Обидчиков своих он победил,
И в друг он понял, что же совершил.
Пойти во всём признаться он решил.
Немец:
Боже, что я натворил...
Смерть два раза пережил.
И как же я сюда попал?
Я сердечный приступ получил.
Моему приходу он сюда и послужил.
Может Бог за что то наказал?
О, охранник, ему признаюсь я.
Все скажу, ничего не утая.
Гутен морген господин.
Я убил двоих мужчин!
Во всём каюсь, извиняюсь,
От суда не уклоняюсь!
Третий справа:
Охранник тот отвёл в полицию его,
Там сказали, лучше будет без него.
Что нужно в психушку его положить
И там старательно его будут лечить
Вот истории конец,
Если слушал, молодец!
Елизаров:
Да уж, нечего добавить,
Смог пол морга окровавить.
Да и не только он!
Интересная история получилась.
Но хэппи энда не случилось!
Ну-с господа, я должен удалиться.
И должен с вами я проститься.
Досвидания!
Он к барной стойке подошёл.
Там снова что то заказал.
Трактирщик:
О, вы ещё тут?
Закажете что нибудь?
А то все быстро разберут!
Может водочки плеснуть?
Елизаров:
Возьму пожалуй русский квас.
Он для здоровья в самый раз.
Трактирщик:
Вы здесь сидите целый день,
Не скучно ли, сидеть тут вам не лень?
Елизаров:
Мне здесь, пожалуй, интересно.
Досуг я провожу вполне полезно.
Я в людях вдохновение искал,
Я в них найти истории сумел.
Увидел в этих людях я печаль,
В них горе есть, к себе презрение,
И возможно пробуждение.
Здесь не много есть мораль.
И их спиртное поглощает,
Во многих планах тело разрушает.
У алкоголиков-то, как бывает,
Один второго в грех склоняет,
Другой другому душу развращает,
И ведь не каждый это понимает!
Вот о чём моя поэма!
Трактирщик:
Поэма ваша будет мне занятна,
И мне и всем я думаю понятна.
Надеюсь я, вам хватит сил и вдохновения,
Чтоб поэму эту сочинить и написать.
Елизаров:
Её увидит свет, и это без сомнения,
И мне сюжет её пора уж завершать.
Тактирщик:
Хотел бы я, о кое чём вас попросить:
Экземпляр поэмы можно получить?
Я адресок оставлю вам,
Читать её я буду по утрам,,
Своим невзрослым сыновьям
Возможно, время с пользой проведу,
Для себя я что нибудь учту!
Елизаров:
Я её как только напишу,
Сразу вам же отошлю.
Надеюсь я, что будет вам она по нраву!
Ведь я пишу её на славу.
Вы за грубость не сочтите,
Мне пора уж, извините.
Есть ещё дела!
В углу сидел мужик.
Одиноко он сидел, не пил.
Наружностью своею не был он велик
И что то он под нос себе твердил.
У него был строгий внешний вид,
Не весёлым быть ему велит.
Печален он, задумчив,
И будто он к себе придирчив.
К нему подходит Елизаров.
Елизаров:
Уж простите за мою дотошность,
В вас видна какая-то тревожность.
Один сидите здесь, не пьёте,
В отличие от других, ну вы даёте!
Первый справа:
Мне за жизнь свою тревожно,
А от пьянок мне уж тошно.
Пропил уже всего себя,
Жизнь свою бездарно загубя.
Ведь всего-то нужно было мне понять,
Что во всём меру нужно знать.
Елизаров:
Что у вас то приключилось?
Первый справа:
В жизнь мечта не воплотилась!
Елизаров:
Вы не могли бы рассказать?
Чтобы смог я всё понять!
Первый справа:
Родился я в Архангельской губернии,
В очень творческой семье.
Играя на гитаре в дни вечерние,
В полях еду готовя на костре,
Я так всё детство проживал
И музыку прилежно покорял.
Творил, играл я день за днём
На органе, за бутылкою с вином!
Елизаров:
Над музыкой вы бились, бились,
Ничего не вышло, вот и спились?
Первый справа:
Нет, дело было совсем не так!
Слишком много пил и был дурак!
Двое братьев было у меня.
Без мечты, не жили мы и дня.
Все мы были музыканты!
И как мне кажется таланты.
Я был лучшим среди них.
А талант то мой потом затих.
Была у нас у всех мечта:
Поступить в консерваторию.
Но мною она была отнята,
Сейчас я расскажу вам предысторию:
Я музыку старательно писал.
Концерты, фуги сочинял.
Упорные занятия давали результат.
Для людей играть всегда был рад.
В концертах местных выступал
И людям силу я искусства передал.
Почти достиг я точки апогея,
Приблизившись к умениям Орфея.
Но в один момент вдохновение ушло,
А творчество моё внезапно залегло.
И понемногу стал я выпивать,
Чтобы вдохновение сыскать.
Сначала пил я по чуть-чуть.
Легко мне было пару рюмочек махнуть.
А чтобы лучше музыку писать
Отчасти нужно в безсознании пребывать.
Спиртное в этом деле помогает.
Оно как раз талант и убивает.
Со временем я пил всё больше,
А музыку творил всё меньше.
И вот, приходит время поступать!
А что же мне профессору сыграть?
Не сдал я проходной экзамен.
Из-за этого был сильно опечален.
Из нас троих поступил всего один.
За него я очень сильно рад.
Надеюсь, он достиг каких нибудь вершин.
А жизнь моя превращалась в ад.
Спиваться начал постепенно
И жизнь моя прошла мгновенно.
В конце концов про музыку совсем забыл.
По кабакам ходил, в борделях был, и только пил.
Всю жизнь работал ямщиком,
Но все же я остался дураком.
А почему сижу не пью,
Открою тайну вам свою.
Здоровья нет, уж всё пропил
А так бы я сидел и дальше пил.
Елизаров:
Надо же, во народ-то дожил!
Сам себя ты пьянством уничтожил.
Сами же сказали, нужно было вам понять,
Что во всём меру нужно знать.
А у вас то меры нет!
Первый справа:
Хотелось бы понять мне это раньше,
Лет тридцать так назад.
Отнёсся я б к себе строжайше,
А то живу я жизнью с тысячей досад.
Елизаров:
Подумал я: не везде то мера и нужна.
В положительных вещах быть мера не должна.
Как думаете?
Первый справа:
Я должен с вами согласиться.
Чем больше негатива, тем больше вреда.
Чем больше позитива, тем больше блага.
И вынужден я с вами распрощаться.
Вновь хочу устроить свою жизнь .
И дай Бог получится, аминь!
Елизаров:
Всего хорошего вам!
Ох, что-то здесь я засиделся
Тут напился, и наелся.
Нужно быстро собираться.
И домой пора мне возвращаться.
Из за стола он встал.
Он дверь открыл
И быстро вышел.
А пошёл он не спеша.
Елизаров:
Спросил у всех о чём, да не о чём.
Узнал у всех я всё и обо всём.
Я ум свой освежил.
Уже почти поэму сочинил.
В кругу я низком побывал,
Но помыслов своих не утерял.
Поэма эта есть про алкоголь ,
И что он в жизнь приносит боль.
Он шёл природу наблюдал,
От какбака душою отдыхал.
Пиджак его, всё так же он блистал,
А снег почти уж не шуршал.
Пока он шёл, он понимал:
Уже всё сочинил, но ещё не написал.
И вот, до дома он дошёл.
Он дверку радостно открыл, вошёл.
Дворецкий:
Дмитрий Борисович, где же вы были?
У вас же завтра день рождения, вы забыли?
Хотели уж пойти мы вас искать.
Пришли вы вовремя опять.
Елизаров:
А число какое затра? Запамятовал я.
Дворецкий:
Суббота, третий день января.
Елизаров:
Точно, завтра ж день рождения у меня.
Тихон, что ты календарь не поменял?
Дворецкий:
Работы было много, постоянно забывал!
Елизаров:
Ох, уже тысяча девятьсот семнадцаый год.
Надеюсь боль он нам не принесёт!
Двадцать два года мне уже будет.
Жизнь наша конечно быстро летит.
Ладно, пойду писать поэму!
Умылся, причесался, и разделся,
В свой кабинет работать он подался.
За свой дубовый стол он снова сел,
Открыл свой ящик, пару перьев он достал.
Влёгкую страничек десять написал.
И чувствует, что совсем он не устал.
В творчестве пол ночи просидел,
И наконец-таки поэму завершил!
Елизаров:
Обращение в конце поэмы я оставлю.
Может быть людей задуматься заставлю?
И ты трактирщик, вы читатель,
Хоть будь ты враг, аль доброжелатель,
И каждый в этом мире должен знать,
Что я пишу и буду я для вас писать,
Чтоб в мире этом мне поэтом стать!
06.08.22