МАЛЕНЬКИЕ «КОЛИБРИ» И БОЛЬШИЕ КАЛИБРЫ
ГЕНРИЭТТЫ РУДОВСКОЙ
Мне хочется рассказать об одной удивительной женщине – Генриэтте Семёновне Рудовской, врача по профессии, доброй знакомой моей мамы, которая когда-то жила, как и наша семья, в Воркуте, а сейчас мы вновь вместе оказались в Ростове-на-Дону, продолжив наше тёплое общение.
Дело в том, что Генриэтте Семёновне в этом году исполнилось 92 года, а она ещё бодра, сильна духом и работать перестала – а большую часть жизни она трудилась в области гистологии – буквально несколько лет назад. Но не только это подвигло меня взяться за перо, а ещё и тот факт, что с юности и долгие годы Генриэтта Рудовская писала стихи, мудрые и весёлые, искренние и сатирическо-едкие, отзываясь на различные события в своей жизни, часто посвящая строки друзьям и коллегам по очень интересной работе в области медицины в разных её ипостасях – хирургом, патологоанатомом, гистологом. И хотя это всё трудные, мужские профессии, но они оказались по плечу этой волевой, эрудированной, яркой женщине.
Родилась Генриэтта Рудовская 29 ноября 1930 года в Омске в большой семье: мама, папа, старший брат, старшая мамина сестра Мария Михайловна – тётя Маня – и бабушка Евдокия Лукьяновна. Надо сказать, что вся история семьи – сложная и по-своему уникальная, ведь через неё прошла по живому наша российская действительность со всеми её переломами и тяготами (и голод, и войны, и сталинские репрессии, и непосильный труд). Бабушка Евдокия Лукьяновна до этого жила в Бодайбо Иркутской области, воспитывала шестерых детей, а муж трудился на знаменитых Ленских золотых приисках. Семье выпало стать свидетелями страшных событий с массовыми расстрелами приисковых рабочих, протестующих против резкого снижения заработной платы. В это время без вести пропал Михаил Козлов, муж бабушки, о судьбе которого родные так ничего и не узнали. В тот же год она со старшей дочерью Маней и младшей Клашей, мамой нашей героини, решили оставить Бодайбо и перебраться подальше в другое место. Пройдя через множество испытаний, всё же удалось устроиться в Тюмени, а затем уже в Омске, где и появилась на свет Генриэтта Семёновна. Отец её, Семён Александрович Рудовский, был из крестьянской семьи, из-за русско-польской войны попавшей под выселение из Польши в Сибирь. Уже взрослым, выучившись и женившись, отец по направлению, выданному трестом «Запсибзолото», поехал работать маркшейдером на прииск Первомайский в Кемеровской области, забрав с собой семью со всей омской роднёй. Вот там в окружении любви и заботы, на вольных просторах среди чудесных таёжных цветов и под вечернее чтение классической литературы, которую в доме почитали, и выросла наша героиня.
Поэзия интересовала её с самого раннего детства, но свои стихи стали приходить позже.
В 37-м году отца перевели в Салаирское приисковое Управление треста «Запсибзолото», где девочка начала учиться в школе. Когда началась Великая Отечественная война, отец несмотря на бронь добился направления на фронт и в 1942 году убыл в г. Бердск, где формировалась дивизия добровольцев-сибиряков.
Через год старший брат Генриэтты Шура, окончив 9-й класс, ушёл добровольцем в армию и был направлен в Красноярск в лётную школу (получать среднее образование пришлось уже в 45-м году, после Победы). Отец же был дважды тяжело ранен, но остался жив, в конце войны воевал на Прибалтийском фронте, был корректировщиком в артиллерийской разведке. В войну семья жила нелегко, но всё же сумели купить корову, питались, экономя и растягивая продукты, и встретили Победу в полном составе. Впрочем, не совсем: младший брат отца – дядя Ося – погиб в первые годы войны.
После возвращения в сентябре 45-го года отцу дали назначение на должность директора Алтайского приискового Управления. В Салаире им выделили товарный вагон для переезда до рудника Таштагол, куда они погрузили пожитки, кошку Муську, корову Маньку, телёнка Пахомку и поросёнка. Там в соседнем доме поселилась семья погибшего на фронте служащего прииска, мать и две дочери – Белла и Аля, с которыми маленькая Гита подружилась на долгие годы. И началась трудная и одновременно радостная мирная жизнь. Очень большую роль в жизни Генриэтты Рудовской сыграл её замечательный отец – человек справедливый, мудрый, честный, открытый для людей и в то же время требовательный и строгий, пользующийся большим авторитетом и уважением. Мать, Клавдия Михайловна, преподавала в школе биологию, была доброй и весёлой, и в их семье всегда царили доброжелательность, уважение и мир. А какой ботанический сад возвела Мама Генриэтты в школе, как много души отдавала детям, какой любовью пользовалась у детей и в коллективе – это, как говорится, отдельная и очень интересная история!
Первое стихотворение Генриетты было написано в 13 лет и посвящено директору школы, которого все очень любили и уважали:
Разве стыдно любить,
Уважать, преклоняться,
Свято память в душе сохранять?
А потом, через годы,
Вам в этом признаться
И о детской любви рассказать.
Затем – учёба в Новосибирском медицинском институте, которая давалась девушке легко, к тому же ей не было одиноко: она там жила вместе со своей двоюродной сестрой Мартой, приехавшей в город по распределению. Когда пришло время выбирать специализацию, выбрала хирургию. В 1957 году у Генриэтты Семёновны родилась дочь Таня, а в 1959-м – сын Андрей. Вся семья переехала в Новокузнецк по назначению мужа, где молодая мама устроилась хирургом в горбольницу. И тут стало понятно, что работа хирургом требует столько сил и затрат по времени, сколько не может себе позволить мать двоих детей. Было принято решение перейти работать в патанатомию, где все полученные знания могли бы очень удачно пригодиться и развиться. Время пребывания на этой кафедре под началом талантливого врача Надежды Фёдоровны Каньшиной остались в памяти как одно из самых счастливых и судьбоносных. Но вышло так, что через три года семье пришлось переезжать на Украину, в город Днепрорудный: там начиналось строительство Запорожского железорудного комбината, где мужу предложили работу. Вслед за ними переехали на Украину и родители Генриэтты Семёновны, с ними – и их приятели с семьями, так что у них на новом месте образовался тесный клан друзей и единомышленников.
Судьба складывалась в разные времена по-разному, но усвоенными ещё в детстве принципами справедливости и традиционными нравственными ценностями Рудовская всегда руководствовалась и в работе, и в личной жизни. Бывали, конечно, и конфликты, и недопонимания, и перемена рабочих мест из-за принципиальных разногласий с начальством, однако этой сильной женщине удалось завоевать уважение коллег, стать незаменимой в своей области и построить интересную карьеру. Неоднократно приходилось бывать и на курсах усовершенствования и повышения квалификации врачей – в Киеве, в Ленинграде, в Москве. И везде писались стихи, грустные и весёлые, иногда просто юморные, для коллег, – стихи, которые выдавали острый ум и очевидные способности к литературе этой неординарной женщины. Вот, например, как она писала о самой себе:
Ещё не ведьма я –
Стыдливо приближаюсь,
И смех пока люблю,
И каламбуров соль,
В чём перед вами
Откровенно каюсь.
Смех гасит распри
И врачует боль.
В 1972 году по семейным обстоятельствам Генриэтте Семёновне пришлось оставить Украину, и она с детьми уехала работать очень далеко – аж в больницу заполярного города Воркуты, где на тот момент жила её любимая подруга Альбина Петровна Пахотнова. Кстати, именно Альбина Петровна и познакомила мою маму, а затем уже и меня с Генриэттой Рудовской. Там, в Воркуте, произошла главная встреча Генриетты Семёновны с её вторым мужем Николаем Фоковичем Михаленко, который служил в погранвойсках КГБ СССР на северной границе. Встретились они в гостях у подруги Али, причём у Гиты была нога в гипсе, однако это не помешало пробежать той самой искре, из которой разжигается пламя любви. Вот такое шутливое лирическое стихотворение родилось в ту пору:
Приковала – горя мало,
Не уйдёшь к другой!
Я тебя околдовала
Костяной ногой.
Уникально, но не бредни,
Стану – Бог ты мой! –
Твоей первой и последней
Бабою-Ягой!
Он и она сразу понравились друг другу, стали встречаться и потом прожили вместе большую и счастливую жизнь до самой его кончины – уже в Гомеле, куда они уехали после его выхода на пенсию.
Только после смерти мужа в 2001 году Генриэтта Семёновна переехала к сыну в Ростов-на-Дону, где проработала до глубокой старости в области гистологии, пользуясь большим уважением коллег. За эти годы произошли главные тяжёлые потери в жизни этой большой оптимистки: сначала в Дагестане погиб её любимый внук Сёма от дочери Татьяны, талантливого автора-исполнителя, оставшийся сверхсрочником и попавший в горах в окружение. Не успела семья оправиться от этого горя, как ушла из жизни и дочь Татьяна, оставив творческое наследие из дисков с песнями, столького ещё не дописав и не допев!
Сегодня сын заботливо поддерживает Генриэтту Семёновну, помогает во всём, не оставляет её одну. Хотя она любит одиночество, любит читать, с удовольствием готовит что-то вкусненькое и вообще ещё держит голову высоко. Поразительная, несгибаемая сибирская порода!
А мне хочется пожелать нашей героине долголетия, здоровья, сил и познакомить с её чудесными поэтическими строчками своих читателей. В них – отзвуки большой и сложной, но и прекрасной и высокой судьбы, судьбы мечтательницы, поэтессы, настоящего врача и настоящей женщины.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
* * *
Я подарить хотела б Вам
Души крупицы:
Они не ласточки совсем,
Но всё же птицы.
И чтоб в бумагах меловых
Они не гибли –
Летите к людям дорогим,
Мои колибри!
ДЕТСТВО
Река, шоссе, велосипед
Да месяц путь нам светил…
Катила радость на двоих
На том велосипеде.
Мы за рога велосипед
Вели обратно чинно:
Навстречу – боже! – мама шла
С сухою хворостиной.
Но хворостиною она,
Представьте, не почтила,
И нашу радость на двоих
Ничто не омрачило.
Река, шоссе, велосипед
И мир, как счастье, светел!
Летела радость на двоих
На том велосипеде…
* * *
Колдуют одуванчики,
Желтея до поры:
Раздуют, словно мячики,
Пушистые шары!
А ветродуй приметит их –
Пух, перья полетят.
Весною будут цветики,
Как выводок цыплят!
* * *
Под плахой деревянной
Садового крыльца
Появится нежданно –
Не отвести лица.
Зелёная, парадная,
Как редкий изумруд,
Изящная, прохладная –
Лягушечкой зовут.
Как грациозно прыгает –
Классический балет!
А глазки зорко шмыгают:
Комарика и нет.
Под плахой деревянной
Садового крыльца
Пожалует нежданно –
Не отвести лица!
БЕССМЕРТНИК
Хоть мы на земной и не вечны на тверди,
Взгляните, как ярок шуршащий бессмертник!
Совсем уж бесплотен он и невесом,
Но жажда цветения здравствует в нём.
И знать-то не зная о смерти, поверьте,
Ты – чудо, бессмертник, и символ бессмертья!
ВРЕМЕНА ГОДА
I. Весна
Пробуравили асфальт росточки,
Пересилив каменную твердь,
Жизнеутверждающие почки
Презирают смерть,
Будто знают: капля камень точит,
Для них это – быть или не быть.
Позавидуешь: вот это почерк!
Выбирай, как жить!
II. Лето. У озера
Я тишиною упивалась,
Читала Генри и стихи,
А солнце славно прогревало
Прозябнувшие потрохи.
Ярило жгло, торжествовало,
Калило спину, брюхо, лоб.
Я в новом качестве предстала,
Как эфиоп.
III. Осень
За окном мой клён знакомый
Зеленел да обратился
Вдруг роскошною обновой –
Дерзко в золоте явился.
Жёлто-красный, опалённый,
Как немыслимо он ярок!
Запылал в кругу зелёном
Первый осени подарок.
IV. Зима. Зимний день в Гомеле
Стынут в пухе лебяжьем
Все деревья в саду.
На работу отважно,
Дед-морозом иду.
Куржевеют ресницы,
Воротник и платок:
Нынче Гомель не с Ниццей,
А с Сибирью о бок.
Стужа праздника вроде –
Как на крыльях, лечу:
Я – сибирской породы,
Мне она по плечу!
И попутный и встречный
Припустил наутёк,
Сердце – двигатель вечный –
Пышет пламенем щёк.
Горячишь поневоле,
Ты мне – радость сама,
С обоюдной любовью,
Дорогая зима!
УДИВИТЕЛЬНЫЙ
ЗИМНИЙ ДЕНЬ В РОСТОВЕ
У зимы фантазии немерено:
Залучила солнце стылым днём,
Дерева покрыла льдом намеренно
И зажгла слепящим хрусталём!
Завела небесную мелодию –
Колокольчиков прозрачный звон,
Ветер дирижировал и вроде бы
В музыку хрустальную влюблён!
Онемели, ахаем, дивуемся –
Просто чудо, ну ни дать ни взять!
Обнялись невольно да целуемся:
На душе такая благодать!
ВОСПОМИНАНИЯ
На Увальной наших нет берёз,
Под которыми с тобою целовались –
В сени ласковой да радуге из грёз,
Чуть расставшись, снова мы встречались.
На Увальной больше нет берёз…
Радость и печаль воспоминаний.
А на свете так уж повелось:
Не забыть минуты расставаний.
Спасск (Кемеровская обл.), 2006 г.
ПОЧТИ АНАЛОГИЯ
Я стираю и глажу,
И варю, и мету,
И, как Золушка пряжу,
Я тяну маету.
И просвета нет даже –
Всё кружится кольцо
И, как Золушке сажа,
Мне марает лицо…
Но не душу, не душу –
Недоступна она,
И её не удушишь,
Не иссушишь до дна!
* * *
Смешно и глупо, безрассудством маясь,
Вся молодость бездумная прошла.
Своей любви к тебе не сознавая,
Твою любовь, увы, не приняла.
Так что ж теперь жалеть? А я жалею…
Хоть всё прошло, да вот душа заныла,
И память говорит, а я немею.
Я и тогда тебя любила…
Всё миновало, улеглось, затмилось
И позабылось, если откровенно,
И только ты (да поздно мне открылось!) –
Навеки, неизменно, драгоценно.
МОЛИТВА
Господи, пошли конец разлуке:
Врозь – нелепо и никак нельзя!
Крыльями взмывают мои руки,
Через расстояния скользя.
Привези – другого мне не надо! –
Сердца разволнованного стук,
Нежность наскучавшегося взгляда,
Нетерпенье губ да петлю рук!
* * *
Когда в твоей руке моя рука,
Пленительнее нету ощущенья,
Что наша кровь стремит наверняка
Уже единым кругом обращенья.
И, умиротворённая, молчу,
Иллюзию разрушить не хочу.
* * *
Как длинны расстоянья расставаний!
Давид Самойлов
Расстоянья – это расставанья
И затменье радостей весны.
Зазнобит последнее свиданье,
Разрывая сны.
Расстоянье – это расставанье,
Миражи алеющей зари,
Горечь несвершившихся желаний,
Что ни говори!..
* * *
Воркута теперь тебе получше
Всех югов и ласковых морей.
Малахай лохматый нахлобуча,
В Воркуту принёсся, как борей;
Как дурак, что с писаною торбой –
Носишься со мною без ума.
В диком вихре радости бесспорной,
Кажется, сама сойду с ума!
* * *
Какие сладкие слова
Мне милый говорил!
Какие славные рога
Нежданно подарил…
Гудит затейница-молва,
Что в облаках парю.
А я, примерив их едва,
Ему передарю!
* * *
Дочери Тане,
лауреату фестивалей авторской песни
Виват, виват, лауреат!
Лукаво слава манит:
То рай, то ад – такой расклад,
То свист, то звон в кармане.
* * *
Сыну Андрюше в 50 лет
Вот и мудрости пора!
Всё теперь сподручно.
Жизнь, отвесь ему добра
В розницу и кучно.
О хворобах – ни помину!
Дел – с удачливым венцом!
Не кажи, фортуна, спину –
Осчастливливай лицом!
* * *
Моему внуку Семёну, погибшему в бою
13 июля 2012 года в республике Дагестан.
Ему был 21 год, посмертно награждён
Орденом Мужества
Ах, Сёмочка, мой мальчик,
Ты воином рождён –
Как прадед-доброволец,
Семёном наречён.
Пучина жизни подлой –
Стяжательство, разбой, –
Души не замутила,
Отринута тобой.
Хоть попраны святыни,
И Родина, и честь,
Но знал ты, мальчик мудрый –
Они на свете есть!
Да и пребудут вечно,
Напомнишь с высоты!
Мой мальчик, ангел млечный,
Где ты?..
Фото автора, а также из семейного альбома Г. С. Рудовской