И никаких гробов закрытых:
природу мерзкую виня,
пусть видят, что за двух небитых,
взяла побитого, меня.
Гримёры не жалели красок:
в почти неношеный костюм
я помещён был без опасок,
как рыба в корабельный трюм.
Прикрыв жестокие побои,
сложив поклацаный скелет,
из ненавистного изгоя
представили на суд портрет
добропорядочного трупа:
что ж мне по прошлому стенать,
когда свободы мощный рупор,
опора правды и стена
ещё вчера гудел набатом,
рвал @опу на фашистский крест,
но вдруг преставился, ребята,
оставшись в памяти the best.
Не торопитесь ладить крышку,
звать к яме родственников… смерть
сама спешит ко мне, не слишком,
и бренных жизней круговерть
могучим колесом природы
придавит слабых и больных.
Мятежный разум колобродит,
впиваясь остриём под дых,
как будто не закончил что-то,
под прошлым не подвёл черту…
лежать – тяжёлая работа,
гроб с пассажиром на борту
посадку запросил внезапно:
мне вдруг приспичило, хоть плачь,
взглянуть, как клонится на запад
светила огненный калач;
седой ковыль щекочет пятки,
а утка падает на плёс…
до этих прелестей не падким,
каким-то равнодушным рос,
пока не посетил Кондратий
мой поэтический приют;
он попросил меня, как брата,
себя вести достойно, тут.
***
В базарный день, за двух небитых,
дают поэта в синяках,
и я лежу в гробу открытом,
в стихах, сомненьях и венках.
05 августа 2022 года,
Санкт – Петербург