Небесный мой фенОмен, моя земная боль,
великая из тайн, мне данная Вселенной,
тебя я не спасла и загубила роль
хранительницы Дара поэзии нетленной.
Ты уходил, сынок, ища во мне спасенье,
но, тенью по стене сползала я без сил.
Ты улетал, сынок, как Божье Сотворенье,
а мне весь этот сон был мерзок и не мил.
Мерцали фонари в ночной, осенней дымке.
В палате мотылек, откуда ни возьмись,
взлетел под потолок и скрылся невидимкой.
И все мечты с зарей навек оборвались.
Не плакала совсем. А только камнем стала
и небесам тебя так быстро отдала.
Теперь шепчу: «Прости, я так тогда устала...»
А мне мечта в ответ : «Я вовсе умерла...»
Шепчу опять с тоской: «Я так тогда болела...»
Но, боль, как плети стон: «А как болела я…»
Душа сошла на крик: «Сынок, я не хотела...
чтоб так произошло. Прости. Прости меня!»
Из занебесных чар ответ сорвался с эхом:
«Я знаю, мама все. Не истязай себя.
Я жив! Я-твой сынок! Твоя навек утеха!
Я счастлив здесь! Поверь! И я люблю тебя!
Не сожалей. Ведь все имеет смысл и опыт.
То, что произошло-нам суждено судьбой.
И перезвон дождя и ветерочка шепот-
я в них. Я рядом. Здесь. Я навсегда с тобой!»
«Мой легкий мотылек, моя земная повесть,
мой ангельский малыш с божественной душой,
моя награда, жизнь, и истина, и совесть,
спасибо, мой сынок!» - «Всё будет хорошо!»
(Людмила Гапоник. Памяти сыночка всегда)