Мир достигает меня, как взгляд Беатриче,
яркая вспышка мгновения и всё — иное.
Преображение все стирает обличия,
суть обнажая, за масок игрою.
Я обнажён, уязвим, моё сердце открыто
и все защиты прочны, как бумага.
Прошлого горести и печали забыты.
Не победить беззащитность слабостью страха.
Я, словно танец пылинок в лучах проектора.
Безмолвием становится говорение.
Целое, в бесконечном, не больше сектора, —
непостижимо, как Игры МироТворения.