Дух и глаза мои крепко сроднились
с этим лазурью просвеченным местом:
в высях серебряной проседью слились
ветви ракит с опереньем небесным.
Храм – вечный миг равновесья, покоя,
здесь, в густолистом гнезде над долиной,
словно яйцо почивает златое
светлой надземною половиной.
Нижнею же – сокровенно, незримо,
из травертиновой полусферы
пьет световыми колодцами Рима
из родников удивленья и веры.