Выпала вчера из книги папочка с названием «Избранные докладные и объяснительные записки», в основном это всякая мура по работе, 1985-1986 гг., но есть и занятные моменты, прямо и документально характеризующие эпоху. Папка хранилась на работе, и мне ее передали пару лет назад, но вот, как это часто бывает, положил в место, которое всегда на виду, и забыл. Прочитал, смешно конечно, весёлые были, молодые, черте что творили, и даже и не морщились. Были там шуточные отзывы на диссертации моих друзей, были письменные приказы моего начальства делать то-то и то-то (это просто памятники человеческой тупости) и т.д. Но одна история наводит на размышления: на какой-то дружеской пирушке после работы на частной квартире у одного из участников его бывшая жена устроила провокацию, обвинила моего знакомого в попытке избить ее мужа, парня забрала милиция. В отделении на двух участников составили протокол, тогда это называлось «привод». А на утро я напечатал на себя и за задержанного объяснительные записки. Вот вторые экземпляры этого замечательного творчества и сохранились.
Занятно получается, в то тоталитарное время махрового совка менты были вполне нормальными людьми. Нет, правда, ничего личного, можно было поговорить на любую тему, объяснять формально и неформально причины и суть событий, о результате этого конкретного случая – в конце повествования. Итак, все по порядку.
2 марта 1985 года мы были в гостях у Бориса Машкова (условно) на улице Удальцова, кроме меня был Торопков (условно), который нас и затащил после работы на эту встречу, еще была одна университетская сотрудница, и Филимонов со своей женой Натальей Филимоновой (оба - условно). Эта Филимонова была бывшей женой Машкова. Потом к нам присоединилась Люда Горбач (условно). Горбачей я очень хорошо знал, особенно Люду, мы с ней познакомились на первом курсе и год были в одной языковой группе в универе, а было это за пятнадцать лет до описываемой встречи на Удальцова. Горбачи жили в том же подъезде, но на этаж выше (или ниже). Беседа была обыкновенная, было много анекдотов, обсуждали новые фильмы и книги, обычные печки-лавочки.
Потом мы курили на лестничной клетке, Филимонова вышла с Людой, чтобы проводить ее до лифта, и вернулась в квартиру. А Люда присоединилась к нам, и достала сигарету. Потом эта Филимонова вдруг выбегает из квартиры и бац!! Торопкова по морде, он вроде бы вообще опешил, и ничего в ответ Филимонова не получила, но она потом утверждала, что он ей очки разбил. Странно, но очков вроде на ней и не было. Торопков извинился перед Филимоновой, может он её типа задел, и сразу же спросил, за что это она его? Она сказала Торопкову, что он хотел избить ее мужа, а Филимонов тут же сказал жене, что это глупости какие-то, и никто не хотел никого избивать. И добавил, что Сенин и Машков могут это подтвердить. Ну вроде бы инцидент был исчерпан и можно было возвращаться в квартиру, а не орать на всю Ивановскую. Только зашли, через минуту звонят и заходят в квартиру двое ментов. Спрашивают, что тут произошло. Филимонова (бывшая Машкова) говорит, что Торопков ее ударил и разбил ей очки. Менты решили забрать Торопкова в отделение, мы все тоже собрались ехать и отбивать Торопкова. Уже за полночь протокол о задержании был составлен, в том числе и на Машкова, которого не задерживали, он сам приехал, чтобы поддержать Торопкова. Проблема была в Торопкове, к этому времени его окончательно развезло.
Это сейчас так всё ясно и понятно, а в ходе этой неразберихи, совершенно было не понятно, что это элементарная провокация и подстава: хотела барышня скандала, но, поскольку на неё никто внимания не обращал, она вызвала ПМГ, и когда увидела подъезжающую машину, пошла и хлопнула Торопкова. Поэтому менты и вошли через пару минут после инцидента. С Торопковым не всё было в порядке, так что ночью он поехал в травмпункт и получил справку.
А я утром напечатал объяснительные на себя и за Торопкова, и мы поехали в отделение. Он что-то психовал, и я пошёл к майору Давыдову один с обоими заявлениями. Майор сурово на меня смотрел, но глаза у него смеялись, думаю, он видел, что и у меня глаза смеются. Ну, говорит, что там у вас? Да вот, говорю, и протягиваю ему листочки. И что мне с вами делать, говорит? Я говорю, надо меньше пить. Тогда он берет бумажки рвёт их пополам и выкидывает в корзину. Свободен, говорит. Всё.
Что же произошло с нашими доблестными правоохранителями? Как и кого они охраняли и защищали тогда и сейчас? Ок, тогда была идеология, точнее, были заготовленные штампы поведения, сейчас её вроде бы вообще нет, если только не считать идеологией положение, что начальники всегда правы, а вы уже не можете даже отмолчаться на кухне или в сторонке, нужно кричать и размахивать флажками, какая власть хорошая и как вы ее поддерживаете, и песни о любви к власти нужно теперь петь с душой. Если вы прибавите абсолютную безнаказанность для ментов и отсутствие судов как таковых, то и получится нелюбовь или пофигизм. А тогда общество было формально тоталитарным, сдавали характеристики, не выпускали за рубеж, проводили политинформации, но никто уже не хотел всех сделать одинаковыми.
Теперь о стиле «произведений». В моей объяснительной записке, к примеру, было: «…я считаю, что если каждая бывшая жена будет колотить изо всех сил друзей своего бывшего мужа, то что же от всех нас останется в этом случае? Наглое, недостойное поведение Филимоновой Н. должно быть по возможности пресечено». А в Заявлении Торопкова было такое: «Считаю её поступок низменным. Подобного рода действия необходимо пресекать, так как они несовместимы с высоким званием советского человека, с советским образом жизни».
Такие дела.
27.7.2022
Фото 70-х