Мирьям, не надо, не смотри, Мирьям!
Она не может ни смотреть, ни отвернуться...
Со страшной болью всех на свете мам.
Сейчас часы её распятия начнутся.
Вот Он без сил выходит из ворот...
Шел так, как будто разучился этой штуке.
Похоже, как тогда, в Свой первый год
Он первый раз к ней шёл, протягивая руки.
Мирьям, оставь, в том не твоя вина!
В ней всё предчувствовало: нервы, кости, кожа,
Что и она с Ним приговорена,
И что её сейчас на дерево положат.
Над головами тяжесть молотка
Без сантиментов, без соплей, без слёз взлетела,
И под ударом вздрогнула рука,
Но острие гвоздя в её вонзилось тело.
Вошло как в масло в дерево креста,
И где-то снизу живота её пронзило,
Прошло сквозь сухожилия Христа,
Попав туда, где ты, Мирьям, Его носила.
Ах, ангел, благовестник Рождества!
Она мечтала о Спасителе иначе,
Она ведь ожидала сватовства
От царской крови, чтоб царём родился мальчик!
Хор ангелов встревожил пастухов,
пришли с полей, всё бросив, ночью поклониться.
Ты помнишь подношение волхвов?
Ну почему всё это с Ним должно случиться?
Прости, Мирьям, всё это из-за нас.
Кто захотел помочь бы нам, с греха сдуревшим?
Когда б не Он, кто б нас, безумных, спас?
И кто б ещё нас оправдал, придя воскресшим?