Переступая тонкими ногами,
обутыми в ботиночки копыт,
глазеет лошадь умными глазами,
к ладони тянет губы и сопит.
В витрине леса выбросили ситец,
но за зелёным очереди нет.
Душа молчит, спокойствием насытясь
и тишиной. Нехитрый соцпакет.
Сойти с ума. В седло – и куд-куда-то
скакать, пока не выразит протест
мой пегий друг, у вечности изъятый.
Потом в траве, пока не надоест,
лежать, сложив ладони в подзатыльник.
Смотреть. Конвейер перо-пуховой
по небу тащит одеяльца и – умильно –
каймой их украшает кружевной.
Вернуться в город, сдаться в плен на милость.
Обнявшись с сыном, виду не подать,
что оба глаза разом прохудились –
не держат слёз. Любовь не благодать,
а липкий страх и драная хламида.
Но шутит чёрт – и мир крутнёт кульбит:
сын так меня за всё возненавидит,
что вдруг поймёт, полюбит и простит.